Невеста миллиардера

Она заметила, как в глазах Завье промелькнуло сомнение. Его руки разжались. Табита высвободила ногу и печально покачала головой.

– Ты слишком много о себе возомнил. Ну так знай же, для меня это тоже деловое соглашение.

У меня только одно удовольствие - обналичивать твои чеки:

– Ты хочешь меня не меньше, чем я тебя.
– Эти слова были произнесены обычным для Завье высокомерным и уверенным тоном. Однако Табита знала, что смутила его.

– Ты как-то поставил мне в вину, что я хорошая актриса, Завье. Что ж, возможно, это тот единственный раз, когда ты не ошибся на мой счет.
– И, повернувшись на пятках, Табита, не оглядываясь, побежала по пляжу, дав себе слово, что Завье не увидит слез, катившихся по ее щекам, и не услышит душивших ее рыданий.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– А вот и они!
– воскликнула Марджори, когда Табита и Завье появились в патио.
– А мы уж было собрались направить отряд на ваши поиски.

– Извините нас.
– Табита потянулась к Завье и запечатлела на его напрягшейся щеке долгий поцелуй. Она твердо решила продолжать начатую игру.
– Это я виновата, правда, милый?

Смех Марджори ничуть не смягчил тягостного впечатления от тяжелого взгляда, брошенного Завье в сторону Табиты, и от гримасы, исказившей его лицо, когда она коснулась его щеки губами. Казалось, ее прикосновение было ему невыносимо.

– Где Джереми?

– У Джереми сиеста.

Перед Табитой поставили большой стакан чего-то холодного и очень приятного на вкус.

Она с наслаждением отпила, и у нее тут же защипало в глазах, а по телу побежало тепло. Напиток оказался не таким уж безобидным, как она предполагала.

Ленч стал для Табиты сущей мукой. Человек, сидевший рядом с ней в патио, был вне себя от ярости. Синеву его глаз поглотила угольная чернота. Эйден и Марджори пили коктейль как воду, а потому желчные замечания Завье, его колкости и злобные взгляды они не замечали.

Бурная ссора на пляже могла стать горячей новостью в шестичасовом выпуске последних известий наряду с сообщениями о ядерных боеголовках и боевых действиях в черте города.

Однако Табита получила от этой стычки какое-то противоестественное наслаждение. Ей было приятно убедиться в том, что не такой уж Завье Чемберс твердокаменный.

Ее сердце сладко сжималось при одной только мысли о Завье, но говорить ему об этом Табита не собиралась. Зачем все портить? Если гнев Завье еще можно было как-то пережить, то открытая ему правда могла причинить Табите только страдания.

– Завтра в это время вы уже будете мужем и женой, - сказала Марджори, сияя улыбкой. Она отодвинула в сторону десерт, к которому даже не притронулась, и жестом велела наполнить бокал.
– Вы очень взволнованы, Табита?

– Я бы не стал этого утверждать, - произнес Завье с подчеркнутой медлительностью. Внешность обманчива, верно, дорогая?

К счастью, этот предательский намек оказался слишком тонким для Эйдена и Марджори.

Они продолжали улыбаться как ни в чем не бывало, а Табита сжалась на своем стуле.

Голос Марджори доносился до Табиты словно сквозь плотный туман:

– Я собираюсь в бассейн. Может, вы составите мне компанию, Табита?

– С удовольствием, - ответила та с наигранной веселостью, кладя на стол салфетку слегка подрагивающей рукой.

Марджори расположилась в шезлонге. Табита скинула платье и осталась в желтом бикини.

Купальник походил на три матерчатых треугольника на завязочках. Краем глаза Табита наблюдала за Завье, который последовал за ними и уже стягивал с себя шорты и футболку.

– Поплавать не хочешь?

Табита отрицательно покачала головой. Ей вспомнилось, как он раздевался перед ней в ту ночь. Она почувствовала на себе пристальный взгляд Завье, и в ее сознании мелькнула дерзкая мысль, что, может быть, в этот момент он думает о том же.

– Не поддавайтесь настроению Завье.
– Марджори заметила, как явно расстроенная Табита отвернулась. Марджори самозабвенно рассматривала свое лицо в большое ручное зеркало, щедро размазывая солнцезащитный крем вокруг глаз и на груди.
– Он просто переживает из-за отца.

Табита промолчала. Завье, безусловно, переживал из-за Джереми, который слабел день ото дня. Но Табита также знала и то, что его нынешнему дурному расположению имеется куда более простое объяснение.

– Мы так рады, что вы с Завье встретили друг друга, - продолжила Марджори, не отрываясь от зеркала.
– С ним бывает непросто, поэтому мы, честно говоря, за него волновались.

– В каком смысле непросто?
– Табита понимала, что затронула опасную тему и выходила за рамки контракта. Однако искушение было слишком велико.

– Ну, знаете, он такой взыскательный. У него все делится на черное и белое. Я полагаю, вам известна история с Луизой?

Табита кивнула.

– Это та девушка, с которой он был помолвлен?

– Да. Она была красавица, хотя, конечно, вы лучше. Завье даже на какое-то время оттаял. По выходным начал отвлекаться от работы и вылезать из своего костюма. Они были очень счастливы, но она, глупая девчонка, все погубила.

Слишком пожадничала.

– Ничего удивительного, - задумчиво отозвалась Табита.
– Богатому человеку сложно найти спутницу жизни. Если у нее у самой нет сумасшедших денег, то мужчина все время будет сомневаться в ее любви и подозревать в корысти.

– Да ладно вам, Табита. Деньги и правда много значат. Уж на что я в свое время любила Джереми и то на него даже не взглянула бы, будь он без денег.

Табита захлопала глазами. Откровения Марджори поразили ее до глубины души.

– Но вы, кажется, очень любите друг друга.

– Так и есть, - как ни в чем не бывало звонким голосом подтвердила Марджори.
– Я просто говорю, что, если бы у Джереми не было ни гроша за душой, у нас ничего не получилось бы.

Признайтесь, разве богатство Завье ни капельки не повлияло на ваше решение?

Вопрос сам по себе был неприличным, а тот факт, что его задала мать Завье, смутил Табиту еще больше. Недаром Завье не доверял ей.

– Я...
– Табита не находила, что ответить. Их с Завье действительно связывали только деньги.

Ведь только благодаря деньгам настал этот вечер.

И именно из-за денег всему наступит конец.

Табита задумалась, предаваясь призрачной мечте о том, что Завье полюбит ее. Она ни минуты не сомневалась, что, если бы он вдруг в одночасье все потерял, для нее это не имело бы ровно никакого значения. Воодушевленная этой мыслью, Табита уверенно проговорила: