Неупокоенные кости

– Скажите, мистер Осман, – начала она, – что говорила ваша жена об Аннелизе Дженсен? Что произошло с ней?

– Джилл сказала, что ничего не знает. И, я думаю, она действительно не знает. Если эти трое расправились и с ней, то никому об этом не рассказывали.

Так допрос и закончился. Извинившись, Джейн вышла из комнаты, а Дункан остался – Исайе предстояло прочитать и подписать показания. Когда она вернулась в рабочий зал, ее начальник одобрительно кивнул.

– Отличная работа, сержант.

– Мы все хорошо потрудились, – ответила Джейн.

Шеф еще раз коротко кивнул, но она видела, что мысленно он поставил плюсик на полях ее личного дела. Она как будто сдала какой-то трудный экзамен, о котором не было сказано ни слова, и, хотя Джейн понимала, что это далеко не конец, она испытала облегчение – одновременно и приятное, и горькое.

Потом она отправила Тэнка узнать, нет ли каких новостей от группы, работавшей на Черном озере, а сама связалась с полицейским подразделением на острове Галф и попросила прислать патрульный катер на остров Сомерсби, чтобы задержать Боба и Кару Девинь, предположительно вернувшихся к себе в усадьбу. Другому подразделению она поручила отыскать Джилл Осман в гостинице, которую назвал Исайя, и доставить в участок. Третью группу полицейских Джилл отправила в дом Бетанкуров за Клодом, а четвертую – в садовый центр на Марин-драйв, чтобы привезти для допроса Мэри Меткалф.

Пока она отдавала эти распоряжения, Тэнк связался с группой полицейских водолазов. Закончив разговор, он резко вскинул над головой сжатый кулак и сверкнул глазами.

– Есть, шеф! – воскликнул он. – Они нашли на дне затонувший «Фольксваген». Камеры телеуправляемого подводного аппарата засняли находящийся в салоне скелет.

Эта новость, хоть и ожидаемая, произвела на Джейн ошеломляющее впечатление. И первая ее мысль была о старом слепом Ахмеде Хендриксе. Схватив куртку со спинки стула, Джейн скомандовала:

– Мелисса, срочно свяжись с коронерской службой. Юсра, позвони Хендриксам, пока пресса ничего не пронюхала.

Она сглотнула вставший в горле комок и добавила:

– Сообщи Ахмеду Хендриксу, что мы нашли его сына. И пусть Даниэлла знает, что ее брат скоро вернется домой.

Джейн снова немного помолчала и сказала совсем другим тоном:

– Спасибо за хорошую работу, ребята…

«Шестерка из Шорвью»

Джилл

Сидя за столиком в ресторане отеля, Джилл неотрывно глядела в окно – на бассейн и видневшийся за ним залив Беррард. По небу плыли тучи, заслонявшие ее любимые горы Норт-Шор. Вода в бассейне покрылась рябью – начался дождь, но Джилл ничего не замечала. Сосредоточиться на чем-то конкретном было выше ее сил. Сумки с наскоро уложенными вещами лежали на полу возле ее ног. Что ей делать дальше? Куда податься? Как жить?

Джилл хорошо знала своего мужа и понимала: пройдет совсем немного времени, и тяжесть того, что она ему рассказала, заставит Исайю обратиться в полицию и сообщить, где следует искать тело Дэррила. Никогда, никогда он не станет лгать, не станет покрывать убийц. И, конечно, он захочет, чтобы и она взглянула правде в лицо, чтобы смирилась с последствиями своей лжи… Исайя был сама честность. Хозяин своему слову… и делу.

Наверное, ей следовало сделать это сорок семь лет назад – сказать правду. Тогда все могло бы обернуться иначе. Жизнь пошла бы иначе, если бы она не поддалась на уговоры Кары. Но Джилл поддалась, потому что ей отчаянно хотелось дружбы, одобрения, поддержки. Если бы она не смалодушничала, семья Дэррила получила бы ответы на свои вопросы, а полиция нашла бы Аннелизу, и тогда и Дженсены, и Хендриксы смогли бы оплакать своих дорогих и любимых как полагается – оплакать и отпустить, чтобы жить дальше.

В глубине души Джилл была уверена, что Робби и Клод расправились и с Аннелизой. Убежать с Дэррилом она не могла, потому что тот был мертв и спал вечным сном на дне Черного озера, а Джилл была, наверное, единственным человеком, который мог поведать всему миру, что этот темнокожий паренек не похищал и не убивал ее подругу. Другое дело – эти трое ее одноклассников… Кара наврала им, что Аннелиза изменяла Робби, и они потеряли рассудок от ревности и спиртного. Им ничего не стоило поехать к дому Аннелизы и перехватить ее там…

Да, подумала Джилл, свойственное подросткам стадное чувство – страшная вещь. Оно встроено в человеческую психику и, возможно, даже в физиологию. Оказаться отвергнутым группой, племенем, обществом означает остаться одному среди бесчисленных опасностей. Отставшая от стада овца очень быстро становится добычей волков. Быть частью коллектива, членом тайного союза, знать мрачные тайны жизни и смерти, в которые посвящен только ограниченный круг людей, – все это формировало характер Джилл и давало ей силы.

Она подумала о Заре, и ее глаза наполнились слезами. Джилл несколько раз пыталась дозвониться дочери, но та не брала трубку. Наверное, подумала Джилл, Исайя уже связался с ней и все рассказал.

Краем глаза Джилл уловила какое-то движение. Слегка повернув голову, она увидела, что официантка разговаривает с двумя полицейскими в форме. Девушка жестом показала им на столик Джилл, и та, отвернувшись, снова стала смотреть в окно.

Полицейские, лавируя между столиками, подошли к ней.

– Миссис Осман?

Джилл посмотрела на них. Полицейский, который обратился к ней, был высоким, очень смуглым и бородатым, а на голове вместо форменного стетсона носил тюрбан с кокардой. Его напарницей была невысокая светловолосая женщина с короткой стрижкой.

Джилл наклонилась и взялась за ручки сумок.

– Я вас ждала, – сказала она, и это была чистая правда. В глубине души она всегда ждала, что полиция придет за ней. Ждала все сорок семь лет.

Клод

Клод пытался наблюдать за игрой детской команды, которую тренировал. Вот шайба влетела в ворота, и родители на трибунах завопили, захлопали и засвистели, но Клод лишь одобрительно кивнул забившему гол пареньку. Он знал, что от него этого ждут, но на самом деле думал вовсе не об игре. Все его мысли были сосредоточены на том, где сейчас Мэри и что она собирается предпринять. Наверное, ему не следовало высаживать ее на обочине шоссе, но это была совершенно инстинктивная реакция, спровоцированная обыкновенным страхом, желанием раз и навсегда выкинуть из жизни то, что грозило его похоронить. Конечно, он сглупил. Таким образом от неприятностей не избавишься, тем более от таких неприятностей. Теперь ему оставалось только надеяться, что Мэри, как следует подумав, все же предпочтет держать рот на замке. В конце концов, сохранение статус-кво и в ее интересах, поскольку и она сама, и ее дочь могли потерять очень многое: репутацию, престижную работу – возможно, даже разрешение на усыновление.