Ничей сын
Шрифт:
«Он же, конечно, не мог пойти к тем тварям.
Или мог?
А тебе какая разница?»
Джо окинула взглядом пустую комнату с факелами и подумала о том, сколько бесчисленных ночей здесь провёл Кэдиган. В мучительном одиночестве. И в эту секунду Джо поняла, почему это её волнует.
Никто не заслуживает подобной участи.
— Кэдиган, — прошептала она. — Если ты меня слышишь, прошу, прости, если я тебя чем-то обидела. Ты можешь вернуться? Я ненавижу одиночество. Пожалуйста, не оставляй меня одну.
Из уголков глаз потекли слёзы, когда на неё обрушилась суровая реальность. С такой огромной семьёй она никогда
Одиночество для Джо сущий ад. От которого хотелось выть на луну.
Пока она тихо плакала, щит засветился и загудел. Подняв голову, Джозетта нахмурилась.
«Какого?..»
В центре золота вспыхнуло мужское лицо.
Глава 4
Джо в ужасе отскочила от щита, когда лицо на нём приобрело более чёткие очертания.
— Джо?
Она замерла, увидев Кэдигана.
— Какого чёрта? Кэйд, нам нужно обсудить размеры твоего айфона. Ты что-то пытаешься компенсировать? А?
Судя по озадаченному выражению лица, он её не понял.
Джо улыбнулась.
— Прости. Для подобного общения мы используем айфоны. Только они не такие огромные.
Она подняла ладонь, показывая размер.
— О. А я всё думал, что означает это слово. — Он помолчал, а потом спросил: — Тебе что-то нужно, госпожа?
Не успев остановить себя, она кивнула:
— Ты можешь вернуться?
С умилительной робостью он материализовался рядом с кроватью. Сурово нахмурившись, Кэдиган провёл костяшками пальцев по её мокрой щеке.
— Ты поранилась?
Взяв его за руку, она крепко прижалась к ладони щекой.
— Ненавижу одиночество. Знаю, странно так себя вести в моём возрасте, но это выше моих сил.
Он по-доброму ей улыбнулся.
— Это не странно. Мне, как никому другому, ведома твоя печаль.
«И не поспоришь. Об одиночестве ему известно больше любого».
Опустив взгляд на другую его руку, Джо увидела засохшую кровь.
— Тебя ранили?
Кэдиган безразлично пожал плечами.
— Хариус царапнул.
— Хариус?
— Безумные твари, настигшие тебя по прибытию в сею обитель. Они быстрые. Порой, даже быстрее меня.
Джо поднялась и подошла к умывальнику, чтобы намочить ткань.
— Позволь осмотреть рану.
Кэдиган не шелохнулся.
— Не волнуйся. Сейчас, через минуту, она заживёт.
Джозетта поморщилась.
— Ты продолжаешь повторять эту бессмыслицу. «Сейчас» и «через минуту» вообще-то противоречат друг другу.
Он фыркнул.
— Ишь ты. Меня критикует женщина, которую я сам понимаю через слово.
Джо рассмеялась и потянула его за рясу.
— Раздевайся, болтун. Я хочу осмотреть твою рану.
Кэдиган замешкался, прежде чем послушаться. Он стянул рясу через голову и аккуратно сложил на сундук.
Джо раздражённо усмехнулась, дёрнув его за хоуберк [14] .
14
X — начало XIII вв. Рыцарь в норманнском шлеме с рондашем. Открытый норманнский шлем конической или яйцевидной формы. Как правило, спереди крепится наносник — металлическая назальная пластина. Был широко распространен по всей Европе, как в западной, так и
в восточной части. Доспехи: длинная кольчуга до колен, с рукавами полной или неполной (до локтей) длины, с койфом — кольчужным капюшоном, отдельным или представляющим единое целое с кольчугой. В последнем случае кольчуга называлась «хоуберк». Спереди и сзади у кольчуги разрезы на подоле для более удобного передвижения (да и сидеть в седле удобнее). С конца IX — начала X вв. под кольчугой рыцари начинают носить гамбезон — длинную поддоспешную одежду, набитую шерстью или паклей до такого состояния, чтобы амортизировать удары по кольчуге. К тому же в гамбезонах отлично застревали стрелы. Часто использовался и как отдельный доспех более бедными по сравнению с рыцарями пехотинцами, особенно лучниками.— Это глупо, не находишь?
Кэйд со смешком расшнуровал, а затем снял кольчугу и гамбезон, прежде чем развязал и закатал рукав до подмышки.
— Господи, ты как матрёшка. Сколько на тебе всего?
При виде её потрясения он пожал плечами и ответил с улыбкой:
— Как обычно.
Закатив глаза, Джо приподняла рукав, пока не нашла свежую рану, при виде которой поёжилась. Боль должна быть нестерпимой, но Кэдиган будто её совсем не замечал, что доказывало, насколько сурова его жизнь.
Джо поёжилась, увидев глубину укуса и количество других шрамов на предплечье. Следы когтей, укусов и того, чему она даже не могла найти объяснение. Его плоть была усыпана ими. Однако самыми странными выглядели рубцы вокруг правого предплечья и пальцев — ряды ромбовидных шрамов. Казалось, его рука попала под какой-то пресс.
«Он что, угодил в мясорубку?»
Она провела пальцем по странным узорчатым шрамам.
— Откуда они у тебя?
На его щеках вспыхнул румянец, прежде чем Кэйд потупил взор.
— Это ерунда.
— Неправда. Отчего они тебя смущают?
На его челюсти выступил желвак.
— Они не в счёт.
Он попытался отстраниться.
Джо не пустила его.
— Отчего тогда ты молчишь?
— Когда я был отроком, брат Оуайн играл в азартные игры, а деньги понемногу таскал из казны. Когда отец Брайс заметил пропажу монет, то обвинил в краже меня, поскольку брат Оуайн сказал, будто я последний был в комнате с сундуком. Эти шрамы остались у меня как предостережение.
Джо изо всех сил пыталась разобрать его слова и понять историю.
— Это с тобой сделал брат?
— Нет, я облат.
Она держала его за руку, смывая запёкшуюся кровь.
— Мне не знакомо это слово.
— Произведя на свет, мать тут же подбросила меня монахам. Я воспитывался при монастыре, где мне было суждено стать послушником.
«Это объясняет его аббатские одеяния».
— Ты стал монахом?
Он покачал головой.
— Прежде чем меня возвели в сан, пришёл король и забрал на войну.
«Странная формулировка. Правильно ли я поняла сказанное?»
— Тебя как бы похитили?
Кэдиган фыркнул с горечью.
— Госпожа, это был король. Ты либо идёшь добровольно, либо тебя казнят.
Джо вздрогнула от предоставленного ему ужасного выбора. Без подготовки трудно перейти от монашеской жизни к военной. Отсюда напрашивался другой вопрос, учитывая, что его отдали в монастырь в младенчестве...
— Ты хоть знал, как сражаться?
— Нет, но поле брани обучило быстро.