Ник и другие я

Ворон жалел об одном – глаза нельзя закрывать.

Ноги на ширине плеч.

Руки расслабленно за спиной.

Подбородок параллельно земле.

Взгляд должен быть осмысленный, но Ворону было все равно.

Солнце уже скользило по их форме, словно пробуя на вкус. Ничего, Джонсом проверено – до вечера не сгорят. Так, чуть загорят.

Лекция про честь была уже закончена – Башня лично читал.

Перес повернулся к Ворону, голос главы вампирского клана был обманчиво спокойным:

– Капитан, почему вы не ликвидировали объект у дома Парры?

Ворон безмятежно ответил, глядя вперед себя – смотреть в глаза Пересу дураков нет – поймает взгляд и ментально сломает, как игрушку:

– Действовал согласно приказу – ликвидацию не должны были видеть гражданские.

– Даа? – в голосе Переса проскользнули первые признаки недовольства: – И уточнить у Башни никак не получалось, да?

Ворон четко кивнул:

– Так точно, я не заметил, что гарнитура вышла из строя. Как только обнаружил – вернулся на базу за заменой.

Парни стояли рядом с Вороном не шелохнувшись. Казалось, даже дневные отряды притихли со своими тренировками. Тихо. Сонно. Осенне. Слышно, как ветер гонит с шуршанием лист по асфальту.

– Дааа? – Перес, кажется, наслаждался беседой. – И почему после замены гарнитуры не ликвидировали объект?

Ворон напомнил:

– Объект уходил в сторону портовой зоны, и я решил, что лучше будет его ликвидировать там.

– Несмотря на указания Башни? – прищурился Перес.

Ворон, расфокусировано глядя вперед, согласился с Пересом:

– Так точно. Я решил, что это рекомендации – сама операция лежала на мне. Я решил, что в портовой зоне будет надежнее.

– И почему же?

Кожу уже чуть пекло.

– Я заметил слежку – определить на тот момент, кто преследует меня и объект, не представлялось возможным.

Перес скептически заметил:

– Дааа? Это вам-то? Может, ботинки жали? Не давали развить нужную скорость? Или в ультре что-то вышло из строя? А еще… Молния на брюках не расходилась, не ломалась, мешая выполнению задания? Бывает и такое – расходится и мешает жуть!

Он все же вышел на солнце – пару шагов всего, но вышел:

– Мать вашу, Ворон! – рявкнул Перес ему в лицо. – Я на службе был больше вашего! И все уловки, как откосить от неудобного задания, знаю! Совет на будущее – в воздуховод ультры пихаете игрушечную пульку, и непонятные шорохи и спонтанные отключения ультры гарантированы! Самый надежный способ затянуть операцию!.. Вы хоть понимаете, что натворили?

– Спас девчонку от незаслуженной смерти? – гаркнул командным голосом Ворон. И сейчас он взгляд не прятал – Ворон был уверен в своей правоте. Главное, не дать Пересу забраться в мысли. Или пусть уже лезет – пусть прочувствует на собственной шкуре чувство бессилия перед гадким приказом, пусть искупается в презрении, которое вызывает – ликвидировать девчонку без суда и следствия!

Перес прищурил глаза и выдал:

– Вы провалили главную задачу клана, которую мы пять лет старательно выполняем в Третьем округе! Забыли?! Мы доказывали людям, что вампиры – это прежде всего долг, и потом клановые интересы! Закон главнее всего!

Строй на миг ожил. Резко выдохнул Сом. Соло переступил с ноги на ногу. Мирт кашлянул, хоть вампиры и не кашляют – они вообще не болеют. Долг и закон! Оказывается, что Перес прежде всего печется о законе… То ли смеяться, то ли плакать.

Перес же продолжил, и голос его кипел от возмущения:

– Вы умудрились показать, что смазливая мордашка хомофила к оркам собачим перечеркивает весь закон! Вы умудрились показать, что стражи продажны. Вы умудрились показать, что интересы кланов превыше всего. Сказать, какие заголовки уже к вечеру будут в газетах? «Перес продался ради интересов любовницы!», «Вампирские кланы только на словах демонстрируют важность закона!». За каждую упомянутую любовницу, вы, лично, Ворон, будете отжиматься по пятьдесят раз! Ясно?! А за каждый попранный закон – сотню.

Он резко развернулся на каблуках и вернулся под защиту тени, посмотрел на Башню и тихо сказал:

– Гонять до вечера, чтобы поняли: закон – это всё, что у них есть! Закон – все, что есть у всех нас. Ник права: кланы – зло…

Башня странно на него посмотрел: он знал, что Ник Росси – родственница хомофила. И с точки зрения Башни, она первая, кто должен стоять на страже интересов собственного клана, отстаивая жизнь хомофила.

Парни переминались и бросали косые взгляды, мало что понимая. Ворон прошептал им:

– Она всего лишь девчонка!

И парни замерли, соглашаясь с ним. И к оркам такой закон!

– Кланы – это зло, – повторился Перес, снова оглядываясь на шеренгу стражей в тренировочных костюмах, старательно делавших вид, что их тут нет. – Монаааахи… Одна смазливая мордашка – и они уже играют на чужой стороне. Башня, сними им публичный дом, что ли, святая кровь… И лично проследи, чтоб не отлынивали. И не смотри так – твоя вина в случившемся тоже очевидна. Не заметить, что тебя нагло водят за нос – это же надо!

На плац со стороны управления вышел Росси – с новыми знаками отличия на новенькой темно-серой форме МУСта. Вместо фуражки – берет с фигуркой мустанга. Белоснежные перчатки. Начищенная обувь. Четкий шаг. Гладко выбритое, слишком серьезное лицо. Ворон с трудом сдержал зевок – Росси был отвратителен в своей идеальности. Вот кто выспался, когда они думали, как сохранить человечность.

Росси остановился перед Пересом:

– Доброе утро, господа! – он чуть склонил голову вниз в приветствии. – Перес… Руис…

Ворон снова зевнул, ему дружно вторил строй – отряд не спал уже третьи сутки.

Перес настороженно рассматривал Росси – а ведь Росси его любимец, он ему свой отряд когда-то отдал – зеленому юнцу без образования и клана за спиной… Перес не шутил: к вечеру о его любовнице, миссис Росси, только ленивый не будет судачить. Говорить о том, что ночная кукушка перепоет любой закон. Ну и плевать! Главное – спасенная жизнь. Пока девчонка жива, что-то можно сделать, что-то можно изменить.

– Доброе утро, Росси! – так же сухо, как Росси, сказал Перес.