Нежная обманщица

— Порция? — с ужасом прошипел он, но тут же очнулся. — А, Симона! Ты так на нее похожа в этом платье. Я прямо испугался. — И он расхохотался так, словно произнес нечто крайне остроумное.

Симона прекратила сопротивляться, но чувствовала дурноту от обхвативших ее чужих рук. Во рту скопилась слюна, глаза слезились, из носа потекло. Она боялась, что ее вырвет, если не удастся вздохнуть полной грудью.

Арман глумливо зашептал:

— Ты обещаешь вести себя тихо, если я велю Элдону отпустить тебя?

Симона кивнула.

— Отпусти ее, — по-французски скомандовал Арман.

Симона развернулась и увидела толстого здоровяка в вонючем и грязном тряпье.

— Ты должна простить его некоторую нечистоплотность, — хихикнул Арман. — Он прятался за конюшнями, практически в навозной куче. Ждал подходящего момента.

— Я знаю, что ты сделал, отец! — задыхаясь, проговорила Симона. — Знаю! Как ты мог? Как ты мог так поступить с ней и с невинным ребенком?

Одним гигантским прыжком Арман подскочил к дочери и ударил ее по лицу с такой силой, что она отлетела к стене и упала на пол. Из носа потекла кровь. Арман стоял над дочерью и трясся всем телом. Дергались все мышцы лица, искажая его до неузнаваемости. Сейчас он выглядел тем, кем был, — сумасшедшим.

— Прикуси язык, Симона, иначе я его вырву! — с видимым усилием понизил голос Арман и мотнул головой, словно пытаясь вернуть мыслям ясность. Он встал над Симоной на четвереньки, и она вскрикнула от страха. — Я н-не знал, что мальчишка в тот день был в конюшне. Ты, ты, ты должна была отвезти его в Бовиль, далеко, далеко от того, что я собирался сделать! Ты убила его!

Сначала Симона не могла понять смысла его слов. Сама она говорила о Женевьеве и маленьком Тристане. Но тут ее осенило, и страшная правда комом застыла у нее в горле. Симона задыхалась.

Это Арман устроил пожар, в котором погибла ее мать. И маленький Дидье. Ее отец — убийца.

Сейчас Арман схватил ее здоровой рукой и стал трясти, неразборчиво бормоча:

— М-м-мальчик был моей единственной плотью и кровью! Никогда, никогда, никогда бы я не тронул ни одного волоска с его головы! Мой мальчик! М-м-мой!

Он отбросил Симону на пол и поднялся с колен. Симона только сейчас до конца осознала, что он ей сказал.

— Дидье был… он был твоей единственной плотью и кровью?

— Да, да, да! Да! — крикнул Арман. — Я-то думал, что ты и сама уже догадалась. Ты ведь считаешь себя такой умной! Я едва пришел в сознание, когда меня обвенчали с этой шлюхой, твоей матерью. Могу только догадываться, как этот гнусный торговец, этот мерзкий слизняк Рено заполучил ее. Вот почему она так хотела обвенчаться со мной. Семья не позволила бы ей выйти замуж за простолюдина, но тут она забеременела. Ее бы вышвырнули из Сен-дю-Лака! Дали бы по толстой заднице — и прощай.

— Дядя… — Симона сглотнула. Нет, больше не дядя. — Жан — мой отец?

— Ну, точно не узнаешь. — Арман пожал плечами и хмыкнул. — Одно могу сказать, твой отец не я. Когда ты родилась, я был едва живой.

Силы оставили Симону, она прикрыла глаза. В голове билась одна мысль: «Слава Богу, слава Богу, он мне не отец».

И тут послышался шорох пергамента и удовлетворенный смех Армана. Симона поняла, что он нашел брачный договор ее матери.

— Ага! — рокотал Арман. — Ну, Симона, мерси. Я знал, что и от тебя может быть польза. Знаешь ли, она ведь пыталась меня отравить, — зашептал Арман, как будто доверяя ей страшную тайну. — Твоя шлюха-мать. Она совсем обо мне не заботилась после того, как… — Арман оглянулся на Женевьеву и скривился, как будто слова причиняли ему боль. — …после несчастного случая со мной. Она думала, я умру. А я не умер! — Он горделиво взмахнул кулаком и замолчал, пережидая судорогу, исказившую его лицо. — Когда я пришел в себя, я даже не знал, кто она такая. А когда понял, что мы женаты, подумал, что она моя союзница. — Он закинул голову и захохотал. У Симоны мурашки побежали по спине от этого скрежещущего звука. — Я быстро догадался, что она хочет моей смерти. Я притворялся, что слабее, чем был, и ночью тайком ходил по замку.

Арман опустился на одно колено и нежно погладил волосы Женевьевы.

— Но к тому времени Порция узнала о вас, миледи. Она стала прятать деньги, увозить их из Сен-дю-Лака, чтобы у меня не было средств искать вас, миледи. О, любовь моя, разве я мог это допустить? Конечно, не мог. У меня уже был сын, Женевьева. Вместо твоего.

Симону охватил настоящий ужас, когда она поняла, как сильно повредился умом Арман дю Рош.

— Что ты собираешься с нами сделать? — спросила она.

— «С нами»? — Арман изобразил непонимание. — «С нами» — ничего, маленькое отродье шлюхи. На берегу меня ждет корабль. Моя прекрасная невеста и я — мы вернемся во Францию. Я верну королю его деньги, и остаток дней мы с Женевьевой будем заниматься любовью в Сен-дю-Лаке.

— Но Женевьева не твоя жена, — прошептала Симона.

— Жена, жена, — расплылся в довольной улыбке Арман. — Нас поженили, и мы легли в одну постель до того, как… — Он показал на шрам у себя на голове. — Ну, ты понимаешь. А теперь, когда ее муж и моя жена отошли в лучший мир, — он подмигнул Симоне, — можно считать, что ничего не было, не было этих лет.

— А я? — Симона пыталась не поддаться панике, которую внушило ей это безумное объяснение. — Что ты сделаешь со мной, па… Арман?

Арман почесал затылок и задумчиво посмотрел на Симону:

— Конечно, я не могу оставить тебя здесь. Ты поднимешь тревогу, натравишь на меня Фицтодда. И не могу взять тебя во Францию, чтобы ты своими сказками отравила моей невесте медовый месяц. — Он шмыгнул носом. — Значит, ты отправишься с нами на берег. Как только мы выйдем в море, можешь ползти к своему барону и рассказывать ему все, что хочешь. — Он подмигнул ей еще раз. — Или я могу взять тебя с собой в море и вышвырнуть за борт.

Симона похолодела. Арман может быть сумасшедшим, но хитрости у него не отнять. Если они с Женевьевой вернутся во Францию, то окажутся под защитой французского короля и французского закона. Николас не сможет до них добраться. Надо согласиться с планом Армана, надеясь, что Николас вернется вовремя, сумеет найти их след и обнаружить спрятанный корабль Армана.

— Я не буду тебе мешать, если ты не причинишь вреда леди Женевьеве, — сказала Симона.

— Причинить вред леди Женевьеве? — Арман состроил оскорбленную мину. — Глупая девчонка! Я никогда, никогда этого не сделаю. И уверен, что ты не сможешь мне помешать. — Он встал с пола. — Ибо если ты только попробуешь, я тут же тебя убью. — Он оскалился в чудовищной улыбке и повернулся к своему отвратительному помощнику: — Пора, Элдон.

Симона вскрикнула от ужаса, когда он сорвал со стены гобелен, тот самый, на котором изображалось детство Николаса. Она-то надеялась, что Арман станет ждать ночи и кто-нибудь сможет их найти.

— Ты возьмешь эту. — Он указал Элдону на Симону.

С Донегалом все получилось не так гладко. Когда воины Ника построились в боевой порядок и поднялись на гребень, перед ними открылся вид на более чем две сотни вооруженных валлийцев. У Ника засосало под ложечкой, он на мгновение усомнился, правильно ли поступил, отослав королевских гвардейцев.

Численность отрядов была почти равной.

Тристан словно прочитал его мысли:

— Ничего не поделаешь, брат. Мы победим.