Невеста Короля Воронов

Барбарох тенью облетел Короля и Королеву, завывая от смертельной тоски, потому что сейчас — как мужчину, — его очень сильно уязвила ревность и зависть, оттого что Королю так просто удалось сломать сопротивление благочестивой Анны, совратить ее, сорвать ее невинность, насладиться ее девственностью и продолжать выпивать ее, с каждым разом по глотку отпивать ее, глядя, как в его объятьях девушка становится женщиной, все более искушенной и опытной. Ему она подарила свой страх, свой первый восторг, свою девичью стыдливость и слезы. Перед ним послушно раздвинула ноги и покорно приняла его, и от него получила первое в своей жизни наслаждение.

И жемчужину она ему дала — Барбарох с яростью заметил, как крохотный перламутровый шарик скользнул в ладонь Короля, и Королева залилась краской и отвернулась, чтобы никто не видел, как она задыхается от собственной дерзости.

— Проклятый сластолюбец! — шипел Барбарох, глядя, как Король тайком поцеловал подаренный ему жемчуг. — Соблазнитель чужих невест! Она должна была стать моей! Моей, слышишь ты!

И тут вдруг он осекся.

А зачем, собственно, ему нужна эта дура Анна, да и Бьянка вместе с ней, если Королем можно стать самому? Зачем вообще жениться, связывать себя узами брака, подучивать глупую хромую девчонку как себя вести, если можно вот так же, как с Бьянкой, завлечь в ловушку самого Короля? Подкрасться к нему, очертить вокруг него круг, прочесть заклятье… вероятно, сил это займет больше, чем с Бьянкой, но зато через месяц — как восстановится магия, — можно будет сломать Короля точно так же, как Белую Ворону — внушив ему, что он безумен.

— Такой гладкий, — зло шипел Барбарох, разглядывая зеленые глаза Короля, которые, казалось, смотрят прямо на него с недобрым прищуром, — такой красивый и важный! Ты не привык к насмешкам, к неодобрительным взглядам, к издевкам толпы! Тобой лишь восхищаются и льют тебе в уши льстивые речи, а каково будет тебе, если ты почувствуешь себя загнанным в угол бессловесным животным? Я могу устроить тебе это! Я подавлю твою волю, я сломаю твой разум, я заставлю твой мозг гореть в огне! Ты сам вложишь мне в руки власть и сам прыгнешь в темный омут забвения!

— Ты думаешь, — медленно произнес Король, поднимаясь, — что Короля так просто сломать и победить?

Его голос звучал глухо, словно в морозную ночь, и Барбарох не сразу сообразил, что за тьма клубится вокруг Короля, неспешно делающего шаг вперед, со ступеней, ведущих к его трону.

Доорны!

Барбарох затравленно оглянулся и увидел вокруг себя королевских Доорнов, черных и грозных. Они взяли его в кольцо, и наступали, обнажив призрачные ножи и мечи.

И Король — только сейчас Барбарох понял, что тот легко переступил границу между миром живых и миром призраков, порвал тонкую пленку реальности и шагнул в темный мир мертвых, освещенный тревожным предгрозовым светом, оставаясь живым и сильным. Его зеленые глаза стыло сияли на яростном лице, и Барбарох, содрогаясь всей своей бесплотной сущностью, понял, что Король его видит, видит с самого начала, с того самого момента, как тот подполз к подножью его трона. Целуя жемчужину, глядя на свою Королеву, Король слышал стенания Барбароха, его угрозы и проклятья, и продолжал притворяться и делать вид, что ничего не случилось!

— Двуглавый, — произнес Король так страшно, что Барбарох сам напугался своего имени, — ты все-таки отважился прийти… Самое страшное зло, что пророчили Друиды, ты все же пришел… И что я вижу перед собой? Трясущееся глупое ничтожество…Ты думал, что так просто сможешь сломать Короля?!

Голос Короля стал хриплым и страшным, он раскрыл свои черные крылья, выпуская все больше Доорнов, и Барбарох понял, что без боя ему не уйти.

— Это ты глуп, презренный сластолюбец, — каркнул он, перестав трястись. — Твои Доорны не напугают меня, потому что у меня своих будет поболее! У кого, как не у Королевского мучителя, их больше всех?

Свет погас окончательно от застивших его черных крыльев, вороны-Доорны с обоих сторон оглушительно каркали, их хриплые голоса свивались в сияющие морозные узоры заклятий и угроз. Доорны, словно фигуры на шахматной доске, занимали позиции, ожидая приказа хозяина, и дуэль, что должна была состояться, обещала быть самой тяжелой за последнюю добрую сотню лет.

— Ты проиграешь, молодой Король, — хрипло выкрикнул Барбарох. Мир теней превратил его в огромного жирного ворона, на шее его, словно алая лента, словно след от топора, сверкало кольцо кроваво-красного оперения. — Ты молод! И слишком много времени из своей короткой жизни проводил, посвящая его плотским утехам! А я стар — и я многое умею и могу! Я знаю такие заклятья, что развеют в дым твоих Доорнов и ты остаешься один!

— Сначала развей, — бесстрастно ответил Король. На его черной гладкой голове ворона сверкала золотом крохотная корона. — Тебе не тягаться со мной, Двуглавый!

Словно по мановению невидимой руки Доорны-вороны с обеих сторон с криками сшиблись в мертвом воздухе, раздирая друг друга стальными клювами. Сквозь черную пелену из опадающих черных перьев и пепла Король и Барбарох с ненавистью смотрели друг на друга, позволяя своим пернатым Доорнам рвать и терзать друг друга.

— Мальчишка! — прокричал Барбарох, выгибая шею и распластывая крылья. Из тени выходили его Доорны — люди, замученные им лично и убитые во славу короны. Их было много, глаза их с ненавистью смотрели на Короля, и сами они были страшным напоминанием грехов Короны. — Кровожадность Королей однажды утопит их самих в крови! Посмотри, как много людей вы отдали мне на расправу!

На совести Барбароха было очень много людей — и виновных, и нет. Ему не было разницы, кого мучить, он просто любил свое ремесло. Вороны живут долго — и, кажется, старый Барбарох служил еще деду Короля, по его приказам мучил убийц, преступников, пиратов, разбойников и беглых каторжников. Они ненавидели Барбароха, но магические связи принуждали их ему служить. Поэтому всю свою ненависть они обращали на Короля — на того, по чьему приказу все они были убиты.

— Они поквитаются с тобой, — рыкнул Барбарох, глядя, как на Доорнов Короля наступает его хромающее, волочащее переломанные ноги воинство.

— Посмотрим, — ответил Влад. — Не забывай — я Король.

Голос его громом пронесся над призрачным полем сражения, когда он отчитал Королевское Слово, и огромными, неестественно страшными исполинами в роскошных одеждах, порядком истлевшими за время покоя, из черного небытия восстали Короли Воронов, встав на защиту Влада, как судьи и хранители истины. Земля дрожала и взрывалась под их ногами, мертвый ветер развевал потускневшие, истлевшие шелка их роскошных одежд. Лица их были страшны, иссушены, оружие в руках затупилось и потемнело, и слабые шеи плохо держали головы с надетыми на них тяжкими коронами. Но у каждого из них на боку была привязана ремнями огромная книга. Книга, в которой были записаны имена тех, кто сейчас называл себя Доорном Барбароха.

По очереди почившие Короли раскрывали эти книги, их усохшие пальцы скользили по строчкам, отмечая имена преступников. Строки наливались кровью, а отмеченные в королевской книге Доорны исчезали, растворялись.

— Они получили по заслугам, — скрипучим голосом произносили Короли по очереди, поднимая головы от чтения и снова исчезая в темноте, забирая вместе с собой воинство Барбароха, трясущегося от злости. — Они были виновны. В них нет нашего греха.

Но Доорнов — жертв Королевского мучителя, — оставалось еще очень много, и Барбарох, затравленно озирающийся по сторонам, приосанился, расправил крылья и хрипло расхохотался.

— Их еще много! — прокаркал он.

— Много, — подтвердил Король. — Но это не королевские грехи. Это — твои грехи. Это твои жертвы. Ты замучил и загубил их безвинно, по своей воле, не по моей. Ты выбивал из них признания в несуществующих преступлениях. Станут ли они служить тебе после того, как я их отпущу? Ты правда думаешь, что знаешь о возможностях королей все?

Король издевательски, хрипло расхохотался, глядя, как его Доорны приканчивают оставшихся Доорнов Барбароха, которые даже не сопротивляются и уходят в небытие, не желая защищать своего мучителя.