Ни живые, ни мёртвые

— ДА!

Громко. Хором. Пискляво-мерзким голосом, как у старых детских игрушек. Они ответили на мой мысленный вопрос...

Я обомлела, с трудом веря в происходящее. Шок выбил весь воздух — это же невозможно...

Вчера был монстр, жаждущий меня съесть, а теперь — куклы, которые выглядели ещё более жутко. Как такое возможно? Мистика существовала? Или это всё магия? Несмотря на дикий испуг, мне хотелось во всём разобраться: коснуться этих существ, изучить, понять, как такое могло двигаться, существовать...

Но это опасно. Я никогда не думала о последствиях, но сейчас даже жить захотелось. Руки сами потянулись в сумочку. Если всё действительно так, то монстры сейчас на меня нападут...

И как только я об этом подумала, первая кукла кинулась на меня. Ножницы со свистом рассекли воздух, а затем — и кожу «человека». Ни крови. Ни крика. Ни единой эмоции. Кукла безучастно уставилась на меня, совершенно не обращая внимание на порез через всю грудь. Не ожидала, что мои ножницы окажутся такими острыми... либо внутри них не было ничего.

Пустота.

Второй появился так же неожиданно: подскочил сбоку, намереваясь меня ударить по голове, но я быстро уклонилась и разрезала ему руку. Та почти оторвалась, подтверждая мою теорию: действительно ничего не было внутри. Но как они тогда двигались?..

Толпа резко помчалась в мою сторону. Руки тянулись ко мне, разрывая одежду, царапая кожу, желая содрать с меня шкуру. От боли мутнело в глазах, но я отчаянно рубила ножницами, кидалась посудой, отбивалась кулаками. Настоящее поле боя — я чувствовала себя единственной оставшейся в живых и только от меня зависело, сколько ещё проживу. Но всё бесполезно: никто не умирал, словно тёмная магия двигала их желанием меня убить и не позволяла безвольно рухнуть на пол. Либо их не убить простым оружием...

Схватив стул, я отмахнула малую часть кукол, но этого было уже достаточно для того, чтобы очистить себе путь к выходу. Я тут же рванула к нему. Толкала, пихала, бежала и перепрыгивала — лишь бы как можно скорее оказаться на свободе. Куклы напирали, но на удивление оказались очень лёгкими: падали с глухим стуком, однако на место одного тут же появлялся другой. Уверена, их было больше, чем первоначально, поэтому надо было бежать быстрее.

Сердце колотилось где-то в горле, когда я распахнула дверь и мгновенно её закрыла. Руки дрожали, рот жадно ловил воздух, чувства были на пределе, точно все эмоции втопили педаль газа и на полной скорости помчались на верную гибель. А смерть... стучала совсем рядом, прямо за дверью, где слышны шипение, хрипы и дикое рвение разорвать меня в клочья. Взгляд пытался за что-то зацепиться, чтобы запереть дверь, но ничего не попадалось. Тогда зажмурившись, я на свой страх и риск резко отскочила в сторону и со всех ног помчалась, куда глаза глядят.

Снег хрустел под ногами, холод колол в лёгких, от порывов ветра щипало в ранах. Страх гнал вперёд, как вор гнал лошадей, сбегая от королевской семьи. Переулки, повороты, скользкий лёд, мешки с мусором — всё проносилось мимо с бешеной скоростью, точно перемотка страшного фильма.

Бац!

Споткнувшись, я рухнула на мокрую землю, разодрав коленку до крови. Боль пронзила насквозь, как кол вампира, перед глазами всё помутнело, кровь стучала в ушах, мороз жестоко впивался в оголённые плечи, волосы безнадёжно спутались. Так плохо и горько мне не было очень давно, будто всю душу перемыли гразью и изгадили в моче.

Отвратительно. Тошнотворно. Погано.

С трудом я встала с асфальта и, приложив снежок к разбитой коленке, прислушалась. Полная тишина — ровно как тогда, когда все прочли мои мысли.

Минута. Две. Пять.

Ничего не слышно, лишь моё громкое дыхание эхом отражалось от стен узенького переулка между домами. Неужели за мной никто не гнался? Или куклы просто боялись естественного света? Или тут была какая-то ещё причина?

Думать над этим стало противно. Одно только воспоминание о стеклянных глазах вызывало отвращение. Поздравляю, Рав, ещё один кошмар в копилку твоей памяти.

Я измученно застонала, но заставила себя оторвать и без того разорванную ткань рукава и замотать коленку. Знать бы ещё, где я. И плевать, что я ужасно выглядела со стороны: вся в крови, в лохмотьях и даже без пальто, ведь то осталось в ресторане. А Анна...

С оцепенением в груди я достала телефон из сумочки и дрожащими пальцами набрала подругу.

Гудок. Два. Три.

— Ну же, ответь! — в волнении воскликнула я глупому мобильнику.

— Стр-р-рашно тебе?

Безумный голос отразился от кирпичей. И столь знакомый...

О Нюйва...

Я в панике отмотрелась по сторонам, ожидая поблизости увидеть нечто тёмное. Но ничего не двигалось, не скользило по стенам, лишь снег редкими снежинками падал с неба.

— А как стр-рашно было детям, помнишь? — шипел зловещий голос. — Тем, кого ты убила?

Нет-нет-нет, я не буду вспоминать! Не после того, что я только пережила! Не после всего того, как я пыталась измениться!

Немного хромым, но уверенным шагом я начала двигаться дальше, намереваясь дойти до своего дома. Вот только мой путь оказался коротким: прямо в конце переулка лежал в луже крови истерзанный труп мужчины.

Пальцы сами набрали номер Арни.

_____________

? Если быть честной (франц.)

Дневник 3

Светская жизнь, светская жизнь...

Скучна. Однообразна. Суетлива. Утомительна.

И совершенно мне не интересна. Люди копошились, сновали туда-сюда, обсуждали сплетни... но сейчас — смерть Фрэнсиса Коллера.

Мы убили его пять дней назад. Спустя два дня один из кэбов наткнулся на его тело, погребённым под толстым слоем снега. А сегодня Фрэнсис наконец-то упокоится с миром.

Пока его родственники будут мучиться позором.

Неудачный сын, алкоголик, непутёвый картежник, бесполезный друг — Фрэнсис умер в одиночестве посреди холодного поля с бутылкой вина в окоченевших руках. Как мы и планировали, никто и не подумал о яде и не стал ничего подозревать. Плохая репутация сама за себя всё сделала, а я лишь вкушал плоды своего расчётливого плана.

О да, это ещё далеко не конец.

Над Лондоном третий день подряд стоит смог. Плотная пелена, за которой прячется горизонт, хмурое, зыбкое марево, распаляющее воздух, — точно сизое крыло ворона накрыло весь город. Ночные туманы съедают звезды, и в чернильной, глубокой тьме кошмары обретают новые формы. Уже совсем скоро каждому жителю будет страшно спать по ночам — убийства будут идти один за другим...

Идеи Орла оказались гениальными. Моё положение в обществе возрастает с каждым днём, деньги начинают потихоньку приходить, а Кассы уже не смотрят на меня, как на поражённого чумой сынка Ивет. Ещё не богат, не всемирно известен, не бессмертен... но уже что-то.

Дальше — больше.

Ибо я — особенный. Другой. Не принадлежащий этому миру. Я чувствовал себя осколком чего-то великого, большого и сильного. Того, к чему с самых ранних лет так нетерпеливо жаждал вернуться.