Николай I Освободитель // Книга 8

В какой-то момент Федор Иванович думал, что уже все, не вычухается. Хотел уже попа звать для причастия и соборования, - все ж шестой десяток как ни крути, силы организма не те, что в молодости. Но нет: отлежался, ожил, понял, что на тот свет собираться рано. К сожалению, без последствий болезнь не ушла, появилась отдышка, стал уставать быстрее, сидеть в заводской управе по десять часов в день сил как-то резко не стало. Пришлось даже трость покупать, что добавило определенным образом солидности в образ директора завода, но глобально решить проблему не могло.

Короче говоря, ушел Попович на пенсию. Благо сбережения позволяли, на паперть с протянутой рукой идти в любом случае не пришлось бы. Тут и отчисления за изобретения, и доли в некоторых предприятиях все той же химической направленности, акции кое-какие. Его императорское величество хоть и являлся главным заводчиком империи никогда в желании грести вообще все под себя замечен не был, а посему и всем его дальним и близким соратникам – а Попович в некоторой степени смел называть себя соратником императора в своей отрасли – с царственного стола тоже кое-что доставалось. И совсем даже не крошки, в общем, жить можно.

А тут еще сын как раз женился и принялся строгать внуков одного за другим – чем не завидная старость? Сиди нянчи маленьких Поповичей, перебирай собранные за тридцать пять лет работы награды, грамоты, ордена…

– А о наших лодочниках вы подумали? – С места начал кричать еще один выборный, - у нас от реки десятки тысяч душ кормятся. И в Самаре, и в Ставрополе, про стоящие у берега Волги деревни я и говорить не буду. Куда этих работников девать? Коль дорогу проложат вдоль берега, они все без хлеба насущного останутся, вы из своего кармана их детей содержать будете или может на голодную смерть обречете? Ничего в груди не ёкнет?

В общем, вышел Фёдор Иванович на пенсию и мгновенно заскучал. Сидеть на крыльце собственного дома и смотреть на улицу оказалось скучно, внуки – мужчина уже и забыл, что такое маленькие дети, хотя если честно, в тот момент, когда его собственные отпрыски находились в аналогичном возрасте он дома практически не появлялся, сутками пропадая на работе – с их криками и визгами очень быстро начали раздражать, и пришлось ему искать себе дело по плечу.

А тут как раз очередной виток земской реформы прошел, и в Самаре объявили выборы в губернский земской совет, куда Поповича по старой памяти – все же директор градообразующего предприятия пользовался в городе огромным авторитетом, а выход на пенсию тут ничего фактически не поменял – и выдвинули от заводского района губернской столицы.

– Господа, давайте все-таки придерживаться регламента. Здесь собрались лучшие люди губернии, а не торговки с воскресной ярмарки, - председательствующий взял в руку специальный деревянный молоточек и несколько раз треснул им по столу, заглушая крики собравшихся. Поскольку совет еще только-только начал свою работу, и внутренние правила еще не устоялись, выглядели собрания пока достаточно хаотично. – Господин Приживалов, прошу вас продолжать, у вас есть еще три минуты.

Так как выборы в губернский совет были непрямыми – туда могли избирать и избираться только делегаты уже прошедшие в уездные советы, - бывшему директору завода прошлось начинать с первой ступеньки. Сделать это, впрочем, оказалось не сложно – у мужчины было все что нужно для успешного старта политической карьеры. Авторитет, деньги ну и сама возможность избираться – по действующему закону выставлять свою кандидатуру на выборах в конкретном округе могли только люди, имеющие тут собственность или проживающие тут не менее года.

Норма данная нужна была дабы избавиться от «кочевников», которые с самого начала принялись выставлять свои кандидатуры во всех уездах подряд. Мол вообще не важно откуда избираться, лишь бы пролезть в совет. С точки зрения имперской власти толку от таких «народных представителей» было чуть – ну правда, чьи чаяния может высказывать такой вот перебежчик, уж точно не волости, от которой пролезет в земской совет, - поэтому и была введена такая норма.

И вот спустя еще полтора года – голосование за делегатов в губернский совет прошло летом 1844 года – Попович стал представителем заводского района города Самары.

– Таким образом, господа, я хочу внести предложение об открытии подписки на постройку озвученной мною восьмидесятикилометровой ветки от Самары до Ставрополя. Ориентировочная сумма, которую нужно собрать – полтора миллиона рублей, этого будет достаточно, чтобы РЖД взялось за данный проект в наивысшем приоритете. Можно попробовать собрать всю сумму, и записать ветку на губернский баланс, однако, полагаю, никто у нас этим заниматься не захочет.

– Уж даже не сомневайтесь, - согласился председательствующий. – У вас что-то еще?

– Да, мы обсудили этот вопрос в уезде и готовы прямо сейчас внести первые пятьдесят тысяч рублей, - Приживалов достал из внутреннего кармана сюртука пачку векселей и с хлопком опустил ее на свой стол. Жест получился более чем красивым.

– Зачем дорога нужна Ставропольскому уезду – понятно, а зачем она нужна, например Новокузнецкому? – Вновь раздался голос с места, на этот раз выборного от расположенного на юге губернии города поддержали и другие представители, тратить деньги на «чужую» дорогу явно желающих было не много.

В середине сороковых Российская империя испытала настоящий железнодорожный бум. В действительности это было больше похоже на золотую лихорадку. Темпы строительства новых участков росли буквально ежегодно, но все равно не были способны удовлетворить возрастающий спрос.

В такой ситуации начала буйным цветом прорастать инициатива снизу. Пионером тут стали жители – ну и купцы с заводчиками, конечно – города Иваново. В эти времена он уже стал достаточно крупным центром текстильной промышленности и буквально задыхался из-за дорогой логистики. Железная дорога Москва-Нижний Новгород при этом проходила через Владимир и Ковров всего в каких-то семидесяти километрах. Вроде как близко, а с другой стороны - три дня пути для груженной товаром телеги.

Ну в общем собрались там лучшие люди города, собрали денежку и оправили в столицу гонца. Мол уважаемы железнодорожники, вы там пересмотрите свои планы, выделите нам немного дефицитных рельс, а мы это дело профинансируем на положенные 50%. И сработало. Ветку Ковров-Иваново проложили буквально за пять месяцев, если считать от начала проектировки до последнего уложенного метра рельса. Вокзалы, склады, водокачки и прочую сопутствующую инфраструктуру еще потом правда достраивали чуть ли не год, но поездам ходить туда-сюда это уже совсем не мешало.

И понеслось! В отрасль и раньше вливались деньги десятками и сотнями миллионов рублей – в основном ради биржевой прибыли, правда – а теперь, когда появилась возможность такого «целевого» вложения, спрос и вовсе превысил возможности РЖД в разы. Железнодорожная отрасль потянула за собой металлургическую, та горную – добыча угля и руды тоже не успевала за потребностями. Короче говоря, со стороны это больше походило на какой-то массовый психоз.

– Господин, председатель, дозвольте?

– Конечно, Федор Иванович. Вам слово. Пять минут, - глава совета все же пытался держаться в некоторых рамках приличия, хотя получалось это не всегда. Казалось бы, подавляющее большинство делегатов – люди солидные, образованные. Дворяне, мещане. Из крестьян в губернское собрание смогло избраться, хотя в уездных из количество доходило местами до половины состава советов и нигде не было меньше трети, всего четыре человека. Да и те были серьезными хозяевами, имевшими не один десяток гектар под рукой. В общем, не босяки собрались, ан нет. В первые разы чуть до драк не доходило, причем по самому мелочному, казалось бы, на первый взгляд поводу.