Незримый гений

Сидя совершенно неподвижно, он тщательно прислушался, надеясь, что, возможно, не услышав ответа, Брилл уйдет. При звуке ее приближающихся шагов, разнесшемся по полу хлева, его сердце мгновенно ускорило бег, панически заколотившись в груди. Когда лестница, ведущая к его укрытию, чуть дернулась, Эрик вздрогнул, слегка раздосадованный настойчивостью Брилл. «Вот и оно… — подумал он со скручивающим внутренности страхом. — Она собирается сказать, чтобы я уходил. В конце концов я зашел слишком далеко. Я не должен был оставаться так надолго».

Над краем сеновала показалась макушка беловолосой головки Брилл — сама она, стоя на лестнице, сражалась с громоздким ворохом юбок. Одна из ее отполированных до зеркального блеска деревянных шпилек, поймав лучик солнца, тускло мерцала среди яркой белизны волос. При виде этих необычного цвета прядей в груди Эрика расцвело странное ощущение теплоты, на миг ослабив свившийся внутри страх. Самому себе вопреки, он был рад видеть Брилл, даже если это означало их последнюю встречу. «Боже, какой я дурак…»

И почти одновременно с тем, как над краем сеновала показались глаза Брилл, Эрик с леденящим ужасом вспомнил, что на нем нет маски — та все еще лежит где-то в сене. Ему оставалось лишь отвернуть лицо в сторону, когда голова Брилл появилась целиком, — он едва успел плотно прижать ладонь к кошмару своего уродства. С болезненно бьющимся о ребра сердцем Эрик, затаив дыхание, смотрел, как Брилл поднимается по лестнице.

Он с облегчением заметил, что она вовсе не смотрит в его сторону, сосредоточившись на том, куда ступают ее ноги. Воспользовавшись тем, что Брилл отвлеклась, Эрик принялся шарить свободной рукой в сене рядом с собой, со все возрастающим страхом разыскивая своенравную маску.

Шорох от этих отчаянных поисков все-таки привлек внимание Брилл: та наконец-то посмотрела в его сторону и робко улыбнулась.

— Я знала, что найду тебя здесь, — заявила она как ни в чем не бывало и подняла на площадку плетеную корзину, хотя сама замешкалась на лестнице. — Я принесла тебе поесть. Ты уже, должно быть, ужасно голоден. — Заметив странное поведение Эрика, Брилл слегка нахмурилась. — Что это ты делаешь?

— Не твое дело, — по привычке огрызнулся он, не успев спохватиться — будто маленький настороженный демон в его рту самовольно исторг этот злобный ответ. Повисло напряженное молчание, подобное натянутой между двумя столбами колючей проволоке.

Нервно постукивая пальцами по верхней перекладине лестницы, Брилл в кои-то веки выглядела так, словно растеряла все слова. «И неудивительно, бедная девушка смело пришла проверить состояние своего насильника, а тот сдуру огрызается на нее». Вздохнув. Эрик приостановил поиски и покосился на Брилл, хотя так и не повернулся к ней.

— Прости. Я не это имел в виду… я просто ищу… ну, я не могу найти свою… — Он умолк, увидев на ее лице молчаливое понимание. Каким-то образом под взглядом этих прекрасных ясных глаз Эрик почувствовал себя очень глупо, шаря вокруг в поисках маски.

Быстро кивнув, Брилл сделала последние несколько шагов и поднялась на площадку сеновала, однако зацепилась юбкой за гвоздь и навернулась лицом прямо в сено.

— Черт бы побрал эти проклятые юбки! — прошипела она, рванув провинившуюся ткань.

Несмотря на серьезность ситуации, Эрик не смог сдержать улыбку, давным-давно научившись смеяться над эксцентричным использованием этой женщиной грубых выражений, вместо того чтобы досадовать.

— Тебе не стоило взбираться по лестнице, а то шею сломаешь.

Фыркнув, Брилл сняла с блузки клок сена.

— Уверяю тебя, это не то, чем я обычно наслаждаюсь. Тем не менее, мне нужно было это сделать, чтобы очутиться тут, и вот я здесь, — просто сказала она, поднимаясь на ноги и отряхивая юбки.

В свою очередь не находя, что еще сказать, Эрик мог только смотреть на Брилл, стоявшую в нескольких футах, что пролегли между ними в неловком молчании. Он знал, что должен немедленно извиниться перед ней за вчерашний поступок, но, сидя тут без маски, весь в сене, Эрик чувствовал себя уязвимым, как никогда в жизни. Всплывшая в голове мысль, что сейчас Брилл наверняка велит ему убираться, мгновенно заморозила даже настойчивые попытки отыскать маску.

Со странной полуулыбкой Брилл медленно нагнулась и выудила что-то из сена. Только когда она отряхнула эту вещь, Эрик понял, что она держит в руках его маску. На краткий, наполненный ужасом миг он уверился, что Брилл не вернет ее. Но как только он об этом подумал, мятежное выражение, почудившееся ему на лице Брилл, исчезло. Не сказав ни слова, та протянула ему запыленную маску, мимолетно задев его пальцы своими.

Деликатно кашлянув, Брилл отвернулась, пока он прилаживал маску на место.

— Я принесла немного еды — на случай, если ты захочешь побыть тут еще, однако…

— Брилл, — внезапно выпалил Эрик, прервав ее на середине предложения. — Я знаю, что было бы слишком просить тебя простить мое хамское поведение, я знаю, что предал все те проявления дружеского участия, которые ты демонстрировала мне последние несколько месяцев. Я избавлю тебя от тягостной необходимости просить меня убраться и просто поскорее уберусь отсюда.

— Ты так стремишься уйти, Эрик? — тихо спросила Брилл.

— Ну, я только предположил, что… ну… — «Почему она не соглашается, что я должен уйти? Разве она не должна сейчас плакать из-за того, что я сделал… или, по крайней мере, вопить?»

— Я собиралась сказать — перед тем как ты перебил меня, — что надеюсь, что ты обдумаешь возвращение в дом. Ария спрашивала о тебе, а я… ну, честно говоря, я вела себя очень глупо. Я позволила тебе томиться здесь целый день, прежде чем собралась с духом, чтобы выйти и встретиться с тобой. Я была готова позволить тебе поверить, будто ты совершил что-то дурное, дабы отделаться от собственного смущения.

— О чем ты говоришь?

Нервно крутя вокруг пальца обручальное кольцо, Брилл потупилась.

— Эрик, ты всего лишь отреагировал так, как отреагировал бы любой мужчина, и я намеренно настроила тебя против себя, потому что борьба с тобой была единственным, что я смогла придумать, чтобы не лишиться рассудка. Правда в том, что за то время, что ты тут жил, мы стали испытывать друг к другу дружескую привязанность. Мы оба, осмелюсь сказать, скорее, одинокие люди… возможно, это просто оказалось сильнее нас.