Невольница

— Где мы? Кто этот человек, который нас вчера встречал? — задаю интересующие меня вопросы.

— Это Назар. Хозяин дома.

— Понятнее не стало… — выдыхаю я. А Гордей не спешит объяснять. Ну кто бы сомневался. Заключенным ничего знать не положено. — Что это вчера было? — задаю другой вопрос.

— Люди твоего отца.

— Это он пытался меня вызволить?

— Когда хотят спасти дочь, не расстреливают дом автоматными очередями. И не херачат по машине, где едет та самая дочь. Нас просто хотели убрать. Всех.

— Меня тоже? — в шоке спрашиваю я. — Зачем? Если ему на меня плевать, не проще ли вообще ничего не предпринимать?

— На тебя ему плевать. А вот на то, что принадлежит тебе, нет. Нет тебя — нет проблем.

— Так! — сажусь на кровати, заглядывая в его бледное спокойное лицо. — Что принадлежит мне?

— Дым через твою мать отмывал деньги. На нее было оформлено несколько предприятий. Когда она погибла… полагаю, не без его помощи, — совершенно спокойно поясняет он мне, словно пересказывает скучный фильм, — всё перешло к тебе. Номинально, конечно. Как выяснилось, он готовил документы, чтобы увезти тебя за границу. А там, видимо, хотел потерять. А тут мы тебя не вовремя украли, — цинично усмехается. — Или вовремя, как посмотреть, — выдыхает. — Тебе какой больше вариант нравится?

— Так, стоп! — вскакиваю с кровати, плотнее завязываю халат, расхаживая по комнате. — Я ничего не понимаю, — кажется, еще немного, и у меня снова случится истерика.

— Что тут непонятного? Твой отец использовал твою мать, а когда она решила выйти из игры, убрал ее. Теперь он хочет убрать тебя, как ненужный и обременяющий его элемент. Как точку давления. Классика.

Боже, есть предел его бездушности?

— Классика? Это, по-твоему, нормально?!

— В моем мире — да, — выдыхает он.

Обнимаю себя руками, пытаясь согреться.

— Всё равно непонятно, зачем тогда я нужна тебе? Вам? Кто там еще стоит за этим беспределом?! Если я не являюсь ценностью для отца. Вам нужно то, что принадлежит мне? Вы для этого меня похитили? — уже требую ответов.

— А неважно, питает ли он к тебе чувства или нет. Главное, что он засветился, и мы сможем его достать. О том, что тебе что-то принадлежит, мы узнали после. Но мы это отожмем и без твоего участия. Как только скормим Дыма червям. Ты всего лишь инструмент. Я уже говорил.

— Боже, я сейчас сойду с ума! — отчаянно стону, мечась по комнате. — Я всё равно ничего не понимаю, — качаю головой. Какие-то отморозки, включая моего отца, пользуют меня как вещь.

А потом что, выкинут на свалку?

Тоже скормят червям?

— Подойди к окну, — просит он меня.

— Зачем?

Мне сейчас не до созерцания красот этого особняка.

— Просто, блядь, подойди к окну! — хрипло рычит он, морщась.

Ладно. Подхожу. Отдергиваю штору, смотрю.

— Видишь там беременную девушку, блондинку?

Вижу. Там и правда у фонтана беременная девушка. Такая инородная в этом замке чудовищ. Красивая, тонкая, светлая.

— Да, вижу.

— Это Ева. Дочь Царя.

— А, тогда всё понятно, — иронизирую я.

— Просто слушай, Таисия, — устало выдыхает он. — Царь держал контроль у себя. Этот город принадлежал ему. Дым убрал Царя в надежде, что весь контроль перейдет к нему. Еву, как единственную наследницу, он тоже хотел устранить.

Всматриваюсь в девушку, которая гладит подбежавшего к ней белого лабрадора. Не похожа она на дочь какого-то там авторитета.

Боже, кто все эти люди? Кем они себя возомнили?

— Дым тоже ее похитил, хотел продать в рабство за границей и убрать Назара, ее супруга. Но обосрался и скрылся, чтобы его не прирезали за это, как шакала.

— Да господи! Во всей этой кровавой цепочке я не понимаю только одно: при чем здесь я? Почему я? — опять начинаю истерить. Потому что слишком много шокирующей информации.

— При первом покушении на Царя люди Дыма зацепили мою жену. Ее убили на месте прямым попаданием в голову. Она тоже была ни при чём… — выдыхает Гордей.

Резко разворачиваюсь к нему, прикрывая рот рукой. А он буквально выдирает из своей руки капельницу.

— Татьяна! — рявкает Гордей. В комнату тут же вбегает девушка в медицинской форме. — Закончилась, — холодно сообщает он. Женщина молча осматривает его вандализм и кидается накладывать стерильный тампон на место, где была капельница, останавливая выступающую кровь. А потом также молча, стараясь смотреть в пол, собирает всё и выходит из спальни.

Гордей снова откидывает голову на подушку и прикрывает глаза.

— Сегодня ночью я выторговал у Скорпиона твою жизнь. Так что не дёргайся, сиди тихо. Сбежать всё равно не получится. А даже если получится, дышать свободой ты будешь недолго. Тебе вообще опасно быть на свободе. Когда всё закончится, я сам тебя отпущу. Всё. Я надеюсь, ты умная девочка и сейчас меня услышала. Иначе…

А я не умная. Я ничего не поняла и не хочу понимать, в голове полный хаос.

Опускаюсь в кресло и сжимаю голову руками. Мне не просто страшно. Мне жутко, до холодного пота.

— Как вы все живете в этом мире? — спрашиваю я, не поднимая головы.

— Мы не живём, Таисия, — усмехается, но с горечью. — Но выход из системы только в могилу. И когда-нибудь я выйду.

Поднимаю голову, встречаясь с Гордеем взглядами. Бледный, слабый, но всё равно опасный.

— А она, — киваю в сторону окна, где гуляет хрупкая беременная девушка. — Она тоже в системе и знает, что выход только один?

— Да. Знает. Но это ее выбор. Она жена Скорпиона и добровольно осталась с ним.

— Почему? — распахиваю глаза.

— Хороший вопрос. Задай ей его при случае, — хрипло усмехается, но тут же морщится, прикладывая ладонь к плечу. — Слушай меня внимательно, Таисия, ты в эпицентре войны. Хочешь того или нет, но ты втянута в систему. У тебя два пути: либо подстраиваться, либо стать жертвой, — холодно сообщает он мне.

— А если я не хочу? Не могу, не умею играть в ваши грязные игры?

— Придётся научиться. Я не собираюсь умирать из-за твоей наивности и инфантильности.