Невеста

— Доброе утро. Надюш, позавтракай быстрее, пожалуйста, — прошу я. — Мне нужна помощь.

— Доброе утро, Рада. Я бы хотела прогуляться вдоль озера, а потом нормально, не спеша поесть, ужасно голодная!

— Я, блин, тоже! — рявкаю я. — Мы с пяти утра на ногах, а у меня еще крошки хлеба во рту не было!

Надя, конечно, ни в чем не виновата. Но усталость такой силы, что у меня не получается быть славной.

— Прости. Я ужасно хочу спать и есть.

— Хорошо, не буду засиживаться, — быстро говорит она. — Давай, я помогу вам добраться, — подхватывает на руки Ромку, а я, наконец, поднимаю Ярика.

Мы идем к дому. Боже, какие тут небольшие расстояния, если двигаться не со скоростью годовалых любопытных детей.

— Рада, я тебе потом… как ты позавтракаешь и придешь в себя… что-то скажу. Про этого Северянина.

— Что именно? Говори сейчас. Ну же.

— Я вчера весь вечер думала-думала. Знаешь, какое-то неуловимое сходство и правда будто есть. — Она понижает голос: — С нашим Алтаем. Я даже написала Светлане…

Я отчетливо представляю бездыханное тело няни, покачивающееся на волнах озера, и поспешно перебираю:

— Они не родственники, я уточнила. У него была полноценная нормальная семья. И вообще они давно живут заграницей.

— А-а-а. Ну, понятно. Большинство парней с длинными волосами выглядят так, будто не определились: байкеры они или безработные музыканты. А эти богачи… хоть с хвостиком, хоть с ирокезом — всё им к лицу! Наверное, потому что у них парикмахерские специальные, ну эти, где бороды мужики мужикам равняют и виски маслят.

— Да, в барбершопах знают свое дело.

— Во-от! Наверное, что Алтай, что Северянин, ходили в дорогие барбершопы. Вот и похожи.

Что Надя, что я, что Савелий. Без лоха жизнь плоха.

— Да, скорее всего в этом дело.

В номере я делаю несколько рабочих звонков. Мое доверие Светлане иногда выходит за рамки здравого смысла. Разумеется, я догадываюсь, что она меня обворовывает, но надеюсь, что пока — по мелочам. А там дальше разберусь. Будет видно. Наверное, когда Давид выкупит отель, и Светлана и Анатолий вылетят на улицу со скоростью пробки от шампанского.

Этому человеку не нужны даже минимальные риски.

Когда няня возвращается с завтрака, дети сладко сопят в кровати. Дома мальчики уже перешли на один дневной сон, но что в Москве, что здесь — вернулись к прежнему режиму. Видимо, слишком много впечатлений. И я их понимаю. Сама бы поспала, вот только вряд ли получится. Мои глаза широко открыты.

А сердце колотится так, словно я выпила два ведра кофе.

Я показываю Няне знак быть тихой и начинаю одеваться.

— Рано они уснули, — шепчет она. — Опять день кувырком пойдет.

— Напиши, как проснутся, — отвечаю. — Я пройдусь. — Накидываю куртку и выхожу в дневную прохладу.

В ресторан идти не спешу, вместо этого прогуливаюсь по аллее и спускаюсь ближе к озеру.

Солнце над головой не слепит, но согревает. Я усаживаюсь на лавочку, открываю вчерашнюю переписку с Савелием и удаляю фотографию Северянина. Вероятно, Святоша успел ее скачать в память телефона, но вдруг нет.

Больше всего на свете я хочу позвонить Иссе и рассказать о случившемся. Желание такое сильное, что ладони потеют. Но… мы ведь с Давидом не хотим новых жертв.

Достаточно слез. Я погружаюсь в размышления с головой.

Поэтому, когда от Савелия приходит эсэмэс, вздрагиваю, едва не уронив мобильник.

Он всегда пишет в стиле навязчивого бывшего, которому не с кем скоротать вечерок:

«Спишь?»

И почему Ростислав его терпеть не может? Такое сообщение Исса запросто может отправить и в два часа ночи.

Без здравствуйте и до свидания.

«Доброе утро, Савелий».

Входящий. Ну да, конечно, адвокат не будет утруждать себя набором слов. Но я не могу, не готова пока врать ему устно.

Только бы не сорваться.

Прочищаю горло и отвечаю на вызов:

— Привет! Я в плохом настроении, поэтому следи за языком, окей?

— Это официальное уведомление или устное предупреждение? Мне подписать отказ от претензий?

— Пока устное.

— Что, потомство снова требовало внимания?

— Потомство все еще считает мир достаточно интересным, чтобы подрываться его исследовать в начале шестого. А я, между прочим, пока даже не завтракала.

— Давай оформим коллективный иск против младенцев. На какую сумму ты оцениваешь моральный ущерб?

— Компенсация в размере чашки кофе и бутерброда меня бы устроила.

— Скромно. А потом моя мать спрашивает: почему у меня нет детей? Давай отвезем ей твоих на неделю?

— Увидев моих мальчиков, она по-настоящему на тебя насядет. Ты же в курсе, что мои дети идеальны.

— Даже и не знаю, в мать они такие или в папашу. — Хохотнув, он продолжает: — Ближе к делу. Нашел кое-что на Северянина.

Глава 15

О нет. Горшочек не вари!

— Десять лет назад некий Давид Литвинов проходил лечение от наркозависимости в одной из клиник Подмосковья. Как я это узнал — не спрашивай, песня долгая, у него привод был, оттуда раскрутил. Так что не так безупречен твой таинственный бизнесмен. В остальном — чисто. Отец — бывший препод, мать из богатой семьи, оба давным-давно живут заграницей и в разводе.

— Ясно, спасибо.

— Погоди. Есть разные мысли. Знаешь, папаша-то его был преподом. А ты, я полагаю, в курсе, как просто преподам кадрить наивных студенток. Адам говорил, что его мать залетела от мажора, а вдруг нет? Вдруг от препода? Я не знаю, в каком вузе она училась, Адам никогда не говорил. Но можно съездить в роддом и порасспрашивать.

Я вздыхаю. Этого еще не хватало!

— Слушай… — стараюсь говорить плавно. Какая я молодец, что сразу предупредила о дрянном настроении. Потому что мой голос срывается снова и снова. Я такая жалкая. — Мы вчера пообщались с этим Давидом, и ты оказался прав: он не самый приятный человек. Не стоит с ним родниться.

— У него нет детей. Представь только, выяснится, что твои дети — племянники этого бизнесмена. И единственные наследники. Жизнь — интересная штука.

— У моих детей и без того отличное наследство. Литвинов скоро женится, его прекрасная невеста непременно родит ему и наследников, и наследниц.