Николай I Освободитель // Книга 10

Россия переходила на новую винтовку — аналог Мосина или Маузера — 7.5 мм безрантовый патрон под бездымный порох и остроконечную пулю. Ну и магазин на десять выстрелов, так чтобы лет на тридцать хватило. Были приняты на вооружения новые артиллерийские системы, разработан первый полноценный автоматический пулемет, начаты эксперименты над созданием броневиков. По моим ощущениям, к началу большой войны Российская армия должна была подойти в том виде в котором в моей истории застала Первую Мировую. То есть опережая время лет на сорок.

Чуть медленнее шел прогресс во флоте. Уже во всю плавали большие броненосцы водоизмещением в пятнадцать-восемнадцать тысяч тонн, вооруженные 300-мм пушками и имеющими в качестве главного движителя паровую турбину. А вот серию уже полноценных «дредноутов» — водоизмещением в 21 тысячу тонн и имеющим на борту 8 350-мм пушек, которые должны были стать родоначальниками целого нового вида боевых кораблей, мы только заложили в этом году. Пока заложили сразу четыре вымпела — «Князь Скопин-Шуйский», «Князь Трубецкой», «Князь Пожарский», «Воевода Минин», названные с определенным намеком в честь героев смутного времени — но уже в следующем году планировали добавить еще четыре вымпела по доработанному проекту. Война на море обещала быть жаркой, и наше адмиралтейство на полном серьезе собиралось противостоять англичанам в традиционно их стихии на равных. Благо промышленный потенциал позволял, а войны нынче это в первую очередь состязание промышленных возможностей, а уж только потом солдат и командиров.

За размышлениями о неизбежной будущей войне под мерное покачивание автомобиля на мягких рессорах я вновь начал погружаться в сон…

Владимир Скворцов, сын крестьянина, сумевший благодаря действующей императорской стипендиальной программе для одаренных детей после окончания начальной школы осилить гимназию, поступить и выпуститься из Одесского университета и в свои не полные тридцать попасть на место «няньки» престарелого императора — место почетное и денежное, но не слишком перспективное в плане карьеры, — вышел из автомобиля, подошел к пассажирской двери и потянул ее за ручку.

Раньше император не любил, когда ему открывали двери, ворчал мол не барышня, сам способен себя обслужить, но последний год здоровье его окончательно оставило, и понадобилась необходимость помогать ему даже в мелочах.

— Ваше императорское величество, мы приехали, — Владимир открыл дверь и заглянул в темноту салона. Николай Павлович сидел, не двигаясь с открытыми глазами и немигающее смотрел перед собой. Помощник было подумал, что его шеф вновь погрузился в своим мысли, но попытка осторожно взять императора за руку привела только к тому, что безжизненное уже тело медленно завалилось на бок.

1 августа 1873 года полувековая николаевская эпоха официально подошла к концу.

Эпилог 2

Его Императорское Высочество Великий Князь Николай Александрович подошел к здоровенному деревянному ящику, из которого торчали уходящие в стену провода, и, щелкнув тумблером, принялся подкручивать ручку точной настройки. Несмотря на то, что радиоприемник был самого высшего качества, из тех, что сейчас вообще производились, нужная «волна» все равно постоянно «съезжала», и каждый раз ее приходилось ловить заново.

— … день. Сегодня в восточном крыле правительственного квартала в Николаеве состоится первое заседание свежеизбранного Земского Собора. Напомню нашим слушателям, что речь Его Императорского Величества Александра Николаевича будет передаваться на этой волне ровно в два часа пополудни.

— Слушаешь? — Послышался голос отца и императора сзади. — Что говорят?

— Обсуждают сегодняшнее заседание Земского Собора, — наследник пожал плечами. — Я так и до сих пор не понимаю, зачем вся эта эпопея с выборами была затеяна. Тем более после войны. Тем более после победной войны.

— В том-то и дело, — Александр подошел и стал рядом с сыном. В обоих была заметна «романовская» порода — рост под два метра и общая телесная мощь, которой был знаменит еще Петр. И вообще мужчины были похожи между собой, отличаясь лишь количеством морщин и седины на голове. А еще борода — император носил по нынешней моде короткую аккуратную бородку, за которой прилежно ухаживал, а наследник наперекор всем предпочитал иметь «босое» лицо. Так же как его тезка-дед. — Такие преобразования необходимо совершать, когда ты на коне, а не тогда, когда бунтовщики приперли к стенке и тыкают в тебя вилами. Не нужно повторять французских ошибок, иначе можно закончить как Людовик. Или как Карл, хотя последнему, можно сказать еще повезло.

После разгрома в битве на Рейне основной части Англо-Французской армии, при котором только в плен попало двести пятьдесят тысяч солдат, император Карл Х неожиданно для всех слег с инсультом, и на фоне всего этого в Париже начались беспорядки, предопределившие в итоге исход войны. Нет, на четвертый год развернувшейся на Европейском континенте бойни насчет победителей и проигравших уже фактически никто не сомневался. Из войны были последовательно выбиты Австрия, потерявшая в итоге чешские и словенские земли; Ганновер и вовсе присоединенный к Пруссии; Бавария, чья королевская семья погибла в полном составе во время артиллерийской бомбардировки Мюнхена; и Неаполитанское королевство — «предательство» Милана, польстившегося на посулы о будущей возможности собрать под своей рукой все итальянские земли включая принадлежавший уже почти век Франции Пьемонт, стало для Лондона и Парижа крайне неприятной неожиданностью.

И тем не менее именно революция в Париже, закончившаяся Коммуной, уличными боями и появлением на троне императора Наполеона III, стала причиной, по которой Франция оказалась не просто побеждена, а раздавлена и унижена. Она потеряла все немецкие земли — на месте королевств Берг, Вюртемберг и других рейнских владений Парижа был создана Рейнская федерация — была отделена Бретань, на юге узкая полоска земли ушла свежеобразованному королевству Каталония, и конечно Париж лишился части своих колоний. Про огромную контрибуцию и вспоминать нечего. Англичане потеряли Кипр, Мальту, Гибралтар, Сингапур, всю Южную Африку и Ирландию — в этой истории всю — лишились большей части своего военного и торгового флота. Ну и в дополнение ко всему обе страны взяли на себя обязательство отказаться от статуса империи в сношениях с иностранными государствами. Французская и Британская империи перестали существовать, превратившись в обычные королевства. Потому что на планете место было только для одной империи.

— Но в чем смысл? Россия сейчас на пике могущества, нет ни единой силы способной сейчас бросить нам вызов, — было видно, что тридцатисемилетний Николай хоть не был уже юнцом, но последних преобразований в государстве искренне не понимал.

— Знаешь, — император положил руку на плечо сыну, — мой отец, твой дед, когда мы с ним обсуждали перспективы развития России после войны, однажды сказал, что для великой империи, которая доминирует на планете, единственной и самой большой ошибкой может стать овладевшая обществом мысль, что история подошла к концу. Что карты в колоде закончились, и те козыри, которые ты успел собрать на руках, уже никто никогда не сумеет побить. Пройдут годы, может десятилетия, родятся и вырастут новые поколения, забудутся достижения этих лет. Окраины империи захотят независимости, появятся новые сильные государства, бывшие партнёры станут конкурентами. Жизнь продолжается.

Наследник, естественно, понял, о чем говорил его отец. Буквально сразу после окончания войны Пруссия, получившая себе земли Ганновера, Мадагаскар и Французскую Юго-Восточную Азию, начала демонстрировать еще большее желание дистанцироваться от Николаева и, так сказать, уйти в свободное плавание. Берлин явно тяготила роль вечно второго номера, и тамошние элиты видимо посчитали, что пришло вырасти из детских штанишек и начать свою геополитическую игру.

— А причем тут парламент? Тем более такой? — Император бросил взгляд на часы на руке, кивнул наследнику в сторону выхода. Тот клацнул тумблером радиоприемника — голос далекого диктора тут же смолк — и пошел вслед за отцом, который по пути ответил и на этот вопрос.