Неявный лабиринт

Я продолжал расспрашивать Госейна о пещерах и жизни в них. Оказалось, что жруны -- это и есть комки слизи, один из которых меня пытался сожрать, а живущие здесь люди следят, чтобы в обжитых пещерах и ближайших окрестностях их не было, вытаптывая жрунов, пока они маленькие. Благодаря этому можно было ходить не проверяя место перед каждым шагом, и выжить могли даже такие растяпы, как Госейн. Охотники, как я правильно догадался, были теми самыми тенями, которые собственного тела не имели, но легко и быстро расправлялись со всяким, кто отбрасывал тень, попав в лучи света. Охотников очень боялись, но считали самыми сильными существами этого мира, поэтому им же и поклонялись. Он вновь пытался уговорить меня пойти к мастеру и рассказал, как оказался здесь сам.

– - Я встретил жену с работы. По дороге домой мы решили заглянуть в недавно построенный торгово-развлекательный центр, уже не помню, как он назывался.
– - Госейн успокоился и его речь стала вполне внятной.
– - Среди стандартных развлечений обнаружилась некая Комната Страха, мы решили, что это что-то новенькое и решили зайти. Поначалу, ничего особо страшного там не было, страшилки уровня детского сада и только. Потом внезапно погас свет, мы подумали, что выключили электричество, но ещё заметили, что стало очень тихо. Некоторое время мы просто ждали, но никто нас не искал. Мы решили выходить сами, Ройа нашла в сумке фонарик, но как только включила его на неё набросилась летучая мышь, мы, конечно, справились с ней, но эта тварь сильно расцарапала Ройе лицо. Поблуждав какое-то время по пещерам и отчаявшись найти выход, мы легли спать. Мне снился плохой сон, это я теперь понимаю, Ройа тоже была там. Она не понимала, что это сон и не хотела просыпаться, увидев в луже отражение своего изуродованного лица, она долго плакала. Когда я проснулся, её не было рядом, вскоре меня нашли и отвели к мастеру. Поначалу было тяжело, очень тяжело, но я по крайней мере жив, а Ройю так и не нашли.

– - Раз не нашли, значит она тоже может быть жива.

– - Нет, в этих пещерах не выжить в одиночку. И давай не будем об этом, мастер говорил, что, если часто звать мертвых, они могут вернуться, но не по-настоящему, а в плохих снах.

"Да, мозги тебе промыли хорошо" -- подытожил я про себя. Хорошо, что я начал издалека, а не сказал сходу, что видел его Ройю, был бы немедленно обвинен в ереси.

Весьма актуален для меня оставался вопрос ориентации в пространстве, Госейн прояснил мне и его. Никаких универсальных методов не существовало, люди просто со временем запоминали взаиморасположение пещер, в которых жили. Новички соответственно по одному не ходили. Ещё в распоряжении жителей было нечто среднее между картой и макетом, выбитое в камне и изучаемое на ощупь. Охватывала карта далеко не все пещеры и в некоторых местах была повреждена, дополнить её то ли не смогли, то ли не пытались. Существовала карта в единственном экземпляре и откуда взялась, никто не знал.

Госейну стало пора домой, он ещё раз предложил пойти с ним, но я опять отказался. Мы расстались в месте, где, по собственным словам, он регулярно бывал, поэтому чтобы не утратить единственную связь с местными жителями и не сгинуть, мне было рекомендовано оставаться там или запоминать все повороты, чтобы суметь вернуться. Госейн, прощаясь, явно не считал меня врагом, но вернувшись наверняка рассказал бы о нашей встрече своему мастеру, искренне считая, что делает, как лучше. А это значило, что за непослушным пациентом направят санитаров.

Я направился туда, где по словам моего нового знакомого, начинались малопосещаемые и вовсе неисследованные пещеры. Правильность направления подтвердили несколько крупных жрунов. Грибов в непосещаемых пещерах было значительно больше, поэтому я прекратил пытаться делать запасы. Наткнувшись на сильный поток, я решил не пренебрегать возможностью помыться. Шагах в трехстах от воды оказала очередная развилка, сразу за ней воздух был ощутимо суше, я расположился на ночлег, пользуясь тряпьём, предусмотрительно захваченным с предыдущего. Перед сном я несколько раз повторил последовательность пройденных развилок.

Проснулся я там, где и ожидал, на страшно неудобной, наполовину развалившейся за время сна лежанке. Вскоре мне принесли еду и воду, разговаривать правда при этом отказались. Питание здесь надо сказать было разнообразнее, чем в темных пещерах: вместо сочных фруктов, которые мы собирали с Ройей, мне было предложено что-то вроде сырой картошки, сырые грибы были и то лучше. К счастью сладкие плоды у меня тоже остались, к тому времени, как мы пришли в деревню они перестали светиться, и сверток с ними в темноте просто не заметили.

– - Эй, приятель!
– - донеслось из-за стены. Я навострил слух, чтобы точнее установить источник звука.
– - Дружище!
– - тут же прозвучал голос снова.

Я приблизился к тому месту откуда доносились слова. Один из камней перегородки не плотно прилегал к наружной стене.

– - Здравствуй, здравствуй, -- ответил я.

– - Это тебя вчера привели?
– - поинтересовался невидимый собеседник.

– - Меня, -- подтвердил я очевидное.
– - А ты давно тут?

– - Вообще-то не очень, но моё время уже вышло. Я должен стать одним из них или произойдёт непоправимое. Ну да неважно. Моё имя Юннэк.

– - Ригхас, -- я попытался просунуть руку в щель, но не смог.

– - Мне тоже приятно, но рука не пролезет, уже пробовал. Откуда ты, Ригхас?

"Что за привычка у людей начинать знакомство с вопросов, на которые у меня нет ответа?"

– - Из Лекрейма, -- ответил я первое, что пришло на ум, и, не дожидаясь, пока дружище Юннэк поведает мне о своей чудесной родине, вернулся к вопросу, который считал важным.
– - Что значит непоправимое?

– - Не знаю точно, но, если правильно понял, этого не пережить. Я сам не видел, мне рассказывали те, кто сидел тут раньше, но у них всё кончилось хорошо.

– - То есть дается ограниченный срок, чтобы сделать что-то, чтобы тебя признали полноправным членом секты?

– - Не совсем, сначала они как-то определяют, что ты готов морально, периодически приходит старейшина и задает дурацкие вопросы. Этот этап я прошел. Второй этап, он же последний, -- ритуал. Ритуал проходит в лучших традиция детских страшилок: рисунки на песке, череп какой-то твари и говно летучей мыши, но это ерунда, ещё нужно выпить кубок какой-то пакости, и вот с этим у меня проблема. На вкус этот напиток похож на тухлую кровь и на машинное масло, возможно, именно из этих ингредиентов его и делают. Само собой, в такой ситуации не до жиру, все как-то пьют и терпят, а вот я не могу. Просто физически не могу, только сделаю глоток и меня выворачивает.

– - А без этой ерунды никак обойтись нельзя? А если кто-нибудь от этого зелья помрет?

– - Мне кажется, их это не сильно волнует.

– - Да, замечательные люди, с какой стороны ни взгляни. Ладно, а как у тебя обстоят дела во сне? Ты же тоже оказываешься в темных пещерах, всякий раз, когда засыпаешь здесь?

– - Об этом нельзя говорить.
– - Юннэк произнес это так спокойно, как будто рассказывал о правилах сервировки стола.

– - Почему нельзя? Вот почему?

– - Хрен его знает, сказали нельзя и всё.

– - Откуда такое уважение к бессмысленным правилам?

– - Прошлого говоруна казнили.

– - Это существенный аргумент, но тебе-то не всё ли равно? И вообще, рассказывай тихо и никто не узнает.

– - Ну не знаю. А ты сам, когда тебя примут?

– - Когда меня примут, если примут, тебя уже и так убьют, просто за непригодность.

– - Вот не факт, шанс у меня ещё есть.

– - Хорошо, давай я расскажу, что знаю, а ты потом решишь.