Неудобная правда о взятии рейхстага. Поиск, исследование, реконструкция

Девчонка на мгновение замерла. Плечи напряглись. Но это был лишь момент слабости, потом она с еще большей прытью продолжила передвигать тарелки.

– Ладно, тогда, может, мне уйти? – спрашиваю и замираю. Игры играми, а услышать “да” было бы больно.

Но Ветрова молчит. И вот вроде выгнать меня пытается, а сама бутерброды готовит и кофе в турке варит. Кофе в одиннадцатом часу ночи? Я же говорю: полное отключение нейронных связей. Моя наивная коза.

В общем, слушать меня отказывались напрочь. И я уверен, даже если бы я прямо в этот момент заявил громкое “я тебе люблю”, она бы просто пропустила мимо ушей. У них с Доминикой разум напрочь перекрывают эмоции, и пытаться им в такие моменты что-то объяснить – это как головой в стену долбиться. Толку ноль, себе же хуже.

Хорошо. Я умею ждать.

Я оглянулся, рассматривая небольшую, светлую уютную кухню. Белые стены, желтый солнечный гарнитур, цветочки в зеленых горшках на подоконнике, и в тон к ним небольшой круглый столик, на котором стояла кружка с остывшим чаем. Но внимание мое привлекла не она, а раскрытый блокнот. А если еще точней – рисунок, карандашный набросок.

Пока Анфиса была увлечена своим “психованием” я подошел к столу и взял блокнот в руки, рассматривая. Сердце сжалось, и на душе стало невообразимо тепло. А по рукам пошли, кажется, те самые мурашки, о которых так любят говорить в глупых книжках. Мне казалось это совсем не “мужская” история. Я ошибался. Одного взгляда на сделанный с такой любовью рисунок хватило, чтобы в груди защемило.

– Фис.

– М-м? – промычала девчонка, оборачиваясь, заметив блокнот у меня в руке. Щеки ее начали стремительно заливаться нежно-розовым румянцем, а взгляд трансформировался в испуганный, как будто у меня в руке не бумага, а бомба замедленного действия. Ветрова тут же дернулась вперед в попытке выхватить его у меня из рук, но я отвел руку и в последний момент перехватил ее за талию, наступая, оттесняя ее к стене и зажимая, не дав возможности сдвинуться с места.

– Отдай, – прозвучало возмущенное, – это мое.

– Очень красиво, – говорю, а взгляд к ее губам приклеивается. Поцеловать хочется невыносимо просто. – У тебя талант, ты знаешь?

– Пусти меня.

– Не пущу. Больше не пущу. Все, хватит, допрыгалась.

– Что ты…

– Фис, я, может, и не идеальный. И тараканов у меня достаточно, а ухаживать за женщинами я никогда и не умел, но с тобой…

– У тебя есть Камилла. Пусти, Демьян, – прозвучало с отменной порцией горечи, строптивая вредина попыталась дернуться, но я держал крепко. Второй рукой, отложив блокнот, обхватил ее за затылок, запутавшись в мягких, шелковистых волосах, неожиданно ляпнув:

– Они стали короче.

Анфиса растерялась. Глазами захлопала в непонимании.

– Волосы. С момента нашего знакомства, – улыбнулся я. – Мне нравилось, когда они были у тебя длинные. Отрастишь?

– Что? – сложила губки в форме “о” Ветрова, смотря на меня, как на идиота. – Ты помнишь?

– Помню. Сам удивляюсь уже какой день, но я помню каждую мелочь, связанную с тобой.

По глазам вижу – мои слова приятно задели ее. Но упрямство точно родилось раньше Граф. Она снова буркнула:

– И все равно! Какая тебе разница, отращиваю я их или нет? Еще раз напоминаю, у тебя есть невеста, Нагорный. Я не встречаюсь с занятыми мужчинами!

– Ты правда думаешь, что я настолько отвратительный человек? Что пришел бы сюда и допустил произошедшее, если бы у меня была невеста?

– Что это значит? – прозвучало тихо, на выдохе. Я буквально физически ощутил, как бешено заколотилось ее сердце. В унисон с моим. Как пульс зашкалил и дыхание сперло.

– Это значит, что с Камиллой сегодня все было покончено.

Момент, когда взгляд Ветровой из тотального непонимания трансформировался в обжигающую решимость, был просто превосходен. В глазах цвета молочного шоколада полыхнуло озарение, понимание, ликование.

– Ты… вы…

– Теперь есть только ты, я и Ника. И я даже спрашивать тебя не буду, согласна ли ты. Потому что мне уже все рассказал мой осведомитель.

– Какой это?

– Маленький такой. Шустрый и картавый, – улыбнулся я, утыкаясь губами в лоб девчонки. Целуя. Нежно прикасаясь и задерживая дыхание от того, как это было приятно. Просто ее обнимать.

– Вот… блин. И что она тебе сказала?

– Все.

– И-и-и? – протянула тихонько Ветрова. А ее пальчики вцепились в мою рубашку, сжимаясь. Взгляд снизу вверх с целой мириадой чувств.

И отвечать я не стал. Хватит на сегодня разговоров.

Просто улыбнулся, пробегая подушечкой большого пальца по румяным щекам и, подавшись вперед, жадно поцеловал. Отвечая на все не высказанные ею вопросы.

Глава 15

Анфиса

Вчерашний вечер был волшебным, а день сказочным. Засыпала я со счастливой улыбкой на губах, уже с рассветом, ощущая себя принцессой из Диснеевского мультфильма.

А утром реальность догнала со звонком будильника, который (надо же!) впервые за последние дни сработал вовремя. Закон подлости никто не отменял. Так же, как и работу.

Однако даже необходимость выползать невыспавшейся из теплой постели не удручала, а предстоящий день на ногах не представлялся мне таким ужасным, как это было накануне выходного. Все потому, что за спиной крылья выросли.

Я повернулась на постели, открыла один глаз и бросила взгляд в сторону своей кровати, на которой сладко спала Ника. Буйные кудри разметались по подушке, и лицо у малышки было поистине ангельское. Это чудо расчудесное умудрялось даже во сне улыбаться. Интересно, что ей снится?

Демьян остался ночевать на небольшом диване тут же в гостиной. Честно говоря, я с трудом себе представляла, как его высокая фигура под два метра уместится на этом невеликом спальном месте, но и отпустить его в отель было выше моих сил.

Сладко потянувшись, я сползла со Светкиной кровати, закидывая ее покрывалом, и на цыпочках прокралась в ванную комнату. Стараясь двигаться предельно тихо, чтобы не разбудить парочку гостей, умылась, приняла душ и замерла перед запотевшим зеркалом. Уставилось на свое отражение, проведя ладошкой по всей длине волос, пропуская темные пряди сквозь пальцы.

А ведь и правда, я уже и забыла, когда они у меня были другими. Первый раз я взялась за ножницы, отстригая себе длину под каре после скандала с отцом. Не знаю, что это было: бунт, истерика, но длинные локоны, которые были почти до поясницы, улетели в урну. Случилось это, кстати говоря, после того самого приема, где мы с Нагорным и “познакомились”. А потом как-то вошло в привычку. Коротко – удобно – меньше возни.

Сейчас же, стоя и скручивая из влажных волосы небрежную косу, вспоминая слова Демьяна, я поняла, что впервые за очень долгое время по-настоящему хочу что-то в себе поменять. И я знаю, что это доставит удовольствие не только мне, и это желание усиливалось во сто крат.