Невеста по случаю
Шрифт:
Антонио кивнул, призывая продолжить, Лоренцио и Козимо многозначительно переглянулись, а я даже не скрывала улыбки, прекрасно понимая, что пройдоха может заблудится даже в прямом коридоре, и то - чтобы ненароком оказаться в спальне красивой женщины.
– Так вот, я заблудился и пока искал нужную тропинку, то совершенно случайно оказался под окнами студиолло пастыря Горгонзо. Он общался с пастырем Иеронимо. И хотя студиолло окутывало заклятие тишины, но по губам, я понял, что они собираются навестить своего собрата здесь, на вилле. Но почему-то ночью, - художник с улыбкой посмотрел на Антонио. Мы снова все переглянулись.
– Вот это да, - выдохнула она, - Лизка, да просто какой-то сериал, ей-богу!
– Ага, только ты в главной роли, и дублей нет, - вздохнула я. Подруга хотела еще что-то добавить, но ей помешал Козимо. Сделав нам знак замолчать, он подошел к двери, прислушался и хищно улыбнулся:
– А вот и гости…
Принц мгновенно скользнул к стене и замер. Пастырь Антонио погасил гль’ойн. Послышались шаги, затем скрип двери. Темная фигура появилась в дверном проеме, мужчина вошел в комнату, сделал несколько шагов. Спрятавшись за портьерой, я не успела заметить, когда Козимо прыгнул на него.
К моему глубочайшему удивлению, принц не стал сворачивать ему шею, лишь как-то по-особому схватил, повозился несколько секунд и бережно опустил обмякшее тело на пол. Все было сделано так тихо, что шум даже не разбудил спящего пастыря. Хотя, зная Сашу, я не сомневалась, что она вколола старику вместе с лекарством еще какое-нибудь снотворное.
– Вы что наделали? – Саша подскочила к лежащему на полу мужчине, пощупала пульс и облегченно выдохнула, - Живой.
– Разумеется, он живой, - холодно заметил Козимо, потирая запястье, - Или вы полагали, я буду марать об него руки?
Саша уже не слушала его, намереваясь привести мужчину в чувство.
– Не вздумайте этого делать! – принц схватил ее за руку и буквально оттащил от безжизненного тела, - Боно, раздень и свяжи его!
Художник с должной сноровкой, сказывался опыт, раздел пленника и крепко связал его, привязав к стулу. В рот он запихал какую-то тряпку, явно сомнительной чистоты.
– Да что вы творите! Он же задохнется! – возмущалась моя подруга, - Лиза, ты чего стоишь?!
– Саша, Козимо прав, - я снова вспомнила слова Роя, - Это мир лишен так называемого гуманизма. Приведи ты его в чувство, мы все окажемся в застенках местной инквизиции.
– С чего ты взяла?
– Он угрожал мне этим в саду.
Козимо еще раз взглянул на пленника, взгляд принца не предвещал ничего хорошего.
– Я вот думаю, - сказал он, обращаясь к Боно, - Будет ли это жестоко - оставить этого человека в живых до тех пор, пока здесь не появится мой драгоценный кузен?
– Думаю, мэссэр, гуманнее было бы умертвить его сейчас, - отозвался художник, скидывая дублет и начиная снимать штаны. Принц с возмущением посмотрел на него:
– Мой друг, напомню тебе, что здесь женщины!
– Мэссэр, простите, но у нас мало времени, к тому же мадонна Лиза уже имела счастье неоднократно лицезреть меня в спальне! – Боно весело подмигнул мне. Три пары глаз с явным неодобрением посмотрели на меня.
– Да, вы еще про Гаудани забыли, я еще и с ним в спальне была! – вспылила я, - и даже в одной кровати!
Антонио закашлялся, а Саша замерла, слегка обалдевшая от услышанного, даже Боно - и тот слегка смутился, Козимо рассмеялся:
– Что ж, похоже, посещать спальни мужчин входит в привычку…
– Вы находите это смешным,
принц? – в голосе Антонио слышалось явное осуждение.– Разумеется, пастырь, если вспомнить все обстоятельства… правда, потом нам всем было не до смеха… - он вновь стал серьезным, - Боно, поторопись! Нам пора! Мадонны, простите…
Изящно поклонившись, принц подхватил своего учителя под руку и шагнул вместе с ним в потайной ход, Боно, на ходу застегивая черный дублет, который слегка жал художнику в плечах, вышел в коридор: изображая стражника, он должен был занять пост у дверей.
Мы остались одни. Пленник все еще не пришел в себя, а Джерардо спал. Точно, снотворное. Я прошлась по комнате, делая вид, что не замечаю пристального взгляда подруги, затем вновь села на подоконник, поймав себя на мысли, что то и дело прислушиваюсь к тишине потайного хода.
– Лиза, - неуверенно окликнула меня Саша. Я обернулась:
– Что?
– Это правда, про этого… Гаудини?
– Гаудани, - поправила я, - Что - правда?
– Что ты была с ним в одной постели?
– А это, - я усмехнулась, вспомнив пьяного Лоренцио, упорно считающего, что я – Карисса, - Да, правда.
– Но… зачем? – подруга странно посмотрела на меня, словно не зная, как ей теперь ко мне относиться. Я пожала плечами:
– Саш, у меня был приказ!
– Тебе не могли приказать такое! – горячо возразила она и осеклась под моим ироничным взглядом, - Неужели могли?
– Да, Саша, и отказаться я не могла. Так я сюда и попала...
Мы помолчали. Пленник зашевелился и замычал что-то. Поднял голову, посмотрел на нас, в глазах полыхнула ярость. Не задумываясь, я подошла и совершенно спокойно огрела его подносом по голове. Он вновь потерял сознание.
– Лиза! – возмутилась подруга, правда, на этот раз подходить к нему не стала, - Нельзя же так! Это же человек!
– Знаешь, если бы он был свободен, не думаю, что ты продолжала бы думать так же, - хмыкнула я, подходя к потайному ходу и вслушиваясь. Тишина и темнота.
Такая же темнота была за окном. Новолуние. Розовые звезды на черном небе, чернильно-черные силуэты деревьев, скрип цикад - или как их тут называют? Судя по всему, было уже за полночь. Нервы не выдерживали, хотелось бежать и что-то делать, а не сидеть вот так вот и ждать. Я украдкой посмотрела на Сашу. Она сидела на стуле, привычно подперев щеку кулаком. Я позавидовала ей: работая, помимо клиники, еще и в роддоме, где дежурства длились сутками, подруга настолько привыкла ждать, что ей не требовалось особых усилий сдерживать себя на одном месте. Я вздохнула, прошлась по комнате, взяла книгу, оставленную Антонио. Нахмурилась при виде названия - «Трактат о магии: Божественной и Неугодной Создателю» - и от нечего делать полистала.
Внимание привлекли заметки на полях, сделанные явно хозяином книги. Несколько касалось сущности магии чернокнижников, некоторые – обрядов, которые те использовали, и возможности противостоять им.
Один из разделов был посвящен ядам. Я с интересом прочла про ртуть, которая являлась одним из негласных символов чернокнижников: ядовитый металл, который использовался, поскольку - единственный - не поддавался магии. Я задумчиво посмотрела на свое кольцо. Странно, что амулет сработал.
Увлеченная книгой, я и не заметила, как Саша уже несколько раз ерзала на стуле, затем она встала и подошла ко мне.