Невеста мёртвого царя

– Едем дальше. Все в порядке, это река. И как я сразу не понял… так же только вода шуметь может.

– Та самая река, о которой ты говорил?

– Да. Мертвая.

– Это как? – слово «мертвая» меня напугало до дрожи в коленях.

– Ну… не знаю. О ней и в сказках написано, может, читала? Мол, отправился ворон за живой и мертвой водой, чтобы царевича убитого воскресить.

Я кивнула.

– Да, помню что-то такое. Мертвая вода срастила тело, а живая вернула царевича к жизни. Она что, реально существует?

– Вода?

– Ага…

Баюн рассмеялся.

– Конечно существует. Коли ты не заметила, тут вообще есть все, что в сказках описано.

– Интересно. А живая вода где находится?

Баюн указал пальцем куда-то вверх.

– У Отца Небо, в вышних чертогах. Именно поэтому за ней ворон летал – туда только птицам вход открыт. Людям нельзя…

– Почему? – удивилась я.

– Ну, потому что живые живут на земле, а Боги – на небе. Исстари так повелось. Да и чего там живым делать? Нам и тут хорошо.

– Ну, прямо «тут» не очень. А так – да…

Я задумалась, пытаясь представить себе реки с живой и мертвой водой. Но вскоре и представлять ничего стало не нужно, потому что мы оказались на берегу, и я сморщила нос – так вот откуда брался этот мерзкий туман! Его создавала река.

Кроме тумана ничего в ней особенного не было – река как река, с темной, почти черной, водой. Течение было довольно бурным, вплавь не перебраться. Оставалось только в очередной раз искать мост. Но когда я сказала об этом Баюну, он отрицательно покачал головой.

– Яга говорила, что моста здесь не будет. Только брод. Мосты тут строить некому, да и незачем – в земли Лиха по доброй воле никто не суется. Вот только одного я не знаю… где именно тот брод искать надо.

– Может, попросим клубочек? Или опять не найдет?

Баюн, пожав плечами, достал клубок из мешка.

– Клубочек, а клубочек… отведи-ка нас к броду у Мертвой реки.

К счастью, в этот раз нам повезло. Клубок взмахнул краешком нитки и понесся куда-то влево. Избушка, не дожидаясь команды, рванула за ним. Кажется, ей тоже не очень-то нравилось в Гиблых землях. И почему-то, мне от этого стало еще тревожней…

Когда клубочек остановился, Баюн достал из мешка моток веревки, и найдя неподалеку мертвое дерево, привязал к нему один конец, а другой намотал на лапу избушки.

– А соваться в эту воду точно не опасно? – встав с ним рядом, я с подозрением косилась на волны, сочившиеся туманом.

– Не знаю. Только выбора нет, придется рискнуть. Вернись внутрь и наружу не суйся, пока не скажу.

Я послушно забралась обратно в избушку и высунулась из окна. В треклятом тумане Баюна почти не было видно. Вдруг мне показалось, что на границе света и тьмы что-то мелькнуло. Чуть не закричав от страха, я зажала рот ладонью и несколько секунд успокаивалась, пытаясь отключиться от глупых страхов. Баюн ушел к воде, видимо, намечал самое удобное место для перехода. Мусий забрался ко мне на плечо, сверкнул золотыми глазенками и громко пискнул, кивком головы указывая на реку. Я не выдержала.

– Может, попросить Мусия на тот берег перекинуться? Огня тут нет, а воды касаться не придется…

Баюн не ответил. Я окликнула его еще раз, но ответом снова была тишина. Чувствуя, что на лбу и спине выступил холодный пот, я прижала ивника к груди и вышла из избушки.

– Бааааюуууууун! – крикнула в голос, забыв, что он просил меня не орать.

Тишина. Только вода шумела и туман расползался во все стороны. Мне показалось, что он стал гуще, плотнее, и поднимался все выше. Стараясь не впасть в панику, я металась по берегу, пытаясь найти Баюна, и вдруг, запнувшись обо что-то, упала на четвереньки.

– Ай! – взвыла я, больно приложившись коленом.

Но тут же забыла про боль, потому что поняла, обо что споткнулась. Прямо передо мной на земле лежал Баюн.

Я кричала, звала его и пыталась привести в чувство, но это не помогало. Баюн то ли спал, то ли потерял сознание. Ивник, спрыгнув на песок, увеличился до размеров человека, поднял Баюна и потащил в избушку. Меня, уже совершенно очумевшую от страха, ивник вел за руку, как козу на поводке.Уложив Баюна на лавку, Мусий затолкал меня в избушку и закрыл дверь, оставшись снаружи.

– Мусий, вернись немедленно! – я пыталась открыть дверь, но она уже растаяла – видимо, избушка тоже не хотела, чтобы я выходила наружу.

Ивник отвязал веревку и перекинулся через реку. На этот раз он приобрел форму эдакого мостика, чтобы избушке было удобней бежать – видимо, запомнил с прошлого раза, что кто-то может упасть. Его помощь оказалась неоценимой – вскоре мы уже были на другом берегу Мертвой реки. Вернувшись обратно, Мусий довольно жмурился, ожидая похвалы.

– Маленький ты мой, как же я тебя люблю! – я буквально зацеловала бедолагу, так что Мусий аж расцвел. В прямом смысле слова – на его голове, среди уже привычных листиков, появились крохотные белые цветы.

– Избушка, милая, беги дальше по тропе, и никуда не сворачивай, хорошо?

Ответом мне было испуганное квохтанье, но избушка подчинилась и побежала вперед. А я наконец-то смогла вернуться к Баюну и снова попытаться его разбудить. Мусий даже побрызгал ему в лицо целебной водой, но ничего не помогало. Баюн спал богатырским сном.

– Он ведь просто спит, да? Скоро проснется? – я безумными глазами смотрела на Мусия, сидевшего рядом.

Ивник пискнул в ответ и утвердительно кивнул головой.

Избушка вдруг остановилась, громко кудахтнув.

– Да какого опять… - я выругалась в сердцах и выглянула в окно.

Тропинка, мощеная черным камнем, закончилась. Прямо перед нами было поле, покрытое алыми всходами. Между ними что-то смутно белело, но в тумане сложно было разобрать, что именно.

Я обессиленно опустилась обратно на лавку. Сил что-то делать не было, хотелось закрыть окно, свернуться в клубочек возле Баюна, и спать. И чтобы когда проснусь, вокруг сияло солнце, и все это оказалось просто дурным сном. Я даже закрыла глаза на несколько секунд, пытаясь убедить себя, что сплю. Не помогло.

– Ада… милая, ты здесь?

Голос, донесшийся снаружи, заставил меня вздрогнуть. Едва дыша, обернулась к окну. В нескольких шагах от избушки, посреди поля, стояла женщина в белом сарафане. Она была очень похожа на меня, только уставшая и изможденная, тоненькая, как тростинка.

– Мама? – прошептала, не веря.

– Доченька! Ты за мной пришла? – по лицу женщины потекли слезы.

– Мама, я иду! Погоди минуту!

Не соображая, что делаю, я билась об стену, пока избушка не открыла мне дверь, и не слушая, как Мусий тревожно пищит за спиной, выскочила наружу. Женщина, не двигаясь с места, протянула ко мне руки.