Невеста Короля

И снова вопрос: а что станет со мной? Какова моя дальнейшая судьба? Я останусь жить в этом теле, или умру?

Да и с самим пророчеством не всё ясно. Стефания упомянула, что по сказанию, столетия назад, среди белого дня поднялся сильнейший ветер и прогремел гром. На небе словно образовалась дыра, откуда били молнии. И на том месте, куда они били, возник огромный валун. Вот на нём-то и оказались выжжены слова пророчества. Но только первая их часть. Именно поэтому люди истолковали всё так, как и думают по сей день. Остальная же часть пророчества стала известна Стефании лишь десятилетия назад. Как она сказала «Я СЛЫШУ ИХ»! Это относилось и к пророчеству.

Вот только женщину больше никто не слушал. Люди восприняли её слова, как бред, приписывая её к сумасшедшим.

Дальше слова о золотом драконе. Что значит, его приручить? Да чёрт подери, откуда взяться дракону в мире, где их отродясь не водилось?

Всё это странно.

А ещё мне бы очень хотелось посмотреть на пророчество собственными глазами.

Опять же со слов Стефании камень, на котором не истёрлось ни одно слово и по сей день, находится именно на территории дворца. А значит, чтобы его увидеть, мне нужно туда попасть. Вот только здесь возникает проблема… я теперь изгнанница!

Закончив с купанием, так и не решив для себя ничего, одела халат и покинула ванную.

Стоило только закрыть дверь, подскочила на месте, хватаясь за сердце.

Рэн сидел на краю комода и крутил между пальцами монетку.

– Привет! – сказал он, и, поднявшись, подошёл.

Лёгкое касание губ к моему виску, а потом крепкое объятие.

– Ну как ты? – спросил он шёпотом.

– Почему ты постоянно пользуешься окнами? – спросила, глядя на раскрытую створку. – Разве больше нет двери, в которую можно нормально войти?

– Прости, не хотел тебя напугать, – усмехнулся он. – Просто соскучился очень.

Вот ещё один момент, который мне стоит обдумать. Рэну известно, что я обладаю даром. А если учесть слова отца о готовящемся перевороте, то возникает вопрос, а так ли честен этот мужчина со мной на самом деле? Не хочу отдать своё сердце человеку, который решил просто меня использовать.

– Ты была у Стефании? – скорее утверждение, чем вопрос.

– Да. Но откуда ты узнал? – удивилась я, отстраняясь от мужчины.

– Я же уже говорил, что за тобой теперь будут постоянно приглядывать.

– Ты, правда, думаешь, что мне грозит какая-то опасность?

– Правда. Но не беспокойся об этом. Всё будет хорошо!

В это время во дворце…

– Ваше Величество! – в зал, где королева любила проводить время за игрой на фортепиано, ворвался один из стражников.

Мягкая мелодия, плывущая по помещению, резко оборвалась, напоследок громыхнув тяжёлой нотой, и её гулкий звук ещё некоторое время вился под сводами залы.

– Чего тебе? – недовольно проговорила Ивона, окидывая мужчину презрительным взглядом.

– Весь отряд оказался уничтожен, – проговорил стражник, побелевшими губами.

– Что? – удивилась Ивона. – То есть как так «уничтожен»?

– Как вы и приказали, в поселение отправился целый отряд. Чтобы никто ничего не заподозрил, они должны были поочерёдно следить за девицей. Но сначала пропал один человек, через день второй. Это мне сообщил глава отряда в тайной переписке несколько дней тому назад. Но потом на связь не вышел и он сам. Я направил людей на поиски, и оказалось, что весь отряд оказался… перерезан, – закончил мужчина доклад трясущимися от страха онемевшими губами.

– Что? – взвилась королева, подскакивая с места. – Кто посмел?

Если бы люди могли метать молнии, то наверняка этот бедолага, принёсший Её Величеству неприятную весть, был бы уже мёртв.

– Что… – прокашлявшись, стражник всё же спросил: – Что прикажете делать? Отправить ещё людей?

– Нет, – прищурившись, проговорила королева. – По крайней мере, кто бы ни уничтожил наших людей, он и не подозревает, что одного шпиона всё же упустил.

Сев обратно на стул, королева придалась размышлениям.

Что ж, дело принимает очень скверный оборот. И всё же, как хорошо, что она решила озаботиться и найти ещё одного шпиона, не полагаясь только на этих непутёвых людишек. И почему Лерой всё ещё держит таких никчёмных стражников? Одно простое задание не смогли выполнить! Это ж надо так? Ну, ничего. Главное, что за той выскочкой всё же нашлось, кому следить! И это не может не радовать.

Ивона настолько глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как ворвавшийся несколько минут назад стражник, всё ещё ожидавший её распоряжений, рухнул на колени и стал пятиться назад.

Он впервые на своей памяти оказался НАСТОЛЬКО напуган видом Его Величества, ураганом влетевшего в помещение.

Лерой ворвался в зал, где дни напролёт проводила его «дражайшая» супруга. Его взгляд метал молнии, а губы оказались искривлены в злой ухмылке.

Самрану, вот уже полтора десятка лет служившему королевской семье впервые довелось увидеть подобный гнев.

Резко остановившись, Лерой бросил свой взгляд на жмущегося на коленях стражника, и тот правильно истолковав его немой посыл, принялся быстро уползать, ловко перебирая коленками. Наверняка бедолага сейчас молится всем Богам, чтобы тот ураган, что вот-вот начнётся, не обрушился и на него.

Дождавшись, пока останется наедине со своей королевой, Лерой сжал руки в кулаки, неосознанно сминая в них письмо, и неспешным шагом направился к ничего не подозревавшей королеве.

– Здравствуй, дорогая! – негромко проговорил Лерой, едва сдерживая ярость. – О чём задумалась?

Резко дёрнувшись, королева, наконец, заметила супруга, и нервно закусив губу, улыбнулась.

– Да так, думаю какую мелодию сейчас сыграть. «Вирьету» или «Сапроменто»? А ты как думаешь? – спросила она у своего мужа.

– Я думаю, что сейчас в самый раз будет «Рианалия»! – сказал он, окидывая её колючим взглядом.

– Что? «Рианалия»? Это же траурная мелодия! – возмутилось Её Королевское Величество.

– Как по мне, в самый раз! – хмыкнул Лерой, боком опираясь на инструмент.

– Почему? – заподозрив неладное, спросила Ивона.

– Потому что я собственными руками готов придушить свою супругу, – сказал он, склонив голову набок, от чего девушке стало не по себе.

Подобный тон этот мужчина проявляет к ней впервые. Кроме того, она ещё ни разу не видела этого человека настолько злым.