Незримое

Через минуту я уже держала в руках книгу рецептов, на форзаце которой сестра и записала странные строки:

«Один скрывает следы и знаки,

Другой вскрывает замки изнанки.

Что первый брат стережет и прячет,

Второй – отважно являет зрячим».

– И что это за братья? – растерянно пробормотала я, перечитав четверостишие раз десять – и про себя, и вслух, и задом наперед.

Дашка пожала плечами:

– Я как поуспокоилась, пыталась вспомнить. Вертится что-то в голове, а ухватить не могу. Потом в записях своих порылась – ничего.

И у меня в голове вертелось. Казалось, я прежде уже слышала это стихотворение – именно слышала, а не читала. Потому что вместе со строками вспоминался голос. Скрипучий и жутко неприятный, но отчего-то завораживающий…

– Са… Ковальчук еще сказал, что эти братья – не люди точно.

– Звери, что ли? – нахмурилась я.

– Да нет, в смысле, это иносказательно. Вроде как о предметах. Знаешь, как в загадках. Сидит девица, сама в темнице, а коса на улице. И девица тут не девица. Вот братья эти не братья, а просто нечто парное.

– Что-то много тебе Ковальчук успел сказать для разговора на эмоциях, – прищурилась я.

Дашка покраснела:

– Так я ж слушала. Ждала, когда что-то другое скажет, а он…

– А он идиот, – констатировала я уже известный факт и вновь вернулась к четверостишию. – Отважно являет зрячим… Это связано с поруч… с Яном.

– Почему?

– Его сегодня птицелов зрячим назвал. Но даже не в этом дело, а… – Я закусила губу, пытаясь оформить свои бессвязные мысли в слова. – Тут все упирается в проявление незримого. Грубо говоря, один брат что-то прячет, а второй всем показывает. Как раз это и происходит в последние дни. Еще и разрывы эти… будто кто-то нарочно пытается вывалить на людей все скрытое.

– Может, так и есть, – пожала плечами Дашка. – И Ян твой вообще ни при чем.

– Да, только… – Я замялась. – Не знаю. Но должна узнать, потому что все вокруг нас с ним и вертится. Как бы поздно не оказалось. Как там, кстати, твое предчувствие? Не улеглось?

– На месте родимое, – хмыкнула Дашка. – И у остальных тоже. Вот они и бесятся и утащить тебя из города хотят. Так что ты зла не держи.

– Не держу, – соврала я.

– Держишь. Еще с детских лет, с той истории с блоком.

Значит, мои лесные откровения до нее все же дошли.

– Но теперь ты начала давать отпор и огрызаться, – продолжила сестра, – так что скоро до них дойдет, что ты не один из цветочков из мамулиной теплицы. Безмолвных и бесправных. А теперь… – Она зевнула и, щелкнув выключателем, вновь улеглась. – Спать пора.

– Но… стих…

– В таком состоянии ты сейчас такую разгадку придумаешь, что Стивен Кинг обзавидуется. Ложись. Завра купим телефоны, свяжешься со свои Яном, и продолжите расследование.

Разумеется, Дашка была права.

Я отложила книгу, нырнула под одеяло и послушно закрыла глаза. Вот только не так-то просто уснуть, когда в голове вертятся дурацкие строки, а ты пытаешься не только постичь их тайный смысл, но и вспомнить, откуда вообще их знаешь…

Плюс: я все-таки отключилась.

Минус: новый телефон сожрет мои последние деньги, а зарплаты, благодаря отстранению, не будет еще долго… Точно надо поскорее со всем разобраться.

Глава 19

И с новыми учебниками истории тоже было интересно ознакомиться.

Оказывается, творить историю легко. История – это то, что написано в книжках.

(с) Терри Пратчетт

Утро мое началось около полудня под активный массаж груди четырьмя лапами и громкое тарахтение. За ночь Фафнир еще поднабрал в весе, так что теперь по мне топтался крупный такой котенок на вид месяцев трех отроду – никакого сравнения с тем крошечным комочком, что только позавчера мне вручила сестра.

 – Дашка! – позвала я, не обнаружив ее рядом. – А дракошки точно не от драконов произошли? Или мне пора искать жилье побольше?

Дашка явилась через минуту – уже при полном параде: зауженные джинсы, какой-то модный пуловер неопределимого цвета, стратегический макияж и идеально прямые блестящие волосы. Сняв с меня Фафнира, она безжалостно повертела его в руках, мгновение поглядела в наглые голубые глаза и неопределенно пожала плечами:

– Вообще, они обычно нормально растут. Как обычные кошки. Полагаю, он вымахал, потому что ты того хотела.

– Неправда! – искренне оскорбилась я.

– Ну, может, переживала, что он такой маленький, боялась навредить или одного его оставить. Вот он и решил, что если подрастет, то тебе будет удобнее.

Я забрала у сестры кота.

– А можно это как-то остановить?

– Попроси.

Она ушла, а мы с Фафниром устроили игру в гляделки.

– Значит, ты мой личный джинн…

Разумеется, мне не ответили.

– Прекращай это гипер-развитие, – строго велела я. – Вырасти всегда успеешь. А у любого ребенка должно быть детство.

Фафни одновременно зевнул и мяукнул и, задрав хвост, ускакал вслед за Дашкой.

Через несколько минут я присоединилась к этой парочке на кухне, где мне тут же вручили новый телефон, в который уже была вставлена моя старая симка, и огромную кружку кофе.

– Спасибо… Ты когда успела? – удивилась я.

Дашка демонстративно обвела свой наряд рукой:

– Думаешь, куда я так вырядилась? Работы-то больше нет, мужика нет, вот и прошвырнулась с утра по магазинам.

– Наши ломились?

Я уже пролистывала десятки пропущенных вызовов и непрочитанных сообщений. Номера Яна среди абонентов не было, так что к остальным я даже приглядываться не стала – просто отложила телефон.

Почему он не позвонил? Решил, что я еще нескоро обзаведусь новым мобильником?

Или просто продолжил расследование в одиночку, потому что за мной по пятам ходит треклятая Невезуха?

– О, еще как, – самодовольно улыбнулась Дашка. – И трезвонили – я сбрасывала, и порталами баловались – Фафни всех перенаправил, кого куда, и даже соизволили ножками прийти под дверь и постучать, но тут я даже спрашивать «кто там» не стала. И естественно, не открыла.