Невеста на ужин

Платье оказалось свободным и лёгким. Скромный квадратный вырез, подол в форме лилии и длинные, расширяющиеся к низу рукава. На спине была шнуровка, которой и занялась Акайя. А Брон продолжал давать инструкции, общий смысл которых заключался в следующем: молчи и ничего не делай.

–  Хорошо, - кивнула Акайя, осмотрев меня. - Теперь накидка, - и набросила мне на плечи ту самую чёрно-красную ткань, скрепила края брошью на груди, приказала распустить волосы и накинула на голову широкий капюшон.

–  Теперь самое главное, - избегая зрительного контакта проговорил Броня, когда я вышла из-за ширмы. - Ты не оракул, а избранная. А избранные, в момент перехода получают определённые изменения, как ты уже знаешь. Так вот, самое главное изменение это безоговорочное восхищение правящими. Ты будешь воспринимать Валиека как самого прекрасного, красивого, благородного и безупречного мужчину. В общем, ты влюбишься в него с первого взгляда и захочешь во всём ему угождать, - под конец совсем сникнув закончил Бронир.

–  Замечааательно, - протянула я. - А заблокировать это как-то можно? И вообще, нафига это нужно?! Избранные же всё равно не выживают, зачем влюблять их в правящих, если они их только перед смертью и видят?

–  Но видят же, - пожал плечами Броня. - Чтобы не передумали в последний момент… наверное.

–  Так, но память-то мне не от великого чувства, надеюсь, не отшибёт? - нахмурилась я.

–  Не должно, - как-то неуверенно ответил Брон.

–  Умеешь ты вдохновить, - покачала я головой.

–  Всё, время вышло, - заявила Акайя, и опять схватила меня за руку.

Забег из комнаты, за дверью к нам присоединился Кристос, который так же, как и поднимал, спустил меня с лестницы. Акайя нас немного обогнала и успела открыть дверь под этой самой лестницей. За дверью оказалась небольшая комнатка, одна из стен которой была словно паутиной затянута. Казалось, прикоснись к ней и она прорвётся. Будто живая, дышащая…

–  Закрой глаза, - проговорила Акайя.

–  Зачем? - насторожилась я.

–  Чтобы не испугаться, - пояснила старейшина, от чего мне стало ещё страшнее.

И глаза я, конечно же, не закрыла, наоборот, распахнула пошире. Ну и чего уж там, завизжала, когда меня в эту самую «живую» стену поволокли. Ощущения в момент погружения были схожи с тем, что чувствуешь, когда медленно засыпаешь - вроде ещё всё осознаёшь, но уже не бодрствуешь. Но продлилось это недолго, секунд десять. А потом темнота и сырой холод. Рядом послышалась какая-то возня, а спустя пару секунд загорелся лампус (нравится мне это название, родным, земным отдаёт).

Осмотревшись поняла, что мы находимся в каком-то каменном коридоре, в смысле стены каменные, а судя по затхлости и сырости, это был подвал. В подземелье притащили…

–  Бежим! - рявкнула Акайя, и уже на ходу: - Балиек в замке.

Ну бежим, так бежим. Бежали не долго, коридор привёл к двери, за которой обнаружилась лестница. Кристос опять подхватил меня за талию! Я понимаю, что время поджимает, и всё такое, но больно же! Ладно бы аккуратно нёс, но он же по ступенькам бежит, а у меня рёбра едва в гармошку не собираются, желудок того и гляди к сердцу присоединится, и они вместе наружу попросятся.

Если бы лестница была чуть длиннее, я бы не выдержала и устроила бунт, но она закончилась как раз в тот момент, когда я уже собиралась начать вырываться.

–  Сюда, - поманила Акайя, и как она умудряется так быстро бегать, да ещё и по лестницам, и не запыхаться?

Коридор мы преодолели на скорости спринтеров, ворвались в большой зал, без окон, кстати, пробежали по нему с такой скоростью, что едва свечи в многочисленных настенных подсвечниках не задули, и меня усадили на… трон? И правда трон! Всё, я королева! Только отдышаться бы, а то, как загнанная лошадь, сиплю и хриплю, а по лбу струйки пота.

–  Удачи, - шепнула Акайя, вытерев мне лоб своим рукавом. - И улыбайся… да не так, а приветливо. А то оскалилась, как голодный медведь.

И Акайя убежала, сверкая пятками. Ууу, да она ещё и на каблуках…

Кристос встал за троном, притворившись статуей, а я сижу, жду. Руки дрожат, зубы стучат, поджилки уже не трясутся, они морским узлом завязались и притворились мёртвыми. Вот бы и мне так же! В обморок что ли упасть? Так сожрут же, с них станется!

И тут двери заскрипели, распахиваясь настежь. А когда мы входили ничего не скрипело, наверное, потому, что мы влетели как ошпаренные. А сейчас их медленно так, степенно открыли. И в зал вплыли трое, двое, те, что по бокам стояли, разошлись в стороны, прошлись вдоль стен, осмотрелись и вернулись к центральной фигуре, шепнули ему что-то и вышли. Двери закрылись…

Я всё это время смотрела куда угодно, только не на посетителя. Но когда к тебе приближается тот, кого боишься до одури, сложно не посмотреть на него.

Посмотрела… и пропала. Всё, я готова, можете выносить, даже лапкой не дёрну. Это же просто издевательство какое-то! Идёт он, значит, ко мне, а у меня во рту пересохло, в ушах зашумело, сердце сначала остановилось, а потом так загрохотало, что на руках вены повздувались, здравствуй гипертонический криз. Расплылась по креслу и вздохнуть боюсь, вдруг надуюсь, как шарик, и взлечууу, воспарю от чувства такого глубокого…

–  Ну здравствуй, избранная, - лучезарно улыбнулась мне моя мечта. Да что там мечта! Я о таком и не мечтала. И всё бы хорошо, но мозг, перенасыщенный кислородом в результате повышенного давления, работает, хоть и не идеально, но исправно. И он помнит, что всё это вот благолепие в действительности гнусный кровосос, который, мало того, что на самом деле с прекрасным принцем и рядом не стоял, так ещё и интриган, желающий власть узурпировать. И пусть я Толика не знаю, но мне за него обидно! Вдруг и правда мужик хороший, не спроста же его так все нахваливают. Может действительно поможет мне чем… если этот сейчас не сожрёт. Как говорится, любовь приходит и уходит, а жизнь дороже. Видимо такая любовь…Ненастоящая, как и всё в этом мире, наизнанку вывернутая.

–  Вы что-то спутали, уважаемый Валиек, я не избранная, - растянула губы в подобие улыбки. - Я оракул Талиека.

–  Отнюдь, моя прекрасная госпожа, - чарующим голосом пропел этот образчик идеального мужчины. - Если я в чём и ошибся, то только в оценке вашей исключительности. Знай я раньше, насколько вы бесценны, всё сложилось бы иначе.

Но… ещё можно всё исправить.

Кто-нибудь, выколете мне глаза, и уши закройте! Это просто невыносимо! Да я бы на край света за ним пошла, но уже и так на краю, если не дальше.