Невеста по завещанию

– А кем конкретно я служил в Ансилоне, не в курсе? – отозвался Дамиан. – Тебе неизвестно, что я бессчетное число раз ходил в разведку за пределы контролируемой нами территории? Зачастую в одиночку. Через джунгли и каменистые холмы. И если наши ланрежские соседи ориентируются в подобных условиях не слишком-то хорошо, то аборигены приспосабливаются к ним с самого детства. Они передвигаются бесшумно, с легкостью уходят от слежки, а потом в самый неожиданный момент появляются у тебя за спиной, чтобы перерезать горло своими кашинами. Это оружие, сделанное не из стали, а из клыков водящихся там животных. Очень острое. Разыскать их временный лагерь и подобраться к нему незамеченным – почти невозможно, но на войне не существует таких понятий. Есть задание – и оно должно быть выполнено. Надо быть идеальным следопытом, чтобы ходить в разведку в тех местах и возвращаться оттуда живым. Твои же люди по сравнению с ансилонцами – малые дети, и след за собой оставляют, как от лесного пожара.

– Что ж, вынужден признать, тут я промахнулся. – Это было сказано тоном ученого, в формулах которого нашли ошибку, не слишком большую, но тем не менее могущую сорвать эксперимент. – Немного недоработал. Слишком поспешил, узнав о носителе Живой Крови.

Меня передернуло. Вот оно: носитель. Не человек, а сосуд.

– А… что вы сделали с моими людьми? – счел нужным уточнить лекарь.

– Пойди и посмотри, – предложил Дамиан, кивая на выход из пещеры.

– Что-то мне подсказывает, что выйти отсюда вы мне не дадите, – проговорил Крэйтон.

Дамиан усмехнулся его прозорливости.

– Послушайте, виконт, – проговорил лекарь, покачивая головой. – Вы – умный человек. Вы поймете, сейчас вам кажется, что я – злодей и убийца, а ваша жена – невинная жертва. Но постарайтесь на минуту абстрагироваться и посмотреть на ситуацию немного с другой стороны. Есть люди, рожденные с Живой Кровью. Их ничтожно мало. Они лишены тех проблем, которые всем остальным знакомы с детства. Они долго живут и никогда, до самой глубокой старости, не болеют. Не знают, что такое лихорадка, озноб, колики, даже насморк. Их жизнь, в сущности, безоблачна, ибо здоровье – это для человека самое главное. А теперь подумайте об остальных людях. Они знают, что такое боль. Умирают от оспы, от воспаления легких, от сердечных заболеваний. Да и зачем говорить о смерти? Просто всю жизнь страдают от всевозможных неизлечимых хворей: астма, больное сердце, паралич. И вот около сотни людей – понимаете, сотни! – могли бы выздороветь и перестать мучиться. Стать счастливыми. За счет жизни всего одного человека, даже не знающего, что такое боль. Неужели вы всерьез считаете это несправедливым?

– Мне только кажется или вы все больше говорили о помощи десятку смертельно больных и очень богатых людей? – вмешалась я.

Вот вечно я так. За то и в пансионе поначалу ругали. Человек говорит о высоком, о вселенской справедливости, о тонких материях. И тут я со своим грубым, приземленным комментарием.

– Пусть даже так. Пусть и десятку, – не стал обижаться Крэйтон. – Десять человек, которые хотят жить. Каждый – со своей историей, своими близкими, своей душой. Десять жизней – против одной. Разве выбор не очевиден?

Я слушала и непроизвольно сжимала руки в кулаки. Он говорил очень убедительно, этот усредненный человек, этот великий ученый. И мне казалось, что еще чуть-чуть – и Дамиан поверит. Согласится с тем, что слова Крэйтона справедливы. Они ведь и правда справедливы, а Дамиан неглуп…

– Очень трогательно, – кивнул Дамиан. – Одна неувязка: ты плохо выбрал аудиторию. Перед тобой – закоренелый безбожник. И мне глубоко наплевать на жизни тех гипотетических десяти человек. А вот на ее жизнь – не наплевать.

Я прикрыла глаза и выдохнула с облегчением. Лекарь укоризненно покачал головой.

– Вы меня разочаровываете. Я ожидал от вас большего понимания.

Дамиан не разозлился, не рассмеялся и тем более не расстроился. Его лицо вообще осталось бесстрастным.

– Обожаю разочаровывать людей. Занимаюсь этим регулярно.

Мне сразу же припомнилась Камилла. Это о ней он говорит?

– Ну хорошо, – проговорил Крэйтон, и теперь взгляд его стал по-настоящему напряженным. – Вам удалось нарушить мой эксперимент. Но есть одна вещь, которую вы не учли. Обратите внимание на раствор, который вашими стараниями растекся по полу.

Мы с Дамианом одновременно перевели взгляд туда, где темная жидкость успела почти полностью впитаться в песок и каменную крошку, покрывавшую пол пещеры. И в тот же самый момент Крэйтон бросился к выходу. Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что про раствор лекарь заговорил просто для того, чтобы отвлечь наше внимание.

Но Дамиан сориентировался куда быстрее.

– Подожди меня, – бросил он, и спустя мгновение его силуэт уже возник в проходе пещеры.

Я снова сжала руки в кулаки, вглядываясь туда, где только что растворилась фигура Дамиана, и старательно ловя каждый звук. Мне опять стало страшно. Зачем Дамиан погнался за этим сумасшедшим? Пусть бы себе сбежал, и чем дальше от нас, тем лучше. А преследовать человека в горах, по таким тропам, как здесь, – очень опасно. Что, если Дамиан сорвется в пропасть? Я прикрыла глаза, сделала глубокий вдох. Ты несешь чушь, Ника. Этого не может быть. Дамиан не сорвется.

А потом раздался крик, и все снова стихло. Я ждала. Вскоре Дамиан быстрым шагом вошел в пещеру.

– Что с ним? – спросила я.

– Больше никого не побеспокоит, – передернув плечами, ответил Дамиан.

Я никогда не спрашивала его о подробностях. Не знаю, убил ли он Крэйтона мечом или попросту сбросил со скалы. Лекарь в любом случае высоко взобрался, и ему пришлось расплатиться падением. Но мне до сих пор кажется, что Дамиан специально позволил Крэйтону сбежать из пещеры, чтобы не убивать его у меня на глазах.

Он подошел к алтарю, и я снова вцепилась в его руку, теперь боясь выпустить хоть на мгновение. Меня трясло, в глазах стояли слезы.

– Идем отсюда.

Дамиан взял меня на руки, я обхватила его за шею. Мы выбрались из пещеры. Снаружи было непривычно светло, и я прищурилась.

– Я могу идти сама.

– Уверена?

В том, что могу, – уверена. В том, что хочу, – нет. Я предпочла бы ничего не менять, оставаясь так же близко к нему, как сейчас, прижимаясь всем телом, чувствуя себя как никогда защищенной. Но не наглеть же в самом деле. Ему тоже достаточно досталось, а нам еще по узким тропкам спускаться.

– Да, – кивнула я, и он осторожно опустил меня на ноги.

Я огляделась. Справа от входа в пещеру лежал рыжебородый. Голова запрокинута, одна рука откинута в сторону, шея и верхняя часть рубашки залиты кровью. Меня передернуло, и я поспешила отвернуться. На это неприятно было смотреть. Но мне было его нисколько не жаль. Наверное, за это тоже надо будет попросить у богов прощения. Но как-нибудь потом. Сейчас нет сил.

– А… что со вторым? – зачем-то спросила я.

Долговязого нигде видно не было.

Дамиан лаконично махнул рукой в сторону обрыва. Я кивнула. И, не оборачиваясь на пещеру, зашагала вниз по тропинке. Нам еще предстояло возвращение домой. Небыстрое и нелегкое.

Глава 15

Спуск с горы оказался очень изматывающим. Я ожидала, что при нынешних обстоятельствах, когда впереди маячила не смерть на алтаре, а замок и покой, дорога будет легкой. Но нет. Едва я снова оказалась на узкой тропинке, змеившейся между пропастью и отвесным склоном, как к горлу подкатила тошнота. Я пыталась убедить себя, что все скоро кончится, и вообще, раз добралась сюда, то дойду и обратно. Но это мало успокаивало. Напротив, вспоминая о том, насколько длинным был подъем, я понимала, что спускаться предстоит не меньше. Эта мысль наводила панику.