Невеста трех ветров

— Так и думал, что припрёшься.

И она поразилась этому холодному, буквально ледяному взгляду. Джерго бросил маленький мячик об стену и поймал.

— Тренировок больше не будет. Ищи нового учителя.

Лария прислонилась к косяку, во все глаза глядя на парня.

— Почему? — прошептала непослушными губами.

— Надоело, — Ветер пожал плечами. — Ты мне надоела, принцесса. И все эти твои влюблённости. Я наигрался.

— Влюблённости? — переспросила девушка. — Но я не…

— Ой, да ладно, — Джерго презрительно прищурился. — А то я не видел. Тебе все эти тренировки и нужны лишь для того, чтобы лишний раз пообжиматься со мной. Ты же мышь, девочка. Предпочитаешь мечтать, а не жить. Ты из тех, кому для счастья нужно лишь подержаться за руку, услышать голос, увидеть хотя бы раз в день, и прочая хрень.

— Джерго, — прошептала Лария, чувствуя, как в горле словно набухает ком, причиняя боль.

«Не плакать! Нет, только не плакать!»

— Выбери объектом кого-нибудь другого, — фыркнул Ветер. — Кого-то из той же мышиной породы.

Он неожиданно спрыгнул с кресла и подошёл к ней. Заглянул в посветлевшие от боли глаза.

— Впрочем, если прям очень хочешь, можешь купить у меня тренировки.

— Купить?

Лария плохо понимала, что он говорит. Она даже не понимала, что с ней. Штормовая волна разрывающей боли накрыла её, и все звуки доносились как сквозь пелену. Девушка не могла отвести взгляд от его жестоких глаз.

— Да, — усмехнулся он. — Утром тренировка — вечером секс. Утром ты получаешь то, что нужно тебе, а ночью я — то, что нужно мне.

— А тебе нужен…

— Конечно, — он пожал плечами. — И я не готов ждать, пока ты созреешь. Я вообще не умею и не люблю ждать. Ну как, согласна? Или ты не знаешь, что это такое? Так я покажу.

«Эрика бы его ударила, — мелькнула слабая мысль. — Накричала бы на него. Может даже ударила ножом, или…». Лария развернулась и вышла. Она шла и шла, не думая о том, куда направляется. Да и вообще ни о чём не думая. Сквозь снежную пелену. Её гнала внутренняя боль, и невозможно было остановиться.

Метель усиливалась, и резкий ветер дул прямо в лицо, обжигая его холодным дыханием. Снег стал мелким и колючим, но парадоксальным образом от внешней боли внутренняя становилась легче.

Лария споткнулась и обнаружила, что добрела до качелей. Села, вцепилась коченеющими руками в верёвки и стала раскачиваться. Вверх-вниз, вверх-вниз. «Даже когда корабль тонет, с него всё ещё можно спастись, — шепнул ей голос отца. — А иногда можно спасти и сам корабль. И это задача капитана отличить первое от второго».

«Мой корабль утонул», — думала Лария, закрыв глаза и представив тот самый единственный шторм, в который попала в детстве, когда отец взял её с собой.

— А, значит, что?

Девушка открыла глаза и увидела улыбающуюся Лэйду в алом плаще. Старшая сестра вообще любила яркие цвета. Хранительница Морского щита подмигнула ей. Лария понимала, что на самом деле сестры здесь нет, что она — лишь образ в голове невесты трёх ветров.

— Значит, надо спасать команду, — прошептала она.

— Правильно, сестрёнка.

— Ох уж эти корабельные термины, — рассмеялась Джайри. — Не люблю абстракций. Лари, ты правда влюбилась?

— Я не хочу об этом говорить, — прошипела Лария.

Джайри скинула с головы серебристый капюшон, запрокинула лицо и улыбнулась.

— Никогда не видела снег в таких количествах. Красиво, но холодно. Давай начнём сначала. Для чего тебе нужен был он?

— Чтобы он научил…

— Нет, ещё конкретнее. Невозможно попасть в цель, если ты не знаешь, куда ты стреляешь.

— Чтобы выжить, — послушно ответила Лария.

— Вот! — Джайри улыбнулась и снова посмотрела на сестрёнку. — Ты шла-шла и упала. Больно, согласна. Но цель достигнута?

— Нет.

— А, значит, что?

— Нужно вернуться к началу, — прошептала Лария.

— Верно.

— Ты изменилась, — Лэйда подошла и присела рядом с качелями на корточки. — Это хорошо. Ты стала сильнее. Это прекрасно. Ты должна найти другой выход для того, чтобы выжить.

— А зачем? — тускло отозвалась Лария.

Боль раздирала её.

— Сначала выживи, а потом уже разбирайся зачем. Нельзя ставить перед одной стрелой две цели, — отозвалась Джайри.

— Мне наплевать, — Лария спрыгнула с качелей. — Мне наплевать, что ты чувствуешь ко мне, Джерго! Мне плевать, есть ты на свете или нет. Северный ветер меня не сломает!

Она стиснула кулаки, а затем рысцой побежала к озеру. Никогда она ещё не чувствовала в душе такую решимость. «Есть ты со мной или нет, — думала она, — я всё равно смогу! Я это сделаю. Сама. Без тебя».

Она бежала и бежала мимо озера. Задыхалась. Падала в сугробах, вставала и продолжала бежать, продираясь сквозь снежную пелену, вопреки ветру, рвавшему её за пряди волос, выбившиеся из-под шапки.

«Северный ветер носит пургу, лаской пушистой приходит в тайгу, только вот веры ему не имей: губит дыханье живое, злодей», — шептала Лария, точно заклинание.

«Я буду сильной!».

Она остановилась, только, когда сугробы выросли почти до паха. И поняла, что не знает — в какую сторону двигаться. Было темно, не как ночью, но почти. И было непонятно, где находится их дом. «А не всё ли мне равно?» — подумала Лария и рассмеялась.

Она выбрала какую-то сторону и пошла, стараясь держаться её.

И только тут осознала, что ноги отказывают ей. Ей не было холодно, скорее — жарко. Лария сбросила с себя шапку, и ветер рванул её льняные волосы, словно пытался снять вместе с кожей. И всё равно было нестерпимо жарко. Девушка сбросила куртку и перчатки. Внутри словно пылало пламя, она задыхалась от жары.

Сугробы выросли по грудь и, споткнувшись обо что-то, девушка упала. И сразу оказалась в темноте и тишине. Она закрыла глаза, проваливаясь в блаженное ничто.

* * *

Снова всё те же обгорелые камни разрушенной башни. И снова та же красноволосая женщина у окна.

— Я уже умерла? — Лария прислонилась затылком к стене и посмотрела на небо.

Обычно во сне никто не смотрит на небо, но Лария умела это делать.

— Нет ещё, — отозвалась женщина. — Но ты близко.

— И что будет? Я перестану видеть сны? Как выглядит смерть?

— Я никогда не умирала, не знаю.

Колдунья обернулась к ней.

— Я поняла, что меня напрягает в тебе. Ты выглядишь так, как выглядела раньше я. Только взрослее. Намного взрослее. Мне, когда я выглядела вот так, было лишь тринадцать.