Никогда не кончится июнь
Шрифт:
«Четыре авиакомпании путем передачи из уст в уста превратились в десять заправок», — отметила я про себя.
Станислав Ревицкий, слегка пошатываясь, снова дружески обнял невысокого рыжего парня.
— Пойдем! Ты меня обидишь, если не посмотришь картину! Какой ты мне после этого друг? — и он насупил красиво изогнутые темные брови.
— Не сейчас! — заупрямился новоявленный благодетель.
Но Стас был похож на капризного ребенка. Снова почесав в голове, он воскликнул с обидой:
— Тогда чтоб ноги твоей в моем доме больше не было, ты меня понял? Выбирай —
При этом он вертел на пальце удивительным образом нашедшиеся ключи, и эти ключи одновременно приковали и мой, и Степин взгляды.
Наконец, я оторвала взор от извлеченной из штанов находки и подняла глаза к жаркому слепящему солнцу.
Летний день в самом разгаре, и на почту я вполне могу сходить сама…
А вот шаткое расположение упрямца-Стаса и его «пятерку» нам упускать никак нельзя.
— Хорошо, — наконец, согласилась я. — Иди полюбуйся шедевром авангардизма. А я быстро… одна нога здесь, другая там.
Автор шедевра довольно улыбнулся и, не выпуская Степу из дружеских когтей, бросил косой взгляд на мои загорелые ноги, прикрытые шелковым сарафаном.
Степа понял мою очевидную мысль. И все-таки придержал меня за руку.
— Точно? Ты уверена?..
Я еще раз взглянула на ясное безоблачное небо. Потом на зеленую шумную улицу, на спешащих по ней людей, смеющихся детей в песочнице…
Ну что со мной может случиться?!
— Уверена! — подтвердила я и подтолкнула приятеля к Ревицкому. — Иди! Стас, у тебя рубаха застегнута неправильно!
— Где? — опустил глаза творческий человек и завел за ухо спутанную прядь. — Во блин! Ну-ка, ну-ка… — и он озабоченно принялся исправлять оплошность.
— Крепи дружбу и карауль тачку! — незаметно шепнула я на ухо своему вот уже несколько дней лучшему другу. — А я быстро!
— Только не задерживайся! — с тревогой шепнул в ответ парень и через несколько секунд, подгоняемый Стасом, исчез в подъезде.
Скрип закрывшейся за ними двери показался мне каким-то невеселым.
Постояв еще с минуту, я зачем-то погрызла указательный палец, что говорило о состоянии легкого волнения, потом, вздохнув, двинулась к светофору, чтобы перейти дорогу к остановке автобуса.
ГЛАВА 32
…Как объяснить тоску, что выворачивала мне сердце, когда в яркий июньский день я брела вперед по бескрайнему лугу, глядя на опоясывающий его зеленый лес с вековыми дубами?.. Как передать неведомое мне до этого дня состояние, когда вместо того, чтобы сделать шаг вперед, хочется бежать назад, бежать, ни разу не оглянувшись?.. Когда ласково шелестящие под ногами травы обнимают шелковой прохладой голые ноги, а кажется, будто они тянут к тонкой коже маленькие щупальца?.. Надо мной высокое голубое небо, длинные прозрачные облака, а в душу прорастает зима с ее тяжелой старческой поступью…
Этот маленький дом, очертания которого уже показались впереди, в дымке солнечного света… Почему при виде него по телу пробегает липкая дрожь, а в голове опять начинают возникать голоса?.. Откуда-то, прямо в недра души проникают неотчетливые, тихие стоны, горькие, мучительные стенания, и биение собственного сердца звучит в груди, как поминальный набат?..
Зачем я иду туда? Почему в голове
так тяжело и мутно?.. Отчего сделались ватными руки, а ноги будто вообще уже не мои, и кто-то за меня передвигает их по поредевшей траве и выводит на узкую тропку перед крыльцом?..Я не хочу…
Я подошла к избушке, как будто заболев по пути отчаянной, горькой тоской. Увидела ее низкую деревянную дверцу. Как и в прошлый раз, на ней висел заржавевший замок. Такое чувство, что с прошлого раза… нет, такое чувство, что не с прошлого раза. А с прошлого столетия никто не трогал этого замка.
А вокруг распростерлась такая же вековая тишина — такая, что, казалось, ее можно было рассечь острым лезвием сабли. И увидеть, как она расколется надвое. Звенящая, неестественная тишина. Словно на краю земли, где нет жизни… А есть только мертвый, ледяной покой…
Вечный покой… — шевельнулось в замороженной голове.
Совсем недавно возле одного ночного заведения меня уже посещало подобное чувство…
Ничего нет…
Я вздрогнула и как будто немного ожила. Подойдя к дверце, подергала замок. Ну где же ты, милая бабулька?.. А я так надеялась, что ты передашь мне Славушкины ноты… Зачем же ты меня обманула?
И опять где-то в глубине тонко взлетел и оборвался стон.
Голубое небо, в котором нет птиц. Шелковая трава, в которой нет ни жуков, ни кузнечиков…
Напрасное путешествие.
И усталость. Бесконечная усталость, когда не слушаются ноги… Когда мучительно хочется спать…
Неожиданно для себя я зевнула.
И в прошлый раз, когда я была здесь, мне тоже… тоже… а-а… Да что же это со мной?..
Отчаянно борясь с наплывающим сном, я повертела головой в разные стороны.
И вдруг увидела собаку.
Она вышла из-за угла избушки — низенькая, какая-то длинненькая, с большими глазами и висячими ушами. И внимательно посмотрела на меня. Потом вильнула хвостом…
И сон как будто начал слегка таять…
Пробудившееся пространство заполнили мысли.
Собака! Посреди вечного покоя… Значит, здесь все-таки кто-то есть?!
Тем временем собака почесала плечом ухо и еще раз пристально посмотрела на меня. Потом медленно развернулась и пошла обратно туда, откуда пришла. Когда ей остался только шаг до того, чтобы исчезнуть за углом, она вдруг повернула голову и опять встретилась со мной глазами…
Какие у нее грустные глаза…
И она как будто зовет меня за собой…
Не переставая удивляться, откуда она тут взялась, я окинула взглядом ее тщедушное тельце.
И увидела
ЯЗВУ НА ЕЕ БОКУ.
Точно такую же, как у той собаки… возле «Лабиринта»! В ночь, когда я ездила туда выступать!
Сердце из груди вдруг скакнуло прямо в горло.
Нет… не точно такую же. А ТУ ЖЕ САМУЮ!