Ник и другие я

– Я очень постараюсь, Сэм. Очень. И куда теперь?

– В Либорайо. Я решила, что буду жить там.

– Договорились. Береги себя, хорошо?

– Хорошо.

Он оформил ей поддельные документы. Он открыл ей счет в банке. Он помог подобрать жилье, а потом уехал. У него были дела. Да и… Они с ним были слишком разные – чаще всего им не о чем было разговаривать, сказывалось отсутствие образования у Сэм.

Рядом в кресле, явно карауля её, кто-то сидел – было слышно чужое дыхание. Сэм чуть приоткрыла глаза и еле сдержала порыв – рядом сидел папа! Она хотела броситься ему в объятья. Она хотела, чтобы он прижал её к себе, обещая больше никогда не оставлять одну. Она хотела плакать в его плечо и просить прощения – это же она тогда выпустила маму, все портя в их жизни, но…

– Семечка, как ты? – тихо раздался голос папы…

Она резко открыла глаза и старательно спокойно сказала:

– Вы ошиблись, мистер Рассел. Я не ваша дочь. Я всего лишь её клон, и никакого отношения к вам не имею.

– Семечка… Ты моя…

Она его тут же перебила – боялась, что начнет верить его словам:

– Вы ошибаетесь.

Он мягко спросил, от знакомых интонаций, от долгожданного голоса было больнее, чем от плазмы:

– С чего ты это взяла?

– Простая логика. И еще… Меня зовут Ви – это значит, что я пятая копия вашей дочери. Обратите внимание на Ник Росси – вот она, кажется, ваша настоящая дочь. А я всего лишь копия. Клон.

Он подался к ней, осторожно беря за руку:

– Может, твоя логика и права, но для меня ты – моя дочь. И неважно, какая ты по счету – вы все мои дочери: Ник, ты, возможно, еще одна Сэм, которую Зак привезет сегодня вечером.

Сэм даже села в постели от неожиданности, всматриваясь в па… В мужчину:

– Зак? Зак Клауд?

– Он самый, Сэм.

– Ви! Зовите меня Ви. И… Он… Клауд… Он ничего не говорил обо мне?

– Нет, Ви. Ничего.

У неё сердце ухнуло куда-то в пятки:

– Совсем?

– Совсем.

– И о… своем ребенке ничего… не говорил..?

Он отрицательно качнул головой:

– Нет. К сожалению, он ничего не говорил о тебе и своей дочери, Ви. У меня с ним состоится крайне серьезный разговор.

Она легла обратно. Сжалась в комок. Отвернулась к стене – даже договор не спасает от ошибок. Хотя она же знала, что договор легко обойти. И этот… Слов для определения Клауда не хватало… Говорил о доверии! Он говорил, что будет стараться…

Кровать чуть прогнулась – па… Мистер Рассел сел рядом. Его рука легла ей на плечо:

– Ви… Маленькая моя… Мы справимся со всем, чтобы ни случилось. Парра…

Она сухо сказала, не открывая глаз:

– Передайте ему, что малышка – не его дочь. Я не хотела обманывать, но у меня не было денег на лечение. Все деньги Клауда ушли на оплату родов в больнице… Я, если выживу, все компенсирую Парре.

– Ви… – его рука скользила по её плечу, утешая. – Все будет хорошо – я никому не дам тебя в обиду.

– Мистер Рассел… – А верить хотелось до безумия. Верить словам папы. Оказаться в его объятьях. И что с того, что она не его дочь? Что с того, что родилась в лаборатории? Воспоминания-то настоящей Семечки ощущаются своими. Она и есть Семечка, и наплевать на логику… – Я не ваша дочь. Прошу, оставьте меня в покое. Дайте побыть в одиночестве.

– Зови меня Мика, пожалуйста. Только не мистер Рассел – это как-то слишком. И там, в коридоре толпится куча народу – они все хотят зайти к тебе и сказать хоть пару слов поддержки. Там Парра, там Росси – Ник, Линдро и даже Диего – твой племянник, там Ворон.

Она глухо сказала:

– Что передать Парре – я уже сказала. Росси скажите, что я… Впрочем, ничего не надо. Остальным тем более…

Дверь палаты резко открылась, и в палату вошел Парра с пытающимся его остановить парнем – Ви вспомнила, что это был Утес, напарник Росси. Следом с независимым видом вошел Ворон, а потом уже Росси – наверное, просто потому, что глупо оставаться в коридоре. В руках он держал детскую переноску. Сэм знала – и Ник тоже не миновала её судьба. Наны никому не предоставили выбора… Последней вошла Ник.

Парра подошел к изножью кровати:

– Ви…

– Я тебе уже все сказала, – отрезала Сэм, снова устремляя взгляд в стену – неужели кому из них неясно, как ей сейчас плохо?! Почему просто нельзя взять и оставить её одну. Почему надо бередить рану. Почему надо заставлять надеяться…

Парра чуть громче сказал:

– Ви, а мне плевать! Тест на отцовство в работе. А пока он не готов – отец Локи я.

Ви упрямо прошептала, разворачиваясь к Парре:

– Никакой Локи! Никакой безумной. Имя давать не тебе.

Ворон, стоя у дверей, тихо предложил:

– Долька. Долли. Долорес.

Ви не выдержала и села в постели – её смерть оказалась странной:

– Никаких Безумиц и Скорби. Малышка родилась не для этого. И… – она гневно прищурилась, рассматривая несостоявшуюся смерть. Смерть сухо продолжила:

– Нана. Альма. Есть много имен с упоминанием Яблока, если это так важно.

– Важно другое, – оборвала его Сэм. – У вас прицельность хромает.

Ворон подобрался и кивнул, отвечая по-военному:

– Так точно! Хромает.

– В следующий раз… – начала было Сэм, но Мика не дал ей сказать – просто прижал к себе и прошептал:

– Следующего раза не будет.

Это подтвердили и Парра, и Утес, и Росси – почти в унисон они сказали тоже самое:

– Следующего раза не будет!

– Никакого следующего раза!

– Твою мать, к оркам следующий раз!

Папа… Сэм сдалась, оказавшись в его объятьях… Папа гладил по её вздрагивающим плечам, что-то утешающе шептал и не отпускал – а ведь она пыталась вырваться.

– Шшш, маленькая, не надо… Все хорошо.

– Па… – еле выдавила она, и он тихо сказал:

– Аюшки?

– Па… Я так боюсь… – она все же призналась. Пусть она вампир, которого сложно уничтожить, но она и человек, хоть каплю, но человек!

– Все будет хорошо. Вот приедет Зак, поговорим с ним…

– Придушим, – добавил радостно Утес.

– Поговорим, – мрачно сказал Парра.

– Воспитаем! – процедил Росси.

А Ник сжалась в комок – как часто она слышала от Лина: «Аюшки?». Как часто она гадала – кто же так говорил в её детстве. И оказалось – отец. Не Ханыль.