Никогда_не...

Кажется, с тех пор, как по пьяни я выболтала ему все свои секреты, он стал мне почти братом и исповедником в одном лице. А я ему — испытанием, которое Дэн несёт как крест — мужественно и без жалоб.

— Че зыришь? Мы с Полиной Александровной давно не чужие люди, понял? — продолжает он в ответ на удивлённый взгляд Артура. — Как и с тобой, братэло… Ну? — и Дэн вместо традиционного рукопожатия распахивает объятия. — Рад за тебя, братишка… Чтоб у тебя все получилось, как ты хочешь. Вот от души желаю. Понял меня? От души!

Хм, странно… Такой слишком добрый Дэн без своих подколок — не совсем уже и Дэн.

— Спасибо, — отстраняясь, Артур похлопывает его по плечу, после чего, прищурившись, добавляет: — Слушай, ты с коньяком смотри не переборщи. Как вы будете сегодня этот ваш флешмоб проводить, если все бухие? Ну, кроме Полины.

— Ну уж нет… — наконец, понимая причину неумеренной лиричности Дэна, беру из его рук чашку и делаю из неё большой глоток. — Полина тоже в деле, — сил стоять и вдыхать запах кофе, параллельно понимая, что два мои партнера по предстоящему мероприятию пьянствовали всю ночь, у меня не хватает. — Слушай, Дэн, отличный эспрессо. А что в нем — точно коньяк? Или ликёр какой-то крепкий?

— Самогон, — говорит Дэн, и мое лицо вытягивается от ужаса. Все еще хуже, чем я предполагала. — Пара капель всего, не дергайся! Коньяк мы еще к трём ночи выдули весь.

— Отлично, — подвожу я итог, залпом допивая весь кофе Дэна. Чтобы воспринимать ситуацию так же просто, как он, мне нужно слегка захмелеть. — Но ты хорошо держишься. Слу-ушай, — не самая лучшая в мире догадка вдруг осеняет меня. — Ты же только кажешься нормальным! Вэл хоть проспится, а ты будешь вот так держаться, а потом отключишься часов в десять, когда надо будет настраивать технику и готовить секцию для гостей. И всё! Мы засыпемся! Не будет у нас никакого флешмоба! А потом проснётся Вэл и поймёт, что вы прокидали всех спонсоров — и умрет, если его раньше не убьют ваши местные самогонщики!

Будущее сейчас — и небезосновательно — представляется мне в самых темных красках.

Но в Денисе мои прогнозы вызывают только здоровый скепсис.

— Да ладно тебе, Полинка! — смеётся он, как будто я только что рассказала ему интереснейшую из историй, а не озвучила факт нашего провала. — Я сильно никогда не пьянею, генетика такая! Артуро подтвердит! Да, братишка? Скажи? Сколько раз ты меня за всю жизнь пьяным видел?

— Ни разу, — соглашается Артур. — Даже в школе после выпускного, когда у нас у всех башка к утру раскалывалась, и надо было идти встречать рассвет, он только нескафе из автомата хлестал и бегал как с шилом в заднице.

— Ага, было дело! — довольно продолжает Дэн. — У меня тогда заначка мелочи была, я ее всю на автомат и спустил.

— Да, прямо свежак-огурец был. За что все хотели надавать ему по шее, — с улыбкой кивает Артур, что не может меня не утешать.

— Так что, Полинка, того… Помнишь наш самурайский иероглиф? Ни-сы, короче! Я уже всё порешал. Мне б сейчас чего-то горяченького, супчика там… и часок сна, не больше. Прям здесь. И я нормальный буду, отвечаю! А красавца вашего лучше заберите. Что-то мне кажется, если он проснётся тут, на деревянных досках, всем нам будет жопа. За то, что разрешили ему вот так вырубиться, ни ванную с утра ему, ни завтрак с трюфелями, или что он у вас там жрет?

Не знаю, то ли это пара глотков кофе с самогоном так расслабляюще действует, то ли воображаемая картина пробуждения Вэла без завтрака с трюфелями, но я тоже заражаюсь весело-беззаботным настроением и иду за парнями в большую подсобку, где хранится посуда, запасы кофе и стоят большие холодильники, в которых Дэн держит замороженные продукты.

— Вот он, специальный блогер из столицы. А когда спит, и не скажешь, что какой-то особенный. Совсем как мы, простые люди.

Денис прав — лёжа на большой деревянной пристройке у стены, напоминающей то ли барную стойку (подозреваю, что здесь ребята во время работы распаковывают и фасуют продукты) то ли длинный кухонный стол, Вэл похож на довольного жизнью школьника, впервые загулявшего до утра и вырубившегося в квартире друга. Его совершенно не смущает жесткость древа, на котором он спит, поджав ноги к груди и положив руки под щеку. Каким-то странным образом он чувствует, что лежит на очень узкой поверхности и практически не шевелится, прижавшись спиной к стене.

— Вэл? — наклоняясь к нему, тут же отворачиваюсь, такой мощный запах перегара бьет в нос. — Эй, ты что? Ты чего здесь умостился? Просыпайся, пора домой. Примешь душ, а потом в мягкую постельку, хоть немного поспишь.

— Постелька… — мечтательно тянет Вэл, словно большой ребёнок, трогательно причмокивая губами. — Моя постелька… Моя постелька тут! — неожиданно объявляет он и снова начинает умиротворённо сопеть.

— Голый номер, ребят, — тут же предупреждает Денис. — Вы думаете, я не пробовал его отсюда сдвинуть, а до этого — не дать уснуть? Ни фига! Он мне какую-то дичь втирал… Что-то насчёт преодоления, и что художник должен видеть красоту в простоте-хреноте. Ну, короче, как он может, — добавляет Дэн, и я согласно киваю.

Изнеженный любитель комфорта Вэл обожает себя преодолевать — это желание накатывает на него хаотическими волнами, а после он всегда о нем жалеет.

— Так, я понял тебя, Дэн. А ну… Давай, поможешь мне, — Артур не горит желанием продолжать разговоры о судьбе художника и решает, что уговаривать Вэла смысла нет, надо просто брать и тащить. Или это у него уже привычка такая по обращению со своим «бизнес-партнёром»?

— Поли-Ира! — внезапно кричит Вэл, как только они оба — Дэн и Артур подхватывают его под руки. — Ты где! Помоги…те! Меня пох… пох…

— Слушай, друг, ты чего? — недовольно обращается к нему Дэн в ответ на то, что Вэл поджимает ноги и вместо того, чтобы идти к выходу, просто повисает у них на плечах. — Это ж мы! Ты че, не узнал?

— Пох… Ему сейчас на всё пох. Поорет и успокоится, — на Артура нервное мычание дизайнера не оказывает особого влияния.

Тем временем Вэл, трагично закинувший голову назад, становится похож на жертву или святого мученика, — такого, какими их обычно изображали на фресках эпохи Возрождения. Смотрю на него и понимаю, что ему бы понравилась эта аналогия. И я точно расскажу ему об этом, как только способность соображать вновь вернётся к нему.

А пока… Горестно вздыхаю, почти как Вэл, понимая, что именно мне придётся тащить его вместо Дэна или Артура.

— Пох…хищают! — нервно стонет дизайнер и опять дергается, словно мученик в конвульсиях. — И — Ира!! — снова кричит он, видимо, от меня помощи не дождавшись. — Я здесь! Спаси меня! Я н…не хочу… умирать!

— Всё-всё, Дэн, отойди, — отталкиваю я Дениса, стоящего ближе ко мне, и подхватываю Вэла под второе плечо. — Он на самом деле нервничает. Он вас ещё плохо знает, вот и хочет увидеть кого-то из своих. Вэл, тихо-тихо… Никто тебя не похищает. Это я, Полина, я прослежу, чтобы тебя отвезли домой, а не в лес на расчлененку. Всё хорошо. Не переживай, ничего с тобой не случится.

Вслух уточнять, насколько перепугался дизайнер, раз вместе со мной позвал и свою прекрасную даму сердца, я не буду. В такие моменты Вэл кажется мне особо уязвимым, так что не стоит еще сильнее обнажать его душевные тайны.

— Давай, вот так, вот так, — параллельно киваю я Артуру, который подстраиваясь под наш с Вэлом шаг, ловит мой взгляд и, получив подтверждение, сворачивает к выходу из подсобки.

— Не тяжело тебе? — спрашивает он, когда, пересекая большой, залитый утренним светом зал, мы медленно приближаемся к порогу кафе. Вэл все еще что-то бормочет и иногда, спотыкаясь, снова повисает на нас.