Нежеланная невеста, или Зимняя сказка в академии магии

Затем магистр Бейлс подошел непосредственно к самому сложному — тому, с чем я так мучилась. Однако, несмотря на переживания, я как-то неожиданно легко продемонстрировала преподавателю трансформацию. Золотистый огонь стал цветком, после — бодрой рысью, затем — на удивление красивой пятиконечной звездой, которую я легко поймала и потушила в своих руках.

Все получилось легко и просто, как будто бы я всю жизнь этим только и занималась. Магистр Бейлс удивленно приподнял бровь, наблюдая за мной, но я сама удивилась еще больше. Что за чудеса?

— Вынужден сказать, что вы действительно работали над собой, адептка Бертейл. Удивительно, — наконец, сказал он. — Ваше последнее задание — трансформировать свой огонь в предмет, который придумаю для вас я.

— Да, магистр Бейлс.

— Пусть это будет дом.

Я прикусила губу, концентрируясь на образе дома — того, в котором прожила всю жизнь. Золотистый огонь медленно принял форму дома в миниатюре. Два этажа, окна, балкончик, даже веранда — все получилось!

— А теперь трансформируйте огонь в человека, — неожиданно велел преподаватель, следящий за мной так, как обычно за подопытными животными следят. Я чувствовала, как он сканирует меня. Может быть, решил, что у меня артефакт, усиливающий силу?

Окрыленная неожиданными успехами, я почему-то представила Эштана, но решила, что в его образ пламя трансформировать точно не нужно. Нужно взять кого-то незнакомого. Создать обезличенного огненного человечка, а после убежать с экзамена со счастливой улыбкой. У меня должно получиться, должно! Во мне откуда-то столько сил, что кажется, будто я все смогу!

Я прикрыла глаза, чувствуя легкое напряжение во всем теле, и велела огню принять форму человека. А когда открыла их, тихо охнула. Передо мной стоял его высочество принц Даррел — только не живой, а огненный. Точная копия.

У меня дыхание перехватило. Да почему он-то?!

В аудитории тотчас зашумели — кто-то засмеялся, кто-то изумленно присвистнул, кто-то начал весело переговариваться. Даррела, разумеется, узнали. И тотчас начали обсуждать.

— Еще одна поклонница принца! — фыркнул кто-то из парней.

— С ума по нему сходят, — подхватили тотчас его друзья.

— Ничего вы не понимаете! — тотчас заспорили девчонки. — Он невероятный!

— А ну, тихо! — грозно велел магистр Бейлс, и в аудитории тотчас наступила тишина. Он махнул рукой, и его высочество в моем огненном исполнении растворилось в воздухе.

— Обязательно нужно было демонстрировать нам предмет своего обожания? — сухо спросил магистр Бейлс.

— Это случайность! — воскликнула я.

Да сегодня просто день случайностей. Может быть, меня проклял кто? Дорогой принц Даррел, например. Хотя, если бы проклял, я бы стихийную трансформацию не сдала бы…

— Не стоит использовать образ его высочества, — нахмурился магистр Бейлс. — Проявите уважение к короне.

— Но я…

— В следующий раз вы будете наказаны за такие шуточки. Займите свое место, адептка Бертейл. Следующий!

Экзамен шел еще около двух часов. И все это время я с тоской наблюдала за тем, как магистр Бейлс принимает практику у других адептов. У одного он действительно нашел артефакт, усиливающий личную силу, и попросил его из этой аудитории переместиться в личный кабинет ректора. За подобное могли выгнать из академии.

А я вот уже перестала бояться, что меня выгонят — по крайней мере, после первого семестра. Ведь я отлично сдала практику, и думала теперь — какую же оценку по десятибалльной шкале мне поставят за экзамен? От нее будет зависеть стипендия в следующем семестр. В этом-то мы получаем полную, а в следующем ее наличие и размер целиком и полностью будут зависеть от успеваемости. Я не могу остаться без стипендии.

Еще около получаса магистру Бейлсу понадобилось, чтобы поставить оценки, исходя из результатов теории, практики и работы на семинарах. Собрав нас в аудитории во второй раз, он начал сухо и монотонно диктовать итоговые оценки за экзамен.

Я получила девятку и прикрыла рот ладонью, чтобы не закричать от радости, не то бы меня точно поколотили те одногруппники, которые экзамен не сдали — а таких было порядочно. Девятку из всей группы получили только я и Джарелл Холл, один из сильнейших адептов в группе. Еще один сильный адепт — Лиам Дэвлин, получил восьмерку. У остальных оценки были ниже.

Только Джарелл и Лиам были талантливыми магами — с высокими уровнями магической силы и магического потенциала. А я — со слабыми. И я знала, сколько бы мне ни стараться, выше головы не прыгну.

Магический потенциал я сравнивала с сосудом — чем он был объемнее, тем больше магической силы мог в себе уместить, при должной работе, разумеется. Размер этого сосуда закладывался еще при рождении и не менялся. У многих наделенных магией он был совсем небольшим — стаканчик или, скажем, графин. У кого-то побольше — банка или тазик. А у кого-то совсем огромные — как бочка. Я слышала, что у архимагов, драконов, друидских шаманов, высших эльфов потенциал еще выше — как целое озеро или пруд. И это казалось мне чем-то невероятным.

Если потенциал имел предел и оставался константой с момента рождения до самой смерти, то уровень магической силы, напротив, менялся. Сила могла заполнить свой сосуд совсем чуть-чуть, а могла доходить до самого края, грозясь вот-вот выплеснуться. Все зависло от работы над этой силой и полученных знаний. Чем больше ты занимаешься, тем сильнее заполняешь свой сосуд. Но если заполнил полностью, то потом хоть головой бейся, хоть на ушах ходи, хоть демонов вызывай, могущественнее не станешь. У магии есть предел.

Уровень магического потенциала измеряли по стандартной международной шкале Пранвейла — так звали мага, который несколько столетий назад придумал специальный артефакт для измерения потенциала — пранометр. Всего в его шкале было сто двадцать делений или иначе, пран. Каждый ребенок в стране по достижению двенадцати лет должен был пройти измерение пранометром — как правило, сила начинала постепенно просыпаться к этому возрасту. Магов и магинь ставили на учет в Канцелярии силы.

От одного до пятидесяти пран — потенциал слабый. Такой был почти у половины всех владеющих магией. Но тех, у кого он был ниже двадцати пран, на учебу в средние и высшие магические заведения не брали, таким детям можно было лишь пойти в ученики к другим магам.

От пятидесяти одного до восьмидесяти пран — потенциал средний. Около сорока процентов магов и магинь имели такой уровень. Большинство адептов в академии имели такой потенциал.

От восьмидесяти одного до ста пран — магический потенциал высокий. Такой имели лишь примерно десять процентов. И, как правило, это были дети из магических династий, где сила передавалась вместе с кровью. Нечасто бывало, что такие дети рождались в обычных семьях.

От ста одного до ста двадцати пран, что случалось редко, — магический потенциал крайне высокий. Уровень тех самых архимагов, драконов, высших шаманов и прочих. Редчайшее явление. Один процент, а то и меньше.