Неугомонное трио

– Не ссы, юнец, я родного сына так же усилил. Он с четвёртого витка сразу перепрыгнул на шестой. У тебя запасов энергии поменьше, но у меня остался алмаз-накопитель с десятью тысячами Ци. Думаю, для начала тебе хватит.

Игорь расчертил позвоночник парня печатями и начал вливать в них энергию. Спустя час здоровяк поднялся и неожиданно упал на землю. У него начались конвульсии. Пришлось использовать свиток с заклинанием полного исцеления. До самого вечера потомок великана провалялся пластом на лежанке, и его трясло в ознобе. Ночь не принесла облегчения, а утром Дрейк выглядел умирающим лебедем.

Игорь не мог понять, почему проверенный метод усиления дал сбой? В чём причина грандиозного фиаско? А после вспомнил о том, что на сына великана навесили ограничитель развития. Поняв, что нужно искать, быстро обнаружилась белая татуировка, такая же, как у Игоря. Только экс-дракониду удалось избавиться от сомнительного украшения, а Дрейк даже не знал о том, что у него есть подобный стопор. Если не разорвать звенья цепи, в организме будет проходить конфликт двух энергий и есть высокая вероятность, что парень погибнет.

Плюнув на все приличия и свободу выбора, Игорь поставил на затылок больному «печать подчинения», а потом напоил собственной кровью. Затем срезал татуировку, блокирующую прохождение энергии по организму и, влив очередную порцию силы, подстегнул регенерацию. Целый день проходила борьба между старыми и новыми лейкоцитами, но в конечном итоге победили гены драконида. Серые глаза стали золотистыми, а клыки слегка заострились. Черты лица не изменились, но ранее округлые щёки лишились детского румянца и высокий светловолосый атлет как будто сразу возмужал и начал выглядеть старше.

Вторую ночь он просто спал сном младенца, а Игорь применил ментальную технику переноса навыков фехтовальщика. Утром пациент вскочил как наскипидаренный и помчался на пробежку. После разминки взял в руки клинок и начал отрабатывать связки. Разумеется, без мышечной памяти у него плохо получалось, но Дрейк не сдавался и продолжал развивать кисть и запястье, раскручивая рукоять во всех направлениях. К сожалению, он правша, поэтому парню не удалось пользоваться двумя клинками, но пара щит-меч тоже неплохо справлялась со стремительными атаками наставника.

Спустя пять дней вернулись Март, Ульрика и Ксения с телохранителями. Щёголь поведал занимательную историю о том, как его приняли в поселении, а потом сказал:

– Знаешь, друг Игорь, мы по уши в дерьме.

– Поясни, в чём это выражается?

– Ксения показала подобие карты этой планеты. Мы в жопе мира! До цивилизованных мест придётся ехать много дней.

– А ты не любишь ходить?

– Представь себе, нет! Я как-то привык использовать пространственные переходы.

– А сейчас придётся топать ножками или отбивать задницу об седло. Привыкай переносить тяготы и лишения повседневной жизни. Кстати, Дрейк потренировался. Завтра сворачиваем лагерь, а сегодня вечером, как отдохнёшь с дороги, проведём поединок…

Утро началось с жёсткого спарринга между Игорем и Дрейком. Бородатый атлет гонял ученика и в хвост и в гриву, при этом приговаривал:

– Это за то, что ты такой медлительный, – шлепок клинком плашмя по бедру. – А это за то, что неповоротливый, – очередной удар прошёл по плечу. – Это за невнимательность, а сейчас за то, что расслабился на крайних секундах боя. Твоё счастье, что Март отказался от приза. Если бы мне пришлось изображать ослика, я бы точно оторвал тебе голову.

– Но он применил ускорение, а так нечестно! – возмутился Дрейк.

– Что ты несёшь? Какая честность в бою? Вы на войне, а победителей не судят! Ты должен ждать от противника какой-нибудь гадости вроде подлых ударов и грязных приёмов. Побеждает сильнейший. И это вовсе не значит, что он физически самый сильный. Тебя можно запрягать в телегу вместо вола, но ты такой здоровый, а всё равно бездарно продул!

– Я не заметил начала ускорения, – проворчал Дрейк.

– Учись чувствовать врагов. Есть такое понятие – интуиция. Если применять истинное зрение, чутьё сразу обостряется и появляется возможность предвидеть ходы противника.

– Я всего на втором витке спирали и не вижу аур, – заявил светловолосый атлет.

Игорь остановил избиение и задумчиво посмотрел на Дрейка.

– Ты уже на седьмом ранге. Расфокусируй взор и смотри сквозь человека. Что видишь?

Парень выполнил команду и с удивлением проворчал:

– Какая-то разноцветная дымка.

– Во-от, именно об этом я и говорю. Через пару дней тренировок проведёшь матч-реванш. Сразу же используешь истинное зрение.

Март наблюдал за спаррингом и когда Игорь подошёл к костру, произнёс:

– Ты напрасно злишься на парня. То, что я вчера увидел, это небо и земля. По сравнению с тем, как он махал клинком в первые дни, его можно считать профессионалом. Я, признаться честно, совсем не ожидал такой резвости. Пришлось ускоряться, чтобы не проиграть. Я, знаешь ли, тоже не люблю изображать скакунов. Думаю, если я серьёзно подойду к поединку, он точно не сможет выиграть ни за десять, ни за сто дней. Но прогресс на лицо. Теперь его не стыдно называть воином. У местных аристократов-рыцарей есть специальный слуга, называется оруженосцем. Дрейк вполне подходит на эту роль.

– Обидно. Я столько старался, а он всё равно продул, – насупился Игорь.

– Ты забываешь одно, мы с тобой одни из лучших фехтовальщиков мира, а он новичок. У него нет ни единого шанса нас одолеть. То, что я помню из памяти Дориана, ты невероятно хорош в грязном бою, но на соревнованиях тебя бы сразу дисквалифицировали.

– Жизнь, не фехтовальный поединок. Никто не будет присуждать очки или баллы. Ты либо убьёшь, либо убьют тебя. Третьего не дано.

Март задумчиво посмотрел на собеседника и изрёк:

– Нам никогда не стать друзьями. Мы слишком разные. Никак не могу понять, чего в тебе больше, альтруизма или цинизма? Я бы не стал напрягаться с обучением парня, а просто бы добил, чтобы не мучился. Но ты взялся его опекать. Зачем? Он же бесполезен!

– Не знаю. Просто привычка помогать сирым и убогим.

– Неразумная потребность ощущать себя нужным, – выдал диагноз Март. – Я давно избавился от внутренних противоречий и считаю себя целостной личностью, а ты только в середине пути. Если не убьют, лет через пятьсот научишься понимать мотивы поступков любого человека.