Неявный лабиринт

Сломав несколько веток и зафиксировав их межу двумя толстыми, я сделал место, где можно было попробовать поспать, конечно, забыв о комфорте, но и не особо рискуя упасть. Кое-как расположившись, я позволил сознанию отправиться на несколько часов в темноту.

Тело мстило мне за излишне продолжительное давление морды. Сначала, попытавшись встать, я обнаружил, что нога затекла до полного онемения и просто отказалась держать мой вес. Руки вроде шевелились, но тоже вяло, поэтому я умудрился удариться головой. Ударился не сильно, но даже слабое кровотечение в полосах в купе с отсутствием возможности нормально помыться было весьма неприятно.

Я продолжил на ощупь изучать ближайшие пещеры. Увы, чем больше развилок и ориентиров я пытался запомнить, тем сложней становилось их не путать. Вернувшись очередной раз к месту ночлега, я на всякий случай взял "постель" с собой. Я уже не боялся остаться без еды и воды, и соответственно никуда не торопился, поэтому решил учиться ходить без палки, просто делая шаги помельче. Это давало вполне очевидные преимущества: во-первых, я стал передвигаться значительно тише, во-вторых, мог не беспокоиться о возможной утрате той самой палки. Конечно, время от времени попадались жруны, но всегда удавалось остановить ногу или руку прежде, чем они бы увязли. К концу дня я уже передвигался достаточно быстро, схема пройденных путей пока держалась в голове, но к месту, где останавливался прежде я возвращаться не стал, так как нашел лучше.

Проснувшись на дереве, я вновь восхитился красотой этого мира. Ночной лес не сливался ни в единую мрачную стену, как привычные мне леса, ни в пеструю световую кашу, как утыканный всевозможными заведениями и рекламой город в эпоху электрического освещения. Мерцающие растения не освещали друг друга, и под кронами было не различить стволов, зато даже издалека можно было разглядеть каждый лист. Хоть я и не помнил, кем был прежде, с уверенностью могу сказать, что видел в тот момент четче и ярче, чем когда-либо прежде.

Спустившись на землю, я хотел продолжить путь. Но без солнца сложно сохранять направления, а в добавок под ногами то и дело поблескивали красные и фиолетовые ягодки, нагнувшись за одной неизбежно замечал ещё парочку, а распрямившись после пары десятков, понять куда шел было практически невозможно. Так путь был отложен в пользу сбора и поедания лесных ягод. Вкусовые качества ягод неожиданностью для меня не стали, хотя четких аналогий с известными мне ягодами провести не удавалось, они оказались такими, какими и положено быть лесным ягодам, то есть оторваться было затруднительно. Через некоторое время у меня болели колени и спина, но перестать есть по-прежнему не удавалось, пришло время сесть присесть на что-нибудь.

Я ощутил слабый ветерок на затылке, потом что-то легкое задело ухо и шевельнуло волосы на месте раны от падения. Я не глядя махнул рукой чтобы отогнать мотылька, но пальцы наткнулись на значительно более массивный объект, покрытый спереди шершавой кожей, а дальше густой шерстью. Я вздрогнул, но подскочить поза не позволяла, оставалось только обреченно обернуться и встретиться взглядом с обнюхивавшей меня кошкой. Кошка лишь на секунду смутилась обнаружения и продолжила меня обнюхивать, надо сказать размеры позволяли ей чувствовать себя вполне уверенно. Я понял, что убегать бесполезно и вообще резких движений делать не стоит, с одной стороны кошка -- это не несуразное чудище, а настоящий хищник, идеально приспособленный для охоты в лесу, с другой стороны, как и любое нормальное животное, она не всегда агрессивна, и представляет угрозу только, если сочтет тебя врагом или обедом. Как и все коренные обитатели этого мира зверь немного светился, но куда менее ярко, чем встреченный ранее грызун или зелень, и это было вполне логично для бесшумного ночного охотника, а вот окрас существа был характерен скорей для домашней беспородной кошки, чем для дикого вида: большая часть шерсти имела угольно черный цвет, морду украшало большое рыжее несимметричное пятно, ещё насколько таких же разбросано по бокам, а носок задней правой лапы и вовсе остался белым. Я медленно повел руку к кошке, собираясь попробовать её погладить, кошка руку заметила, но не только не возражала, а даже наоборот сразу изогнула шею, показывая, где чесать.

Создавалось впечатление, что ко мне пришла именно домашняя кошка, ну не могло дикое животное так реагировать на людей. Не удовлетворившись чесанием шеи, кошка легла на землю и вывернулись кверху пузом и громко басовито замурчала. Через несколько минут я вытащил руки из мягкой шерсти чтобы расправить одежду и сесть поудобней, блаженно прикрытые глаза тут же раскрылись, кошка подняла голову и стала пристально меня рассматривать, "Что-то случилось, тебя что-то отвлекает?" -- читался немой вопрос в её лице. Не обнаружив уважительных причин для прекращения ласк, она положила лапу мне на локоть, слегка выпустив когти потянула к себе.

– - То есть, котейка, теперь я приговоре к твоему пузу? Не худшая перспектива, но у меня были ещё некоторые планы.

Примерно через час начало светать, всё это время меня принуждали к новой почетной обязанности. Когда кошка наконец решила удалиться, в руках ощущалась усталость.

Как и собирался, я двигался на юг. Около полудня зазевавшись я чуть не угодил в лапы Солнечного Хищника. Свою добычу он уже нашел и тихо доедал в кустах, человеческое происхождение кровавых ошметков выдави только остатки одежды. Заметив меня в шаговой доступности, чудище хрюкнуло и попыталось меня схватить, я отбежал на несколько шагов, но оно не бросилось следом, а сделало пару неуверенных шагов, покрутило головой будто потеряв меня, хотя я находился в прямой видимости, и вернулось к трапезе.

Как и говорил Юннэк, мой путь пересекал большой ручей, а некоторые бы даже назвали его речкой. Я не преминул возможностью искупаться и промыть рубашку от остатков фруктов и, освежившись, повернул вверх по течению.

Верхушки деревьев уже почти дотягивались до остывающего, утратившего полуденную яркость и покрасневшего, шара. Наконец нашелся холм, который с натяжкой можно было назвать горой. Конечно, могло оказаться, что это не та гора, но, будучи не подготовленным к таким переходам и прихрамывая последние часа полтора на обе ноги, я старался не думать об этом. Обычно подъем на такую гору занял бы у меня минуты две, но в этот раз занял все двадцать и стал настоящим мучение. Вообще-то для живущего "где-то здесь" человека было бы странно стоять точно на вершине в ожидании моего прибытия, но его отсутствие стало для меня почти личной обидой. Я уже собирался начать звать "кого-нибудь", но вовремя сообразил, что совершенно безосновательно решил, что неведомый старик хороший. Ну, не захотел он жить с придурками-сектантами. Ну, научился выживать в одиночку. И что? Из этого следует, например, что он меня не съест? Получалось, не так уж и плохо, что на исходе сил я никого не нашел.

Раздумывая о сложности человеческой натуры и признаках, по которым о ней можно судить я вдруг озадачился другим вопросом: "А я сам хороший?". Сперва ответ казался очевидным, но я не успел его мысленно произнести, и возникли сомнения. Говорят, судить о человеке нужно по поступкам, только большинстве случаев картина получается далеко не полная, даже участник событий по прошествии времени видит их совсем не такими, чего уж говорить о сторонних наблюдателях. Моё же положение оказывалось совершенно уникальным в этом отношении, всё что было до Неявного Лабиринта не только не считалось, но и не имело никакого влияние на моё настоящее. Смешно сказать, но мой новый возраст был менее года, а если не считать время созерцания чужих жизней, то и вовсе составлял несколько дней. Что же я за это время успел сделать, какие решения принял? Со второго раза ценой жизни Анса Клайри смог не устроить конец света, освободил Хиарру, но в той ситуации было бы странно поступить иначе, симметричное знакомство с Лайлтисом можно было назвать моей заслугой, я помирился с Хиаррой, но опять же ничего сложного в этом не было, потом, психанув из-за плохо сна, я попробовал смыться из Лабиринта, явно не дойдя до какого-то логического конца, в результате оказался там, где оказался, и ещё не известно в каком положении оставил спутницу, наконец в Землях Страха убил двух человек, конечно не просто так, но можно было обойтись и без этого.

– - Да уж, начал жизнь с чистого листа!
– - проворчал я себе под нос.
– - И в каком месте я хороший? Ах да, ещё лишил Керса невероятного секса с демоном, заодно сократив время, за которое Сканта должна была его спасти, вот тут я и правда молодец.

Стянув ботинки, я почувствовал себя самым счастливым человеком и, откинувшись на какой-то куст, мгновенно уснул.

Пробуждение в темноте принесло мне приятное открытие: усталость, даже физическая, в отличии от ран оставалась в том мире, где была приобретена. Сжевав заранее собранные грибы, я отправился дальше обследовать пещеры.

Со скрипом восстанавливая в памяти изученную часть сети пещер, я был вынужден отметить, что в некоторых местах сомневаюсь, и вообще заниматься этим мне надоело. Сомнения вызывала и целесообразность этого занятия, грибы и вода встречались повсеместно, никаких других "благ" не было вообще, а для того чтобы использовать знание пещер в случае конфликта с подземными сектантами требовалось изучать их куда более досконально, чем я это делал. Так я решил не продолжать планомерно расширять обследованную территорию, а просто пойти куда-нибудь, по возможности запоминая, как вернуться.