Невыносимые противоречия

– Я говорила с Шеннон, - Амалия спустила с плеча бретельку платья. В декольте показался хвост дракона.
– Она хочет сделать татуировку. Ей понравился рисунок крутящейся монеты у меня на плече.

– Как же здесь душно, - вздохнула Луиза.

Они выпили за президента и его деньги. За певицу и ее голос. Обсудили публику и моду. Кажется, по дороге домой пьяная Луиза рассказывала Амалии про Гелиоса. Как он не похож ни на кого, кого она знала раньше. Кажется, Амалия смеялась и хотела с ним познакомиться.

***

Следующая встреча Луизы с Гелиосом походила на обычное свидание.

Последний раз Луиза целовалась на берегу моря с парнем год назад. Их отношения увяли скоротечно. Он изучал историю искусства и ненавидел татуировки. Амалия считала, что за его ненавистью к татуировкам стоят проблемы с восприятием своей телесности.

У Гелиоса проблем с телесностью не наблюдалось. Вместо татуировок у него были шрамы. Луизе нравилось к ним прикасаться, нравилось как он вздрагивал, когда она называла его полным именем. Так звала его только мать, редко на людях, никогда при посторонних, будто его имя принадлежало её снам, будто она хотела сохранить его в тайне.

Подвижность Гелиоса походила на вспышки света в темноте - увидишь и они завладеют всеми твоими мыслями и чувствами.

Гелиос отлично держался на воде, но ничего не знал о технике плавания. Загребал руками как пловец брассом, ногами болтал - кролем. Луизу смешила эта несогласованность и удивляла её эффективность. После купания Гелиос не садился на полотенце, играл с песком, закапывал ступни и ладони, из кулака как из песочных часов посыпал колени, бёдра и живот Луизы. Ему были чужды статичные позы, взгляды вдаль, в одну точку, он пребывал в постоянном движении, активность была почти инстинктивной. Его особенный способ существования в пространстве и времени.

Его поцелуи и прикосновения были естественным продолжение его подвижной реальности. Реальности настороженной, внимательной, нежной, терпеливой, выносливой, чувствительной, интуитивной, отзывчивой, догадливой. Она делала его любовником, о котором Луиза мечтала. Не признавая полотенец на пляже, он застелили ими заднее сидение машины и уложил на них Луизу.

***

Благодаря рассказам Гелиоса, Луиза научилась ориентироваться в его мире. В его жизни и окружении. Многочисленные путанные родственные связи говорили о том, что в квартале Цветов люди жили общинно-родовым отношениями. Диего вовсе не был дядей Гелиосу, но взяв на работу, принял в семью. Случилось лучшее, что могло произойти с нищим бездомным мальчишкой. В квартале Цветов бедняки не стремились к самостоятельности, она была недосягаема. Они трудились по четырнадцать часов в сутки за гроши, их не хватало на еду, жилье и коммунальные услуги. Никакой медицинской страховки, оплачиваемых отпусков, больничных, премий за работу по выходным и праздникам, никакого карьерного роста и повышения квалификации. Помощь можно было ожидать только от покровителей. На этом держалась местная иерархия. Покровитель выдавал премии, платил больничные расходы и ломал ноги тем, кто не ценил доброту.

С точки зрения Луизы это были подачки и зависимость. С точки зрения жителей квартала Цветов - закон существования. Деньги и уважение здесь зарабатывали многолетней лояльностью.

Луиза поняла систему, труднее было научиться воспринимать ее всерьез. Как не получалось у нее всерьез воспринимать сестру Гелиоса. Дело было не в том, что она шлюха. Проблема скрывалась в её улыбке. Слишком широкая. Слишком кукольная. От уха до уха. Зубы белые и ровные. Селена гордилась ими. Она, вообще, подчеркнуто гордилась мелочами и странностями. Шелковой блузой, золотыми серьгами, тем, что когда ей было пятнадцать, сутенер заплатил за её стерилизацию, а теперь каждый месяц оплачивал медосмотр. Селена видела в этом привилегию, символ заботы и самоценности.

А ещё у Селены был поклонник, мальчишка пятнадцати лет, он воровал для нее сладости в супермаркете. Единственный, с кем Селена не спала. В ее глазах он не заслуживал уважения, потому что не мог заплатить сутенеру.

Слушая Селену, Луиза играла волосами Гелиоса. Они сидели на разбитом тротуаре - теплый асфальт, ежевичное вино сестры Анет. Розовые облака падали с неба на плоские крыши. Распустив волосы Гелиоса, Луиза накручивала пряди на палец, кусала их, прикладывала к глазам и смотрела через них на свет. По сравнению с нагретым солнцем и алкоголем телом, волосы казались удивительно холодными.

Селена говорила о приближающемся дне рождения дона Диего, о бесплатных угощениях в прошлом году и драке на празднике. Обитатели свалки приперлись пожрать нахаляву. Обмотались велосипедными цепями. Устроили махач посреди толпы. Разбили пару голов.

– Гелу цепью распороли бедро, - Селена коснулась своих ягодиц.
– У него остался шрам, от ягодиц до лобка. Чудом не зацепили член. Он же тебе показывал, Луиза? Будешь хорошо себя вести, он позволит его полизать. Девчонки говорят, на шраме у него кожа такая же гладкая, натянутая и нежная как на члене. Или ты уже знаешь? Попробуй полизать их по очереди - шрам и член - тебе понравится.

Луиза улыбнулась - Селена хотела выяснить трахалась ли Луиза с ее братом, или хотела узнать подробности? А может, просто тестировала Луизу. Проверяла, что думают и говорят о сексе пришельцы из другого мира?

– Селена, - вздохнул Гелиос.

– А что я такого? Пусть она и рядится в шмотки из бутиков, у нее есть те же дырки, что и у меня...

– Перестань, - бросил Гелиос.

Луиза обняла его за талию и запустила пальцы под пояс его джинсов, показывая, что нападки Селены не обижают, а забавляют.

Мимо прошла пара стариков: он с палочкой, она со спортивной сумкой. Они двигались вниз по склону, по мере увеличения наклона их шаги становились мельче.

В кармане Гелиоса зазвонил телефон. Он говорил, глядя в сторону развалин. В свете дня Луиза видела верхушку холма с единственной уцелевшей стеной церкви.

– Поехали, отвезу тебя домой, - отключив телефон, он взял Луизу за руку. По привычке продолжая движение, погладил пальцы и запястье.

– Что случилось?
– Селена впервые перестала улыбаться.

– Диего арестовали.

Отвезу тебя домой, мысленно повторила Луиза. Что за чушь, ее дом далеко, и Гелиос об этом знает, должно быть, он волнуется, если оговорился.

– Я поеду с тобой, - Луиза попыталась перехватить взгляд Гелиоса.

Бесполезно, он смотрел поверх ее головы, оглядывал крыши.

Чтобы привлечь его внимание, Луиза ущипнула его за бок. И тут же горло сжалось от подкатившего смеха. Ситуация казалась абсурдной, глупой театральной постановкой. Луиза хотела сыграть волнение, но улыбалась.

– Нет, - он говорил тихо, почти шептал и тянул ее к машине.
– Ты должна уехать. Там может быть опасно.

– Где может быть опасно?
– Луиза требовала ответа, волоски на ее предплечьях встали дыбом.

– Я пока мало что знаю. Обещаю, я заеду к тебе завтра... чтобы не случилось...
– он открыл перед ней дверь машины.

Что может случиться? Луиза думала о драке, велосипедных цепях и шрамах.

Из дома напротив выскочил мужик в шлепанцах. Он на ходу застегнул рубашку и плюхнулся на заднее сидение машины Гелиоса.