Нейтрал: падение

– Почему это?- возмутилась Дениел, абсолютно не понимая, к чему он ведет.

– Вы полюбите его. И это станет самым страшным днем в вашей жизни.

– А чего вы взяли, что я его сейчас не люблю?

– Любите, безусловно, но по-своему. Как любят своего кота, сестру или друга. Макс всегда был рядом с вами. Вы привыкли к нему. Но, к сожалению, это не будет вечным, и обязательно наступит момент, когда вы его потеряете. Такой уж закон Вселенной. Он отдал вам столько энергии, что вполне вправе попросить что-то себе обратно. И вот тогда, когда его уже не будет рядом с вами, вы сможете понять, увидеть его со стороны. И вы полюбите его как никого в жизни. Даже, может, сильнее, чем он любил вас. Вы вообще когда-то знали Максима? Это человек, которым можно восхищаться, которого можно любить. Вы быстро ему надоедите. Мечта о вас никогда не могла ему надоесть, а вы - да.

Дениел эти слова обошли стороной, Арсений стал казаться ей каким-то чокнутым. Ей показалось, что это он сам был влюблен в Макса. С таким воодушевлением он о нем говорил.

– Вообще-то я пришла по другой причине.

Арсений покачал головой.

– Если вы сразу же стали говорить о Максе, это и было первопричиной. Не врите сами себе. Вы ведь не верите в совпадения, а, Ден?

– Нет. Но все же, мне необходимо понять, что мне выбрать. Вы поможете мне?

Арсений стоял напротив Дениел, она даже слышала его дыхание. Оно было беспристрастным и в то же время таким близким, она поняла, что может ему доверять, и что он все же ей поможет. Теперь она уже точно не верила в совпадения.

– Боюсь, я ничем не смогу помочь вам, Дениел. Все ответы в вас и есть такие вещи в этой жизни, которые вы можете и должны постичь только самостоятельно.

– Но все же,- настояла еще раз Ден.

– Что вас смущает?

– То, что я не могу понять, какой выбор сделать: быть с Организацией или полностью принять сторону Темных.

Арсений хмыкнул.

– Не будьте наивны, Ден. Вы уже не сможете покатиться вниз. Хотя я, безусловно, уважаю вторую сторону, и даже более того считаю, что мы равноправны. Светлые и Темные. Сферы нашего влияния и глубины наших душ играют огромным спектром красок. Но вот вы, Дениел, потому так и путаетесь в выборе, что вы, я не осмелюсь сказать, нейтральны по своей сути, вы просто другая. И выбор для вас - это самое сложное. Я посоветую вам одно: не переживать и меньше задумываться.

Плывите по течению. Дайте всему развиваться, как оно должно быть. Молю: не будьте Дарием, вы ведь знаете, куда его привело его планирование, абсолютная концентрация на результате, просчет вариантов и невозможность расширения мышления. Не повторяйте чужих ошибок, вам ведь повезло, вы можете их видеть. Зачем же делать то же самое? Просто идите за своим сердцем, за обстоятельствами. Плывите в реке жизни, и она вас вынесет, куда необходимо, потому что не будет чувствовать сопротивления. А то Дарий вечно напоминал мне одинокого путешественника во время ужасной бури, который в лодке пытался бороться со стихией. И такое поведение, безусловно, не может принести ничего, кроме поражения.

Арсений отвернулся и задумался о чем-то.

– Вы скучаете по Дарию?- поинтересовалась Дениел.

– Я?- тыкнул в себя пальцем Арсений.- Нисколько. Я не любил его. Мы просто не понимали друг друга, были далеки. Я не видел в нем человеческих качеств. Он никому так и не открыл свою душу, поэтому остается вопросом спорным, есть ли она у него.

– А у меня?

– У вас?

– Да, Арсений. Есть ли у меня душа?!

– У вас, безусловно, есть. Вы просто маленькая девочка, которая никак не может обрести то, что вам необходимо. Единственное, безусловное, то, что у вас было, пока была жива ваша мать,- это любовь, ласка, понимание, и приятие вас такой, как вы есть.

Дениел стала сотрясаться от рыданий, Арсений задел ее больное место, но в то же время она была крайне благодарна, что он это заметил.

– Меня нечасто спрашивают о том, как я себя чувствую. Бывает, спросят, ела ли я, спала ли я, как мое самочувствие физическое после всего, что я делаю со своей жизнью, и лишь поучают. А вот спросить: как мое настроение, как моя душа, о чем я сейчас думаю, о чем мечтаю, что меня тревожит, - Дениел осеклась.

– Все еще будет. Знаешь, почему не спрашивают?- вопросительно посмотрел на нее он.

– Почему?- кивнула она ему.

– Потому что они этого не понимают. Это не то, чем эти люди живут. У них нет тех эмоций и чувств, что у тебя. Потому что если бы были, они бы обязательно спросили. Ведь это была бы часть их мира.

– Мне так надоело лицемерие, Арсений. В первую очередь, к самой себе. Они злы. Они прячутся за этой маской злобы. А там, на дне их душ все еще хуже. Они замазывают все эти чувства чем угодно. Выпивкой, агрессией, манипуляциями. Им кажется, что так они живы, так они в движении, что они не потерпели поражение. Хотя они уже проиграли. Они сами предрекают себе несчастную участь. Знаете, о чем я думаю, Арсений?

Он качнул головой.

– А ведь и по ту, и по другую сторону я еще не видела счастливых людей. Где вы все прячете счастье? Быть может, счастье в любви и в надежде? Все равно все идут ко дну, но пока в нас есть любовь, появляется блеск глаз, душа открывается, потому что верит, и именно надежда ее ведет. Моя мать, несмотря на все ее прегрешения, была счастлива и делала других счастливыми, когда любила. Вот, допустим, отца. Пока она верила, что он ее любит. А когда он убил ее надежду, она стала другой. Она сама вынесла себе приговор. Это убило ее. И всю нашу семью.

Дениел опустила глаза.

– Не переживайте, Дениел. Может, пройдет время, и вы снова встретите ее. И будете уже на одной стороне.

Дениел подняла на него глаза и пристально посмотрела в течение минуты, уже зная ответ на этот вопрос.

– Я буду очень скучать по ней. Мне всегда будет ее не хватать. Но боюсь, если мы встретимся в будущем, все уже не будет, как прежде, и мы станем врагами. Потому что я изменилась. И я не знаю, что время сделало с ней. Если она осталась со старыми убеждениями, нам не найти больше общего языка. Так что пусть все остается, как есть. Пусть я просто буду помнить лучшую мать в мире, ее улыбку, руки, мягкие, нежные, тонкие пальцы с длинными зелеными ногтями, ее высокое статное тело в мини-юбке и майке.

Дениел остановилась.

– Но моя мать не понимала одного: нельзя заставить другого чувствовать что-то, поступать так, как хочешь ты. И она, как и все Темные, брала это силой, подавляла волю человека. И научила меня этому же. Она не научила меня прощать. Никто из моих знакомых не учил меня этому. А я хочу прощать. Я хочу любить, дружить и прощать. Мне жаль Линду, которая не верит в дружбу, жаль Дария и Катрин, которые нивелируют понятие любви. Их сердца черствы, и там мало места для новых лучей света. Единственное, о чем я жалею, и за что не смогу простить саму себя, это за то, что я когда-то сделала. Я просто тогда не думала. Вернее, я думала, как моя мать.

Арсений протянул руку к Дениел, желая ее успокоить, и она прильнула к нему.

– Прости себя, деточка. Прости, иначе ты не сможешь идти дальше,- приговаривал он, гладя ее волосы.

Внезапно их нежную сцену прервали, подошла незнакомая Дениел девушка, и спросила Арсения: не забыл ли он о посвящении?

– Нет, конечно же. Я скоро подойду,- и он махнул рукой, давая девушке знак удалиться.

– Я тогда пойду,- начала Дениел, но он остановил ее.

– Подожди, - повернулся он к ней быстро.- Я хочу отвлечь тебя от тоски и хоть немного вернуть улыбку твоим глазам. Сейчас в одном из залов будет посвящение одних Хранителей. Хочешь там присутствовать?