Николай I Освободитель // Книга 10

— Конечно! Столько находок, столько открытий! Понимание процессов, которые имели место в культуре средиземноморья тогда, когда еще и письменности-то полноценной не было. Я даже не могу сравнить важность этих находок… Ни с чем не могу сравнить! — Археологу явно не хватало слов, чтобы описать свои эмоции, поэтому он замолк на полуслове, немного подумал и добавил, — ваше императорское величество.

В этот раз раскопки с самого начала велись «по уму». Ну на уровне середины 19 века, понятное дело, вероятно ученые из будущего будут так же материть местных археологов как в моей истории материли Шлиманна, но тут уж ничего не поделаешь, естественные процессы развития научных методов никто не отменял.

Так или иначе на Троаду теперь высадился целый десант из нескольких сотен ученых, ассистентов, студентов соответствующей направленности и просто нанятых рабочих с целью начать полноценную разработку археологического памятника. И работы для всех них там было на годы вперед.

Благо Троя не была самым первым подобным проектом, хоть благодаря слепому греческому поэту и являлась наиболее узнаваемой для широкой публики. До этого мои археологи совместно с греческими коллегами уже успешно копали Коринф, изучали развалины афинского акрополя и вообще успели отметиться во многих местах.

— Сколько вам понадобится времени, чтобы обработать все это богатство, — я обвел подбородком лежащие на верстаках предметы, — и сформировать полноценную музейную экспозицию? Пригодную для демонстрации непосвящённой во все тонкости публике?

— Боюсь, что не быстро, — задумчиво почесал выстриженную по местной академической моде бородку ученый. — Тем более, что поток предметов в ближайшее время будет только увеличиваться.

— Не то, чтобы это было слишком срочно, тем более что греческий музей пока еще только в постройке, однако все же не затягивайте. Трое будет посвящена отдельная экспозиция, — мы закончили осмотр привезенных в Николаев древностей и двинули в сторону выхода. — Наша цель не только сохранить историю для потомков, но и позволить людям к ней прикасаться каждый день.

— Конечно-конечно, — Музаркевич явственно услышал в моем голосе нотку недовольства и быстро-быстро закивал, подтверждая готовность сделать все от него зависящее.

Под музейный квартал в Николаеве предполагалось отдать полноценную «ячейку», треугольник со стороной в 800 метров чуть в далеке от уже немного освоенного центра города. Два десятка отдельных зданий, каждое из которых должно было содержать уникальные коллекции предметов старины, собранные со всего света.

Пока мы определились с тремя музеями — Китайским, Египетским и Греческим. Каждый из них должен был представлять собой уникальное соответствующим образом оформленное здание. Пока мы достраивали только первое — большую китайскую пагоду, благо потенциальных экспонатов при захвате Пекина было нами собрано не на один, а на десяток музеев.

Вторым на очереди была большая египетская пирамида в фактически натуральную величину. Меньше, конечно, чем Пирамида Хеопса, но сооружение со стороной в сто пятьдесят метров и высотой чуть меньше ста тоже предполагалось более чем солидным. Собиралась правда музейная пирамида не из каменных блоков, а из стального каркаса с мраморной облицовкой и сделанными заподлицо окнами, поэтому фактически от своих аналогов с берега Нила имела только стилизованную внешность.

Внутри же добрый десяток этажей, обширные экспозиционные площади, куда можно будет засунуть целые статуи и даже части египетских храмов. И стеклянная вершина, внутрь которой предполагалось засунуть бьющий в небо прожектор. Должно было получиться воистину эпически.

Для египетского музея мы как раз сейчас собирали экспонаты в стране пирамид. Ибрагим-шах Египетский явственно надорвал экономику страны в попытке вывести ее на приемлемый европейский уровень, и теперь отчаянно нуждался во экстраординарных внешних займах, которые мы ему с удовольствием и предоставляли. Плюс, предполагая скорое начало гражданской войны в США, мы начали вкладываться в выращивание хлопка в Северной Африке, где климат и другие условия подходили для данной деятельности не хуже, чем в Америке.

Не сказать, что экономику Египта мы контролировали полностью, и уж тем более эта страна не была колонией, однако влияние Российской империи там было… Как минимум значительным, даже если оставить за скобками русские военные базы в зоне проливов, поставленные там для охраны «ценного имущества» от всяких разных серийных благодетелей из Лондона и Парижа. Сожжённую в последнюю войну Александрию египтяне прекрасно помнили и повторять этот опыт совершенно не желали.

В таких условиях русские музейные агенты, сорящие деньгами и вывозящие из Африканского государства все, что хоть как-то могло составлять научный интерес, выглядели из Египетской столицы как совсем незначительное зло. Тем более что нынешние египтяне-мусульмане к своему древнему языческому прошлому — хотя какому своему, тех египтян, которые когда-то строили пирамиды и не осталось уже совсем, разве что где-то в Эфиопии, пришлые арабы были совсем другим народом — относились без всякого пиетета и практически не противились разграблению. Именно разграблению, чего уж там кривить душой.

Греческий музей пока только проектировался, но уже было понятно, что выглядеть он будет в виде огромного храмового комплекса с колоннами, портиками и прочими элементами классической архитектуры. Кое-то даже предлагал использовать в постройке музея части существующих ныне в Греции разрушенных древних храмов — тот же Парфенон в эти времена представлял собой весьма удручающее зрелище и нимало не напоминал величественное сооружение древности — но тут уж я решил, что это будет слишком. В моем мире существовала шутка, что пирамиды мол остались в Египте только потому, что они не поместились в Британский музей, вероятно тут в подобном ключе будут говорить о Российской империи. Фактически у нас в одном месте должно было встать полтора десятка таких Британских музеев, разделенных по различным тематикам. Ну и ладно, мне в общем-то без разницы.

Кое-кто даже тихо ворчал, что мол на всякую фигню император средства огромные тратит — такие, ради справедливости «лучше бы бабушкам отдали»-люди есть во все времена. Музейная стройка действительно влетала в копеечку — это они еще про мою задумку с музеем электричества не знают, который должна венчать здоровенная башня по типу Эйфелевой, чтобы потом можно было ее в качестве радиовышки использовать и на весь мир вещать — однако… В казне деньги были. Это вообще удивительная для нашей страны ситуация, но экономика действительно была на подъеме, рекой текло золото из Америки и Сибири, активно росло население, и в целом пятидесятые были, наверное, самым благополучным десятилетием империи за… Да просто за все время ее существования.

Ну а что касается меня, то строить дворцы мне было скучно, дарить шлюхам ювелирку на миллионы рублей — пошло, яхту себе заказать 300 метров длинной… А зачем, если у меня под рукой все броненосцы российского флота, бери какой хочешь и плыви куда душе угодно? Вот и получалось, что строительство музеев, театров, храмов и прочих в будущем «объектов культурного наследия» оставалось чуть ли не единственным способом с удовольствием потратить деньги.

Мы вышли на улицу. Там во всю пахло весной, это время года в Николаеве мне нравилось больше всего — когда природа просыпается, все пропитано запахами весны, цветущих абрикосов, яблок вишен и других деревьев. Вскоре должны были зацвести каштаны, которых в столице было высажено многие тысячи, и в это время город на неделю-две превращался в настоящий райский уголок.

— Сразу подготовьте ту часть находок, которой можно будет безболезненно поделиться с другими музеями. В империи и за ее пределами, — я глубоко вздохнул и повернувшись к археологу добавил. — Наш Николаевский музей должен быть самым лучшим, но нет смысла жадничать и складывать все находки у себя в подвалах, где их никто никогда не увидит.

— Конечно, ваше императорское величество, — согласился Музаркевич, однако было видно, что отдавать на сторону однажды попавшие ему в руки артефакты археологу совсем не хочется. — Но сначала мы все хорошенько изучим, переберем, отфотографируем… А потом, конечно, отдадим.