Невольная связь

Широков очень медленно скользил глазами по мне. Я почти физически чувствовала, как прожигает его взгляд, задержавшись на неприкрытой груди.

Мужчина чуть отстранился, чтобы было удобнее смотреть на то, что ниже.

– Ну надо же..., – задумчиво изрек Широков, а я почувствовала, как его пошлый взгляд сместился с груди на мой живот, задержался на бедрах. – У тебя проколот пупок?

– Нет, это родинка, – мотнула я головой, отчего полотенце с волос свалилось на пол, а мокрые пряди рассыпались по плечам.

– Да? – слегка удивленно пробормотал Широков и резко сместил руки так, что наши запястья оказались над моей головой. Глеб перехватил мое свободное запястье левой рукой, зафиксировал, придавив к стене, и свою правую ладонь опустил на мой живот.

Я ощутила, как напряглись мышцы. И закрыла глаза. Я впервые оказалась в подобном унизительном положении. Никогда прежде меня так не разглядывали. Никогда прежде я не была полностью голой перед мужчиной. Мне было страшно, и стыдно, и ... хотелось выцарапать ему глаза.

А между тем теплые пальцы коснулись моего пупка. Очертили контур родимого пятна, которое, действительно, при плохом освещении можно было бы принять за пирсинг.

– И правда, родинка, – пробормотал Глеб. – Какие еще сюрпризы таит твое тело, Сабина?

– Это явно не ваше дело, Глеб Алексеевич! – не открывая глаз, прошипела я.

– Ошибаешься! – возразил он, продолжая поглаживать мой живот, который вновь громко заурчал. – Что ж, пора есть, а после в кровать.

Его слова заставили меня распахнуть глаза. Ладно, ну хоть накормят прежде, чем изнасилуют. Уже радость.

***

Удивительно, но мой строгий тюремщик освободил меня. Всего на минуту, чтобы я успела надеть на себя широкую мужскую футболку. Сомнений не было, одежда принадлежала Глебу. Однако мне было без разницы, чья она. Главное, чистая и скрывала меня почти до колен.

После Широков вновь пристегнул меня к себе и дернул за руку так, чтобы я поторопилась и устроилась на постели рядом с ним.

– Ешь! – короткий хлесткий приказ заставил вздрогнуть.

Я не могла есть в присутствии Широкова. Не могла заставить себя проглотить даже крохотный кусочек пищи. Мой тюремщик переводил недовольный взгляд с нетронутых блюд на мою руку с зажатой в ней вилкой.

– В чем дело? Ты же голодная!

– Я не могу есть по приказу! И потом вот это вот... Что это вообще? Оно же не съедобное! – нахмурилась я.

– Ну знаешь ли! Морепродукты мне привозят по личному заказу! Все продукты свежие, а эта чертова креветка еще шевелилась, когда ее готовил мой повар! – прорычал Широков.

– Знаете, лучше сразу ешьте бумагу. И дешевле будет. И вкус такой же! – ехидно предложила я и украдкой взглянула в свою тарелку. Ну правда ведь. Именитому повару Широкова нужно бы руки отбить за такую стряпню.

– Млять! – прошипел Широков, провел по лицу ладонью и посмотрел на меня тяжелым взглядом. – Значит, есть это ты не станешь?

Я лишь повела плечом. Разумеется, нет. Даже пробовать не буду эту ерунду. Лучше умереть с голоду, чем сунуть в рот странную на вид субстанцию.

Широков резко поднялся на ноги и схватил мои пальцы ладонью. Наши руки были скованны, а металл неприятно врезался в кожу. Но я молчала. Не стану я показывать, как сильно страдает мое тело и моя гордость.

Мужчина потянул меня к двери, далее – по коридору и вниз по лестнице.

В доме было тихо. Казалось, что здесь никого нет. Да и сам особняк был каким-то неживым, холодным, несмотря на то, что изнутри и снаружи выглядел шикарно и роскошно.

Глеб притащил меня на кухню. Распахнул передо мной холодильник и мотнул головой, будто предлагал выбрать.

Я понимала, что этот монстр не отстанет от меня, пока я не поем. Вздохнув, принялась изучать содержимое полок и контейнеров для продуктов. Действительно, все свежее и очень высокого качества. Я прикинула, что за несколько минут можно соорудить овощной салат и поджарить на гриле стейк из рыбы.

– На двоих готовь, – нарушил ход моих мыслей Широков.

– Да? А вдруг я вас отравлю? – ехидно уточнила я. – Знаете, Глеб Алексеевич, питайтесь лучше тем, чем вас балует ваш легендарный профессионал высокой кухни.

– Млять, Сабина! Ты можешь просто и молча сделать то, о чем тебя просят? Я очень устал. Хочу спать. Хочу просто лечь и отдохнуть. И не настроен на ссоры! – выдал вдруг мужчина.

– Серьезно? Так вы просто отпустите меня. Зачем вам такая проблема, как я? – предложила я и принялась вынимать нужные ингредиенты, разумеется, рук не хватало, и я, не задумываясь, начала передавать продукты Глебу, тот послушно собирал все и смотрел на меня сверху вниз.

– Еще слово, и спать ты ляжешь голодной, – пригрозил Широков.

– Вы тоже, – напомнила я снисходительно.

Странно, но Широков промолчал. Более того, поскольку моя правая рука была ограничена в движениях, самолично занимался нарезкой овощей для салата.

Глава 4

– Думаете, я рискну сбежать прямо так? Босиком и без белья? – хмыкнула девчонка.

Глеб, конечно же, понимал, что слегка перегибает. Сабина ведь не идиотка, сбегать из особняка именно сейчас. На ней ведь даже трусов нет. Широков это знал.

Потому и снял наручники, вынув ключ из кармана домашних брюк.

– На время ужина, – прокомментировал Широков, давая понять девчонке, что он не изменил своего мнения на ее счет.

Хотя, Глебу уже казалась эта затея дурацкой. Сабина не чудила, не пыталась уколоть его словами, или навредить физически. Даже нож в руки не брала, нарезкой Глеб занимался сам. И готовила девушка изумительно. Широков это сразу понял, когда по кухни поползли убойные ароматы еды.

Нет, надо гнать именитого шеф-повара к чертям собачьим. А за те деньги, что требовал спец, нанять толковую кухарку, без понтов, зато в доме всегда будет вкусный ужин.

Глеб задумчиво рассматривал девушку. Сабина заплела влажные волосы в косу, локоны стали виться. Короткие пряди были чуть более светлыми. А на лице – ни грамма косметики. И хорошенькое личико Сабины светилось чистотой и невинностью.

Сабине двадцать. Но... Чем она занимается? Какие у нее интересы?

Глебу выдали целую папку со сведениями о Сабине Тумановой. Однако Широков намеренно не заглянул внутрь. Знал только возраст. Чья она дочь. А теперь и то, что умеет рисовать и готовить.