Невеста
Шрифт:
Мы смотрим друг на друга несколько секунд. Это становится неуместным практически сразу, но мы продолжаем. Давид в белом халате сидит в расслабленной позе, откинулся на спинку кресла.
А я… я будто летела сюда ради этого момента.
Торопилась. Старалась.
Как же ему не идет карий цвет глаз. И, напротив, идет отсутствие шрама.
— Рада?
— Что? — спохватываюсь и перевожу глаза на мужа.
Обрываю себя, переключаюсь. Улыбку натягиваю.
— Я спрашиваю: ты готова идти в баню и купель следом? Алле, малыш.
Ощущаю себя клоуном на
Раньше было легче.
Раньше я лучше справлялась с горем.
Сейчас я буквально не могу его прятать.
И тем не менее…
Весело смеюсь. Отмахиваюсь, и перекидываю волосы за спину.
— Простите! Я подвисаю на одной точке. Бессонные ночи, дети… голова разрывается. Иногда я просто выпадаю из реальности.
— Малыш, — Ростик обнимает и целует в лоб. — Тебе надо было отдохнуть. Хотя бы часик поспать с детьми.
— Я пыталась, не получается.
— Отдыхайте, Рада Владиславовна, — произносит Северянин. — Вы здесь именно для этого. Дела будут ждать, сколько потребуется. В любом случае этот сезон полностью ваш.
Какая безграничная щедрость, учитывая, что на календаре сентябрь! Раздражение помогает собраться. Адам обо мне заботился, Литвинов, что логично, думает исключительно о деньгах.
— Спасибо за теплый прием, Давид Сергеевич. Это место прекрасно.
— Можно просто Давид, мы ведь на отдыхе, а не за столом переговоров.
— Можно, но, наверное, не стоит. Ростик, я, пожалуй, останусь. Сходишь один?
— Я как раз искал компанию, — говорит Северянин, поднимаясь. — Венера?
— Я с тобой.
Давид смотрит на меня вопросительно, как бы спрашивая: «Уверена?» Чуть улыбается.
Пусть Исса сам приедет и посмотрит на его реакции!
Собственными, мать его, глазами!
— А, пожалуй, пойду. Что я буду одна сидеть? — слышу собственный голос. — Да же?
— Конечно, — радуется Ростислав. — Спать будешь зато как убитая. А у вас веники есть?
— У нас даже банщики есть.
— Спасибо, но свою жену я никому не доверю, — усмехается Ростислав. А потом он совершенно неожиданно добавляет: — Сам о ней позабочусь.
— Вы умеете профессионально парить?
— Я все умею.
Ух ты.
— Это правда, — я мягко поддерживаю мужа. — Но спасибо за предложение.
— Как угодно.
Мы идем в парилку, у входа снимаем халаты.
Так выходит, что я захожу первой и забираюсь на верхнюю полку. Следом — Ростислав.
У Венеры белый открытый купальник, который прекрасно сидит на ее идеальной фигуре.
Последним в парилку заходит Давид, и я делаю усилие, чтобы не начать его разглядывать.
Любопытство могут воспринять как интерес к чужому мужчине, а это было бы совершенно неуместно ни в этой, ни в любой другой ситуации. Поэтому для начала я изучаю обстановку.
— Вот это я понимаю бизнес, — тянет Ростислав. — Переговоры ведутся в сауне.
Старается разрядить обстановку.
— Сколько я этим всем занимаюсь, — говорит Северянин, — переговоры вечно проходят в каких-то саунах и кабаках.
Все смеются, и даже дышать становится легче.
— Неформальная обстановка здорово сближает, — подхватывает Венера.
— Это был ваш план? —
улыбаюсь я.— Коварный, — смеется Венера. — В баньке попарить, вкусно накормить… что там дальше?
— Спать уложить, — заканчивает Северянин. — И договор подписать.
— Я помню, вы говорили про франшизу, — наконец, нахожу причину посмотреть на него.
Татуировки, мать их.
Одна, вторая, третья… — шесть штук. Вязь именно в тех местах, где были, как помню, самые крупные шрамы Адама. Я быстро сглатываю. Мелкие — отсюда не увижу, их нужно рассматривать вблизи и про свете. Даже живя с Адамом месяцами, я нет-нет да обнаруживала на его теле что-то для себя новенькое. В парилке же освещение и вовсе приглушенное.
Как жарко здесь, господи.
Правое плечо — ножевое ранение. Левый бок — след от удара цепи. Шрамы на ребрах — последствия ДТП. Правый бок — глубокие рубцы от удара трубой. Локтевая ямка на правой руке и лодыжка — перерезанные сухожилия… я могу рассказать про каждый. Нарисовать, если нужно…
Чуть округляю глаза, Северянин прищуривается нижними веками, и я дергаюсь.
— Этот вариант тоже возможен, Рада Владиславовна. Я даже уже попросил своего юриста составить вариант договора. Но вы хорошо подумайте, продажа — самый разумный выход. Я собираюсь перестроить весь берег, и, скорее всего, ваш вид на море окажется под вопросом.
— Плюс не исключен демпинг цен?
— Не исключен.
— В конце концов, — выносит вердикт Венера, — все соглашаются на продажу.
— Вот оно что.
А как красиво все начиналось. К нам присоединяются гости отеля, и разговор меняет направленность, теперь мы обсуждаем варианты экскурсий. Давид приглашает Ростислава на рыбалку, и тот запросто соглашается.
Вернувшись к лежаку, я первым делом хватаю мобильник и пишу Святоше:
«Ну что? Нашел что-то новое по Литвинову?»
Исса читает сразу, но отвечает только через минуту. За это время Северянин, Венера и несколько их знакомых размещаются за столом. Официанты приносят легкие закуски, алкоголь.
«На детских фотографиях он и правда похож».
«А что-то новое?»
«Много лет живет заграницей. Занимается отельным бизнесом и инвестициями. Проблем с законом не было. «Северная бухта» у него больше пяти лет, до этого здесь была дыра».
Исса присылает ссылки на статьи трех-четырех-пяти летней давности, в которых фигурирует Литвинов, как владелец сети отелей и спонсор каких-то детских соревнований. Венера — местная. Училась заграницей, работала в отделе маркетинга «Северной бухты». Видимо, так и познакомились. Она из состоятельной семьи, но держится за Давида изо всех сил, это видно по тому, как заглядывает ему в лицо, смеется над шутками. Берет первая за руку.
Он, конечно, бесстыже богат, одно кольцо на ее пальце чего стоит. Но и пара они красивая. И тем не менее, он выглядит замкнутым и отстраненным.
Я украдкой делаю фотографию и присылаю Савелию.
«Сходство определенно есть», — отвечает он тут же.
«У него татуировки на всех местах, где у Адама были шрамы».
«Адам ненавидел татуировки».
«Я знаю».
Святоша пишет: «Малыш, это не может быть он. Мне жаль».
«Я знаю. Но может, ты сможешь приехать? На пару дней буквально! Умоляю!»