Невостребованная любовь. Детство

– Тьфу ты, девка-дура! Люблю! А о том, как с таким жить-то сможется – подумала? – не унимался дед. Надя развернулась и вышла из избы. Она любила Николая, а любовь, как известно, зла…

На назначенный день сватовства Надя пригласила лишь подружку Валентину. Девушка предстала перед гостями в новом платье, Николай не сводил с любимой глаз, его отец и мать отнеслись к невестке равнодушно. Как обычно, сват завёл свою «песню»:

– У нас купец, у вас товар, у нас добрый молодец, у вас красна девица! Покажись, красавица, не зря ли приехали? О, нет, хороша! Щё ж ты молчишь, купец, берём товар или обратно едем?

– Берём! – подтвердил Николай.

– Посмотри внимательней: ни крива, ни коса, длина ли коса? Всё ли ладно в ней?

– Всё ладно! – не отрывая глаз от возлюбленной, сказал жених.

– Берём? – ещё раз спросил сват.

– Берём! – ещё раз подтвердил жених.

– Ну, раз берём, значит, подарочек дарим.

Николай достал из кармана цветастый платок и накинул на плечи своей невесте. Наде было обидно и неловко, что кроме подружки и брата, более никого не было. Не захотели ни дед, ни бабка прийти поддержать её. Была бы жива её мама…

Мать Николая знала, что сын женится на сироте. Будущая свекровь: красивая, ещё довольно молодая женщина, обвела глазами избу и сказала:

– Щё же, щё же еко-то! Я, Аннушка Грехова, так полагаю, свадьба будет в один день и только у жениха.

После войны у баб, которым повезло выйти замуж, была мода величать себя ласковым именем с прибавлением фамилии мужа. Свадьбы, как правило, играли два дня: первый день у родителей жениха, второй – у родителей невесты.

Свадьбу сыграли в декабре. Николай запряг три тройки, подвесил на дуги колокольчики, украсил ленточками оглобли и дуги. На первой тройке – жених с дружкой, мать с отцом, да гармонист. На второй – родственники, на третьей – друзья с подружками. До села невесты ехали спокойно, а как въехали в село, растянул гармонь да ударил по клавишам гармонист! Запели хором ездоки: «Эх, полна, полна моя коробушка». Повыходили зеваки на улицы, ребятишки бежали следом за тройками, а жених бросал им монетки…

Свадебный поезд остановился у ворот избёнки сирот, Надя зарделась и вздохнула: не пришли дед с бабкой даже проводить её, а ведь его родители пригласили их на свадьбу. У ворот встретила гостей подруга Валя, да брат-подросток, с поклоном пригласили гостей в избу. Надя была в том же платье, что сшила сама, в котором её сватали, и впервые сожалела, что нечего надеть. Но это жениха не смущало, и через несколько минут он сам взял со стола поднос с вином и рюмками, и на правах будущего хозяина, за неимением оных, сам угостил гостей. Собираясь выходить на улицу, Надя взяла плюшевую пальтушку матери, которую ещё ни разу в жизни не надевала, пальто-то тётка Люба так и не вернула, посмотрела на брата, тот понял сестру, улыбнулся и сказал:

– Надевай, Надя, надевай!

Надя надела пальтушку и растерялась: «Эх, Галина, Галина! Что же ты наделала? Зачем шаль забрала!» – не надевать же ей старую козликовую шаль, в которой на работу ходит. Надя нашла выход: надела тонкий цветастый платок, который подарил Николай в день сватовства, а сверху просто накинула козликовую шаль. Были в то время большие, плотные и тёплые, тканные из шерсти коз серые шали с коричневыми полосами по краям. С песнями под гармонь все вышли из избы, вслед за молодыми все разместились в санях. Под звон колокольчиков и мелодичные переборы гармоний, тройки лихо рванули вдоль по улице. За селом тройки коней осадили и пустили рысью.

В село жениха, в Л., свадебный поезд въезжал также залихватски и шумно, как въезжал в село Н.П. У конторы стояла толпа зевак, жених соскочил с саней и помог сойти на снег невесте, подав ей руку. Надя скинула козликовую шаль на солому саней, с головой, покрытой цветным платком и под руку с Николаем, вошла в контору. За столом никого не было, словно и не ждали их тут. Из соседней комнаты вышла секретарша председателя колхоза и приступила к оформлению бракосочетания молодых. Оно состояло в записи в каком-то журнале данных молодых, их росписей и росписей свидетелей. Свидетелем у Нади была Валя, а у Николая – его приятель, незнакомый Наде. У дома родителей жениха также стояла толпа зевак, а у ворот толпились родственники и званые гости. В доме всех ждали накрытые разными блюдами столы и бутылки с самогоном.

Скучных свадеб не бывает. Молодые: жених в белой рубашке-косоворотке с вышитым воротом и в галифе, невеста в ситцевом платье, сшитым собственными руками, зашли в избу, идя впереди гостей, сразу же за родителями. Поклонились в пояс отцу и матери. Родители перекрестили их, в те времена иметь икону в доме не полагалось. Поднесли каравай с солью: жених откусил от каравая первым, а потом откусила невеста – их кусочки оказались равными. По размеру откушенных молодыми кусочков хлеба, делали прогнозы, кто будет верховодить в семье. Родители пригласили молодых за стол.

Столы располагались в избе, иными словами в первой комнате, в виде буквы «П». Молодые заняли почётное место в красном углу стола. С одной стороны от молодых сели отец и мать жениха, с другой – брат невесты и её подруга. Когда виновники торжества и их близкие заняли свои места, пригласили и гостей усаживаться за столы. Дружка блистал красноречием и никому не давал скучать. Зачёкались рюмки, понеслись поздравления вперемешку с криками «Горько!»…

Уже хорошо весёленькие гости стали выходить на улицу. По этикету неприглашённые гости могли зайти в избу, поздравить молодых, но это считалось не совсем уместным. А на улице – на улице к гуляющей свадьбе мог присоединиться и стар и млад, вообще, кому не лень. Поэтому, если в селе в одной избе свадьба, никаких гулянок в других избах не устраивают. Дружка возгласил:

– Посмотрим, посмотрим, что за сноху вы себе выбрали? Хватит ли ей сил, терпения, мудрости, желания при жизни в этой избе тянуть лямку, то есть свёкра и свекровь?

Нужно было молодой невестке прокатить по улице отдельно свёкра и свекровь на санях, сделав петлю и вернуться с пустыми санями. Главное изловчиться и вывалить их в сугроб, это означало, что сноха не позволит над собой верховодить, и в знак примирения сноха должна одарить свёкра и свекровь подарками. Для большего смеха, будущие снохи давно стали возить родителей жениха не на санях, а на корыте. Невеста взялась за верёвку и потянула корыто со свёкром. Толпа улюлюкала и подгоняла «кобылицу». Опрокинуть свёкра так, чтобы он вылетел из корыта, ей не удалось. Свёкор Василий вцепился в борта корыта и опрокинулся вместе с ним на бок. Вырвать корыто из рук свёкра сил невесте, конечно, не хватило, а без корыта невестка не должна возвращаться. Неудивительно: свёкор мужчина богатырского телосложения, местный кузнец, о силе которого в народе ходят легенды. Пришлось невестке откупаться, она достала из-под полы плюшевой пальтушки варежки, связанные ею из шерсти пса Матроса. Варежки свёкру понравились, вследствие чего они заключили мировую, поцеловались трижды, и свёкор повёз невестку на исходную позицию. Свекровь, среднего роста, еще стройная и худенькая, по характеру озорная и шустрая, быстро умастилась в корыте, и невестка побежала, везя за собой лёгкого седока, умышленно разматывая корыто то в одну сторону, то в другую, резко дёргая то влево, то вправо. Свекровь не удержалась и кубарём скатилась в сугроб…

– Всё, всё! – закричали хором люди. – Есть, есть! Сноха взяла свекровь в оборот!

Опять сноха и свекровь заключили мир, поцеловались, и сноха подарила ей такие же варежки, только поменьше. Заиграла гармонь, все пустились в пляс да распевать частушки. В первый день свадьбы полагалось петь частушки только приличные, как говорят в народе «без картинок», на второй день можно было и крепкое словечко вставить, типа невестка уже бабой стала – значит пошутить можно и погрубей. Все знали: свадьба будет один день, а значит можно озорно разгуляться и сегодня:

Одна шустрая бабёнка пошла по кругу и запела:

– Щё вы, девки, не поёте, я старуха, да пою.Щё вы, девки, не даёте, я старуха, да даю!

Другая подхватила:

– У меня милок охотник, подстрелил он воробья,Всю-то зиму мясо ели, и продали до хрена!

Первая, как бы соревнуясь:

– Вы уральские ребята с бережка умойтеся,Если сами не красивы, в девушках не ройтеся!