Ни сегодня, ни завтра, никогда!
Шрифт:
«Я сдаюсь. Не хочу умирать рабом».
Король взмахнул рукой, и из ямы, что уже полностью обледенела, к нему потянулась магия, впитываясь в ладони и освобождая пламя от своих ледяных пут.
«Это мой приказ, Гаут. Ты будешь защищать Бессмертных до скончания веков, даже если меня не станет!»
«Пользуешься тем, что трон навсегда останется за тобой, — демон обратился в пса, — а я навеки останусь чёртовой собакой».
— Ты сам знаешь, как передается право на вулкан, — улыбнулся Лациф и рухнул на землю рядом с ним. Он коснулся его огненной шеи, а тот, фыркнув, отошел.
«Я тебе не животное какое-то. Нечего меня гладить!»
— Ну как хочешь, — пожал плечами
«Не дал им помочь. Боялся, что поубиваю?» — кивнул пес в сторону все еще напряженных воинов, стоящих неподалеку.
— Нет. Эти ребята из другого мира. Ты бы их не убил.
Оба они замолчали. Один задумчиво смотрел на собственные лапы, а другой на синеву небес.
«И что теперь?» — раздалось тихое бурчание демона.
— Теперь займемся делами насущными, и ты мне поможешь.
«Что на этот раз?»
— Проходы для тебя сделаны повсюду. Разделись и покажись в каждом городе. Прими мой облик, а я буду говорить.
«Посыльного нашел», — хмыкнул демон и перед королем поднялась его огненная копия.
— Да, хорошо, — одобрительно покачал головой Лациф. — Отправляйся. Начнем, когда доберешься.
Тери мыла полы на веранде после очередного длинного дня, наполненного работой и унижениями, и никак не могла собраться с мыслями.
«Брут сказал, что король вулкана скоро придет. Что это значит? Как он придет? Откуда появится? А если это и правда, то, что будет с ними? Простит ли он им то, что они творили?»
Тери, вдруг, поняла, что ее руки дрожат и, прекратив натирать полы, рухнула без сил на каменные плиты и уткнулась лицом в ладони:
«Она многих Бессмертных убила. Многих повесила на дерево. Она учувствовала в тех набегах, что устраивали тогда еще Десятый и Восьмой, что теперь именовались как Первый и Третий. Именно тогда они и приобрели свои звания. Жертв было столько, что и не счесть. Они убивали всех без разбору. Деревня за деревней, мелькающие лица, грифоны, эти чертовы бочки с благоуханиями! Кажется, ее руки до сих пор пахнут ими!»
Тери напугано обняла себя:
«А знает ли об этом король вулкана? Им много всего о нем рассказывали, и то, что он беспощаден, и то, что страшен в гневе, но ни слова никто никогда не говорил о том, что он умеет прощать и, уж тем более, что готов простить врагов.
Она до сих пор помнит тот громкий крик, когда Создатель хлестал кнутом маленькую девочку из замка вулкана. Но тогда вопли принадлежали не ребенку, а жрице».
Тери сжалась от нахлынувших воспоминаний:
«Все это началось с эльфа, которого она даже не знала. Тот день был одним из худших в ее жизни. Тогда она проснулась под теплыми лучами солнца богини Лукасы и, как многие другие работяги, отправилась на службу в храм, дабы принести дары и получить благословление на будущий урожай и другие хозяйственные нужды. Солнечная богиня всегда обладала непростым характером и угодить ей было довольно сложно, вот и в этот раз она снова гневалась на семью эльфов, что даровали ей лучшие драгоценные камни, которые добыли в своей шахте. Но Лукаса была недовольна, она кричала:
„Гадкие, ни на что не способные, выблевки! Вы не имеете права даже облизывать мои ступни, ни то, что получать мое благословение! Никому никаких даров, пока не принесете пожертвование, достойное меня! Вы должны быть благодарны своей терпеливой богине, за то, что она выносит таких безмозглых и наглых овец, как вы…“
Лукаса ярилась, а все, склонив головы, смиренно молчали. Все кроме одного. До сих пор Тери не знает, кто это был и почему он это сделал, но он сотворил то, что Лукаса
никому из них не простила. Он бросил камень в ее алтарь и громко закричал:„Ничтожная богиня, как ты замучила нас своим недовольством! Это ты не имеешь права обогревать нас! Это ты недостойна нас!“
И все. Из-за нетерпимости, из-за глупости одного создания и нескончаемого высокомерия одного божества, все, кто в этот момент был в храме, обратились в иных существ. Кожа их потемнела, глаза посерели, волосы потеряли прежнюю белизну и из ангелов эльфы обратились в чертей.
— Отныне, вы больше не мои дети! Вы черные, как ваши душонки! Убирайтесь! Более я не согрею вас своим теплом! И все, кто посмеет приблизиться и протянуть вам руку помощи, обратится такой же грязью, как и вы!
Вот так и начался их конец. Тери вышла из храма другой. Другие эльфы слышали наказ своей богини, а потому на милю к ним не приближались, а со временем они стали нападать, рушить дома и поджидать за каждым углом. Лукасы, по указу своей солнечной матери, жгли дома тех, с кем еще вчера здоровались за руку и кого считали своими друзьями. В один момент все изменилось, и они стали врагами. Вечные стычки, борьба, ненависть, неуважение — так не могло больше продолжаться, и изгнанники ушли.
Они долго скитались, без крова, без цели. И стар, и млад, потерявшие все, что имели и не знающие куда идти, просто мотались по заброшенным землям да песчаным холмам, пока не появился Создатель. Сияющий рыцарь осветил их дорогу во тьме. Он пообещал, что даст им дом, что даст новую жизнь.
Они были потеряны и разрознены, им хотелось остановиться, найти свое место в этом мире. Они хотели жить как полноправные члены общества, а не отбросы, которых шпыняют все, кому не попадя, и поэтому они пошли за ним. Но кто же знал, что он обманет их. Что Создатель всего лишь очередной алчный божок, стремящийся к власти и насилию. Он собрал самых гадких эльфов вокруг себя и нарек их своими помощниками. Пронумеровал, как овец в стаде, и те начали его кровавый ритуал».
Тери вздрогнула от ледяного порыва ветра, что пробежался по ней, словно осуждая за содеянное:
«Ей до сих пор помнится, как тогда принесли тех трех девушек из Бессмертных. Без сознания, совершенно беззащитных повесили на каменную стену. А ведь это она связывала их руки, это она цепляла их на крючки. Та жрица не позволила двум остальным страдать, она шептала, долго шептала, не обращая внимания на хлесткие удары кнута, пока Создатель кулаком не выбил из нее сознание. Но до этого момента как самоотверженно она держалась ради двух других.
Тогда Тери не понимала этого чувства. Тогда она была зла. Страдать ради ближнего? Все это чушь, придуманная слабаками! Из-за них никто не стал страдать! Никто не протянул им руку помощи, и она не станет! Так она тогда думала.
Ту девчушку Тери помнила, как сегодня, красноволосая маленькая принцесса. Как напугано она смотрела на нее, молчаливо ища помощи. А что сделала Тери? Она отвернулась».
Эльфийка сжалась на каменном полу в клубок и бесшумно завыла:
«Образ короля вулкана до сих пор стоит в ее голове. Во снах ее преследует огромный белоснежный волк, чьи клыки острее бритвы. Окровавленная пасть каждую ночь клацает над ее головой. Сколько ночей она просыпалась в холодном поту, от ощущения, что слышит его тихую поступь. Именно после этого она и отказалась от походов и осела в роли прислужницы агнцев. Но это никак не меняет того, что она творила. А что, если король помнит ее? Что, если знает ее в лицо? Ей нет места в мире вулкана. Там ее, как и всех остальных, попросту распнут, как они распинали Бессмертных».