Невольница

Я даже замечаю, что ее губы немного обветрены, словно она их облизывала на морозе.

Ресницы Таи сонно порхают. Она продолжает смотреть фильм, не обращая на меня внимания. Словно меня для нее не существует. И этот факт отчего-то взрывает.

Который день она равнодушна и безразлична ко всему.

Не пытается бежать, обхитрить меня или соблазнить. Словно сломалась.

Прохожусь по спальне, открываю окно, впуская вечерний свежий воздух, ибо в комнате душно. Наблюдаю за охраной, молчу.

Мне нечего ей сказать. Я с трудом могу объяснить самому себе, что здесь делаю.

Ну сидит девочка в комнате, как мышка. Пусть сидит, целее будет и нервы себе сбережет.

Но я здесь.

Задергиваю штору, оставляя окно открытым. Сажусь в кресло, откидываюсь, рассматривая девочку.

Она прикрывает глаза, но дыхание сбивается. По ее коже идут мурашки от прохладного воздуха, вырывающегося в окно. Сжимаю подлокотники, испытывая желание прикоснуться к этим мурашкам.

Таисия поднимает руку, чтобы убрать волосы, которые упали ей на лицо, ткань футболки натягивается на упругой груди, выделяя твердые бусинки сосков еще больше. Втягиваю воздух, словно пытаюсь уловить ее запах.

— Что ты любишь? — вдруг тихо спрашивает она у меня.

— В каком смысле? — смотрю на ее немного подрагивающие ресницы.

— Простые вещи… Например, я люблю летний дождь. Такой, знаешь, внезапный ливень. После которого выходит радуга и пахнет так… Или я люблю раф на банановом молоке или классический рок. А ты?

— А я… — тоже прикрываю глаза, пытаясь вспомнить. — Тишину.

— Тишину? — удивленно спрашивает она.

— Да, но не абсолютную — в такой сходят с ума. А когда слышно лишь шум ветра, тот самый дождь, но нет ничего искусственного и раздражающего. Я люблю тишину внутри себя, когда эмоции ровные, ничего не горит и не беспокоит. Но, к сожалению, я уже много лет не слышал такой тишины внутри себя… — устало выдыхаю.

— Иди сюда, — вдруг просит она. Распахиваю глаза. Таисия демонстративно выключает телевизор, откладывая пульт, и двигается, освобождая мне место.

— Зачем? — прищуриваюсь я, пытаясь ее прочитать.

— Ложись, послушай тишину, — тихо выдыхает она и сама сползает ниже, прикрывая глаза.

Ох, хороший ход, детка. Решила достучаться до меня через душу. Браво. Не сломалась. Сменила тактику, выждала время. Умница. Но ничего не получится, к сожалению. Даже если я позволю тебе придушить себя подушкой, дом полон охраны.

Но я опять пользуюсь ее приглашением.

Встаю, снимаю футболку, откидываю ее в кресло и ложусь рядом с девочкой, закидывая руки за голову. Прикрываю глаза.

— И как, слышишь свою тишину? — интересуется она тем же спокойным, почти отрешенным голосом.

— В данный момент я слышу тебя, — усмехаюсь.

— Поняла, заткнулась.

И вот мы лежим в этой самой тишине. Но той тишины, которая меня расслабляет, нет.

Я слышу дыхание Таи, шорох простыней, когда девочка поворачивается на бок лицом ко мне, я чувствую чистый запах ее тела и даже слегка ощущаю теплое дыхание на своей шее. Расслабишься тут. Хочется перевернуть девочку на живот, вжать лицом в подушку, разорвать эти трусики и жестко трахнуть, наматывая волосы на кулак. Чтобы не лезла мне в душу.

Но я дышу глубже, гася в себе это желание. Не потому что жалею ее. А потому что не хочу добавлять себе еще одно дежавю.

В какой-то момент девочка засыпает, начинает дышать тихо и равномерно. И я все-таки ловлю ту самую тишину, привыкая к близости. Проваливаюсь в дрему. В то состояние, когда тело полностью расслаблено и спит, но мозг все контролирует.

И вот моя хитрая кошка оживает. Ощущаю, как двигается ближе, стараясь не дышать. Не просыпаюсь, точнее, никак не даю знать, что я ее контролирую. Таисия замирает. И еще минут пять не двигается.

Интересно. Просто решила быть ближе?

Не верю.

И правильно делаю, потому что снова ощущаю движение с ее стороны. Ладонь Таи почти невесомо прикасается к моему карману на джинсах.

Ах, вот оно в чем дело. Там телефон, край которого виден. И она это заметила, как только я вошел. Не двигаюсь, дожидаясь, когда девочка вытянет мобильный.

Таисия снова не дышит, когда телефон оказывается в ее руках.

И что ты будешь с ним делать, детка?

Там блокировка, и разблокировать можно только моей биометрией.

Но она начинает тихо сползать с кровати. Почти бесшумно.

Можно было бы с ней поиграть и дать возможность уйти, но я вспоминаю, что в службу спасения можно позвонить и без разблокировки.

И вот когда девочке почти удается встать с кровати, я резко хватаю ее за руку с телефоном.

Тая вскрикивает от испуга. Сжимаю ее запястье, и телефон падает на кровать.

Дергаю девочку на себя, вынуждая снова упасть на кровать.

Резко переворачиваю Таисию на живот, сажусь на ее ноги, фиксирую руки, чтобы не дергалась, и наклоняюсь к лицу, шумно вдыхая ее запах у виска.

— Что же ты такая неугомонная, а? — хрипло шепчу ей на ухо. Девочка замирает от шока. — Ну и что мне с тобой делать? — прикусываю мочку уха.

Следовало бы наказать малышку, но адреналин усиливает ее запах, и тело подо мной такое горячее. Да и прострелить ей колени, как обещал за очередную попытку побега, мне не хочется. А хочется снова трахнуть. И, пока девочка в ступоре и разочаровании от своей неудавшейся диверсии, я впиваюсь губами в ее горячую шею, высасывая нежную кожу.

Глава 16

Гордей

— Нет! — пытается вырваться девочка. Вжимаю ее в матрас сильнее.

— Что «нет», детка? — хриплю ей на ухо, одновременно задирая ее футболку, оголяя бедра. — Ты предпочитаешь другое наказание за очередную попытку меня наебать?

Оттягиваю ее трусики, сжимая упругие бедра.

Я не хочу сейчас слышать от нее «нет». Крышу рвёт от ее горячего сопротивляющегося тела. Я хочу это тело до одури.

— Хочешь в подвал? — оставляю еще пару засосов на ее шее. Какая же она вкусная. Хочется растерзать. Сожрать каждый кусочек ее тела полностью. — Или приковать тебя к этой кровати и лишить всех благ, чтобы больше не дергалась и не усложняла себе жизнь? — вкрадчиво интересуюсь я.

— Не трогай меня, подонок! — задыхается она, все еще пытаясь бороться со мной. — Я не хочу!

— Тихо! — шлёпаю по попке, вызывая её всхлип. — Расслабься, я сделаю так, что захочешь.

— Нет! — отчаянно хнычет она, когда я шлепаю эту упругую попку еще раз.