Невеста двух господ

Прибежав в малую гостиную, я подлетела к каминной полке — сюда при жизни родителей прислуга приносила все письма. Неудивительно, что по старой привычке Алфонсо притаскивал письма сюда и сейчас. Мы не стали его поправлять в этой мелочи, пусть все так и останется.

Два письма в бежевых конвертах стояли, прислонившись к фарфоровой вазе. Я выдохнула. Где-то в глубине души я боялась плохих вестей, да и домочадцы слишком уж примолкли. Но в таких бежевых конвертах король рассылал лишь официальные оповещения, среди которых были и приглашения во дворец. Мое письмо стояло справа, как всегда. Я младшая сестра, а вещи детей обычно складывают слева на право, по старшинству. Мое имя и фамилия были написаны золотыми чернилами’ На мгновение я представила, как в королевской канцелярии кто-то старательно выводит красивые буквы, даже не догадываясь о том, как это самое письмо изменит мою жизнь.

Дрожащими руками я взяла конверт в руки и вдохновенно погладила дорогую, фактурную бумагу. Потом полюбовалась золотистыми переливами чернил в свете зажегшихся после моего появления в зале магических светильников. Бабуля и домовой деликатно стояли в дверях. Я повертела головой в поисках ножа для бумаги, но не нашла. Бегать и искать его не хотелось, и я пошла простым путем: наколдовала немного снега в воздухе, а потом нагрела его около конверта. Получилось не сразу, но усилия себя оправдали — бумага и нанесенный на нее клей подмокли от получившегося пара и разошлись. Магическая печать сломалась в моих руках, когда я подцепила краешек конверта. Кроме меня снять печать не получилось бы ни у кого. Слепок ауры у магически одаренных детей снимают в десять лет в мэрии и отправляют в столицу, в Департамент магического контроля. Разумеется, это необходимо не только, чтобы король персональные письма рассылал, но и для использования в расследовании преступлений, совершенных с применением магии. С радостным предвкушением я открыла конверт и жадно прочитала короткий текст.

— Вот ведь… Амидасу! — с чувством выразилась я.

Счастье улетучилось в одно мгновение. Тетушка часто говорила, что я слишком наивная и жду от жизни больше, чем это возможно на самом деле. А бабушка всегда молчаливо с ней соглашалась. Видимо, они правы и это действительно так.

«Сим письмом король Норландии Северин Фандин Норландский подтверждает согласие на брак девицы Снежаны Вихревской с господином Ролэнтом Гранделлом. В честь свадьбы молодым даруются земли Северного удела от реки Черной до горы Оплин (точная карта владений прилагается). Помолвка должна состояться не позднее 1-го дня весны 985 года эры Северного орла. Бракосочетание — не позднее, чем через полгода от даты помолвки».

Добрый король Северин вместо того, чтобы помочь двум сироткам устроить свою жизнь с достойными людьми, решил спихнуть их каким-то столичным лоботрясам. Да еще и землицы подкинул в качестве моральной компенсации. Это что, он нам таким ужасных мужей подсуропил? Не сомневаюсь, что во втором письме, адресованном Ружене, текст примерно такой же. Хотя, что-то в этом письме казалось странным.

Да, поскольку у нас нет родственника мужского пола, король фактически считается нашим главным опекуном и имеет право до наступления совершеннолетия принять решение о нашем замужестве. Но это делают так редко! Я вообще считала, что так пристраивают лишь дочерей самых знатных дворян. Кто вообще вспомнит о каких-то двух сиротках из небольшого северного удела, почти на границе? Да еще под этот брак новые земли подкинет. Землю могут дать в качестве приданого магически очень одаренной дворянке, чтобы повысить ее статус и усилить за счет ее какой-нибудь знатный род. Значит, эти браки могут быть только наказанием для каких-нибудь лоботрясов, которые в столице уже извели всех, кого можно и от них так ловко избавились! Чему только радовались бабуля с Нахаликом?

Я, конечно, понимала, что не обязательно выйду замуж по любви, скорее просто найду подходящего по статусу мужа, на которого можно положиться. Но найду сама, и этому человеку можно будет верить! И впереди у меня пара лет поиска, а пока можно спокойно поступить в Академию, учиться любимому делу и даже зарабатывать, приобретая профессионализм и уверенность в себе. А теперь буду ли я учиться, зависит от незнакомого мне жениха! Сейчас почти середина зимы, первый день весны

— наш день рождения. Именно поэтому нам нужно успеть заключить помолвку по велению короля до момента совершеннолетия, пока мы сами себе не хозяйки. А что потом? Заходят ли столичные хлюсты ждать хотя бы полгода? Понравится ли им север? Или начнут ныть при первом же морозе? Сможем ли мы ужиться с теми, кого из столицы спровадили с глаз долой? Ладно, я, может, и вытерплю, уживусь. Я спокойная, так все говорят, но Ружена! Она не станет ни молчать, ни терпеть, сбежит от жениха, если надо и из страны. А я не смогу бросить особняк и всех его обитателей и пустить прахом труды родителей, которые пытались наладигь в нашем уделе эффективное сельское хозяйство. И тогда нам придется расстаться. Возможно, навсегда. Я в прямом смысле схватилась за голову.

— Бабушка, ты знала? Ты знала, что в этом письме? — в отчаянии воскликнула я.

При виде моего состояния Нахалик стал полупрозрачным и слинял в стену.

Иногда завидую этой способности домовых.

— Конечно, знала, — пожала призрачными плечами бабушка. — Думаешь, если я слабею и уже не могу далеко отойти от особняка, то через бумагу видеть разучилась?

 Уфф! Бабушка не может далеко отойти от особняка? Это плохо, значит, призрак постепенно развеивается и хочу ли я того или нет, день, когда она уйдет от нас не за горами. Одно хорошо — мое фееричное общение с драконом она точно не видела.

— Тогда чему вы так радовались? — горько спросила я. — Нас с сестрой собираются отдать замуж за каких-то столичных прохвостов, которые настолько досадили своим семьям и королю, что их сослали на север. На съедение ледяным великанам, наверное. В столице думают, что они у нас тут по улицам ходят. А вкладываться в оборону границ все равно не хотят.

В момент своей обличительной речи я свято верила в то, что север у нас действительно притесняют, не любят и только поэтому на нас свалились такие неприятности.

— Ох, Снежана-Снежана… — вздохнула бабушка. — Творец из тебя отличный, маг замечательный, но на школьных уроках, ты наверняка, сидишь и рисуешь.

Ну, точно умеет через бумагу смотреть — в тетрадках у меня все задние странички изрисованы. А что поделать, если это намного интереснее, чем слушать учителей?

— Не дуйся, снежинки с девичьими личиками получились отменные, хоть сейчас оформляй в рамку и на стену вешай. Но с логикой ты не дружишь, милая.

Бабуля всегда умела так похвалить, что упреки после переносились намного проще.

— Думаешь, наши женихи — те самые бедные дворяне, но талантливые маги, которых наше государство по слухам благодетельствует? — помрачнела я.

Не хотелось бы выглядеть неблагодарной и отказываться вносить свой вклад в благополучие нашей страны и сословия, но… это же наша жизнь! Наши мечты, наши цели.

— Для начала мы пойдем с тобой в кабинет, — велела бабушка. — И внимательно посмотрим на карту.

Я, пытаясь взять себя в руки, пошла за ней вслед. В кабинете отца на стене висела большая карта страны. В детстве мы любили ее разглядывать, но названия городов, провинций, рек, озер и всего прочего, я особо не запоминала. Меня интересовали только ближайшие города и те, что по дороге в столицу.

Придя в кабинет, я послушно подошла к нужной стене и стала искать Черную реку для начала. Вряд ли бабушка собиралась искать нечто другое. Гора Оплин располагалась на границе наших владений, это я знала. Сначала я просматривала территории рядом с нашим уделом, потом начала искать все дальше на восток, пока не дошла до границы. Река Черная оказалась… небольшой речкой на границе с Инляндией. Я порылась в конверте и вытащила приложение, которое так и не удосужилась посмотреть. Брови полезли на лоб. Но бабушка оказалась права, смотреть лучше было на карте — больше впечатлял размах свадебного подарка. Это же почти половина севера’ Да, северная граница королевства не очень широкая, Норландия вытянута с севера на юг, но все равно размах впечатлял. А наш родовой удел как раз посередине границы.

— А… что отдают Ружене и ее будущему мужу? — тихо спросила я.

— Вторую половину, — подтвердила мою догадку бабушка.

— Я, конечно, понимаю, что короне эти земли не так уж и нужны, но… как так? Это же слишком много. Кто вообще такой этот Ролэнт Гранделл? За что ему такое богатство?

— А вот это уже второй вопрос, — улыбнулась бывшая ледяная магиня. — Что бы ты могла сказать о нем, если судить только по имени? Подумай.

— Это не Норландское имя, — выдохнула я. — Ролэнтом могут назвать и у нас, но только очень претенциозные родители. Но фамилия… Гранделл, Гранделл… что-то знакомое. Больше похоже на фамилию дворянина из Островного союза.