Неудобная правда о взятии рейхстага. Поиск, исследование, реконструкция

О Нагорном думать не хотелось. Это был прямой путь к самокопанию и расстройству. Поэтому я тут же обрубила на корню все лишние мысли. Еще какое-то время посидела в комнате, гадая, стоит ли подставить на всякий случай к кровати стулья? Как дети в этом возрасте, интересно, спят? Ворочаются? Могут упасть? Кровать, конечно, полуторка, но кто знает…

Для подстраховки я все-таки притащила два стула из кухни и поставила их рядом, накинув сверху плед. Очень надеюсь, что эта мера была излишней и не понадобится, но зато моя душа теперь точно спокойна.

Прихватив свой блокнот и карандаш с ластиком, я вышла из гостиной, притворив за собой дверь.

На кухне заварила себе крепкий черный чай с лимоном и устроилась за небольшим круглым столом. Открыла чистый лист в блокноте на кольцах и занесла над ним кончик простого карандаша.

Удивительно, но сегодня впервые за почти год мне захотелось рисовать. В универе я ведь училась на направлении дизайна, а рисовать любила и подавно с самого детства. Мамуля всегда говорила, что у меня талант и его ни в коем случае нельзя бросать на самотек. До сих пор у ба с де остались десятки моих рисунков, начиная от самых первых детсадовских каракуль. Удивительно, что после ухода из дома отца это желание напрочь отбило. Мечты мои рухнули, а вместе с ними и надежда добиться чего-то большего в этой области. Мне не хотелось творить. Но сейчас…

В уютной тишине кухни, под приглушенный шум ночных улице Нью-Йорка, я просто сделал первый штрих. Легкий совсем. Невесомый.

Один взмах грифеля по бумаге...

А за ним второй...

Третий...

В конце концов, ушла в рисунок с головой, до конца не осознавая, что я рисую. Пока спустя некоторое время на листе не появился четкий, черновой силуэт пары: отец и дочь. Совсем еще набросок, но уже так хорошо узнаваемый. Руки, определенно, помнили.

Я задумчиво покрутила блокнот, сделала глоток остывшего чая и взялась за ластик, собираясь убрать лишние линии.

В дверь неожиданно раздался стук. Я аж подскочила на месте, уставившись в сторону коридора. В первое мгновение напряглась, но потом вспомнила про доставку, которая сегодня прилично задержалась. Выдохнула и, выскочив из-за стола, понеслась открывать.

Ну, как понеслась? Потопала на цыпочках, крадучись, но быстро. Не смотря в глазок, провернула ключ в замке и надавила на ручку, открывая со словами:

– А я вас зажд… – остатки фразы потонули в тишине.

На пороге стоял не курьер.

Демьян.

Сердце замерло.

Я растерялась.

Слова из головы вылетели, дыхание резко перехватило, и по телу прошлась волна обжигающего тепла, разливаясь от макушки до пят под внимательным взглядом чарующих глаз, устремленных на меня из-под бровей. Глаз цвета горького кофе.

Нагорный стоял всего в паре шагов от меня, застывшей на пороге и переминающейся с ноги на ногу. Руки его в карманах брюк, и на одной из них небрежно накинут пиджак. Пара верхних пуговиц идеально белой рубашки расстегнуты, оголяя полоску кожи груди, а волосы на голове взъерошены. Будто мужчина слишком часто нервным жестом поправлял их пальцами.

Все это я успела рассмотреть в считанные секунды. С затаенным наслаждением, слишком быстро и пристально пробегая по мужской фигуре взглядом. А когда подняла его глаза в глаза, по рукам побежали мурашки, поднимая волоски дыбом.

Наблюдает.

Губы Демьяна трогает легкая улыбка, словно говоря: вот он я, настоящий, не фантазия твоего больного воображения, Ветрова.

Мое сердце наконец–то оживает и начинает лететь с бешеной скоростью, разрывая изнутри грудную клетку.

– Заждалась, говоришь?

– Я не… тебя. То есть… – слова до сих пор на связь не выходили. Мозг отказывался работать в паре с языком, и я предпочла бросить попытки объясниться, спросив:

– Пройдешь? – особо не теша себя надеждой, гадая, что могло его привести сюда посреди ночи. А как же его свидание и Камилла? Я думала, они наслаждаются обществом друг друга. А по факту…

– Думал, не предложишь, – остановил поток моих летящих со скоростью света мыслей Демьян. Ухмыльнулся и сделала шаг в мою сторону. Слишком неожиданно и резко, что я испуганно отдернула руку от ручки двери и посторонилась, буквально вжимаясь спиной в стену.

Действие, надо сказать, было опрометчивым. Надо было сразу на другой конец маленького коридора отбегать. Потому что Демьян переступил порог и своей широкоплечей фигурой занял все пространство у двери. Прихожая моментально сузилась до размера спичечного коробка, и ночной гость оказался так близко, что мне стоило только вскинуть ладонь, и я могла бы запросто коснуться его. Провести по мощной шее, спускаясь к плечам и запуская пальчики под расстегнутую рубашку.

Подушечки закололо, а мои глаза проследили весь воображаемый маршрут моей ладони, пришлось выдать себе хороший мысленный пинок.

Соберись, Анфиса!

Приход Нагорного сюда может значить многое. В том числе и начало огромных проблем для тебя. Увы.

– Раз думал, что не пущу, почему тогда пришел? – попыталась пошутить и даже улыбнулась. Но в ответ мне прозвучало:

– Надеялся на лучшее, – пугающе соблазнительно. – А еще ужасно соскучился, – пророкотало где-то совсем близко от моего ушка.

– По Нике? – ляпнула я.

Нагорный улыбнулся.

– И по ней тоже.

Земля начала стремительно уходить из-под ног. Я таращилась, не мигая, куда-то в район кадыка мужчины, но физически ощущала, как мир вокруг нас поплыл, сливаясь в одно безразличное пятно.

Ладони Демьяна уперлись в стену по бокам от моей головы, живо напоминая не так давно случившийся разговор в лифте. Я была вновь поймана в кольцо. Только с той разницей, что там был свет! Люди, день, и тело меня тогда еще слушалось. А тут оно было на грани предательства. Коленки задрожали.

Я подняла взгляд снизу вверх, встречаясь с его темным, обжигающим. Горячее дыхание Демьяна коснулось моей щеки, и я уловила легкий аромат виски. Но он точно был трезв! Я уверена в этом так же, как и в том, что буквально в пяти метрах за стеной спит его дочь. Тогда что происходит? Чего мне ожидать от этого ночного визита?

Я пыталась в полумраке разглядеть выражение его лица. Хмурый? И да, и нет. Растерянный? Вряд ли. Скорее расстроенный. Неужели поругались с Камиллой? А может быть, злится, что Ника осталась у меня?

Пока я пыталась угомонить рвущиеся наружу вопросы, Нагорный еще чуть подался вперед. Теперь я не просто прижималась пятой точкой к стене, а вжалась в нее со всей силы. Губы мужчины замерли в опасной близости от моих, и я судорожно сглотнуло застрявший в горле ком.

Такое наше положение дезориентировало еще сильнее. Но прекратить я все это не могла. Не хотела. Мысленно уже сдалась, услышав тихое: