Николай I Освободитель. Книга 7

Благо южная часть Лондона в эти времена была еще достаточно небольшой, фактически уже за Уолфортом город окончательно переходил в пригород, где диверсантам и предстаяло пересидеть самые сложные следующие пару дней. Нужно было дождаться, когда убегающая из Лондона толпа беженцев снесет карантинные кордоны и потом просочиться наружу, избежав встречи со злыми красномундирниками. А в том, что настроение у английских солдат будет паршивое, никто в общем-то не сомневался.

— Бабах!!! — Даже отсюда с расстояния порядка пяти-семи миль взрыв был настолько громкий, что кони едва не понесли от страха, пришлось срочно спрыгивать на землю, брать четвероногий транспорт под уздцы и вести пешком, иначе имелась вполне реальная вероятность сломать себе шею.

— Нихрена себе, — когда взрывная волна, чувствительно толкнувшая в спину, поднявшая с земли клубы пыли и, судя по стекольному звону, выбившая часть окон в окрестных домах, прошла мимо, ирландцы остановились и обернулись в сторону лежащего на севере города. Над Лондоном высоко в небо поднимался столб жирного черного дыма, не оставлявший никаких сомнений в том, что их задумка в итоге удалась на все сто. Что там происходило поблизости от рванувших разом двух тысяч тонн селитры, страшно было даже представлять. Ад, да и только.

— Будем считать, что за Мэри я сегодня отомстил, — еще раз перекрестившись прошептал Рон, чья личная история войны с англичанами началась с того, что его сестру изнасиловала и убила пьяная красномундирная солдатня. Обычное в общем-то дело для Ирландии, где буквально в каждой семье была подобная история, в которой кого-то где-то когда-то… В общем, поводы не любить своих завоевателей у жителей Зеленого острова точно были. И взрыв в центре Лондона тут был столько одним — пусть даже самым крупным — кирпичиком в мемориале, посвящённом их мести за все обиды. — Вперед парни, нужно успеть спрятаться, пока не началось самое веселое, будет глупо после всего пережитого оказаться затоптанными убегающей из города толпой.

Группа всадников, выведенная из оцепенения окриком командира, повскакивала обратно в седла и вновь рванула на юг.

Глава 17

События в столице Великобритании, приведшие в итоге к чуть ли не полному уничтожению Лондона, — во всяком случае его центра так точно — не могли не стать главным инфоповодом лета. Разрушенное и сгоревшее здание парламента, обрушившиеся арки Вестминстерского моста, сорванная крыша собора святого Павла, тысячи развалившихся от удара взрывной волны зданий, выбитые по всему городу окна. В разной мере пострадали постройки, находящиеся в радиусе 10 километров от эпицентра взрыва.

На месте катастрофы остался кратер диаметром в полсотни метров, а образовавшейся под действием взрыва волной речной воды затопило несколько лежащих ниже по течению населенных пунктов. Кроме того, начавшийся пожар — середина 19 века — это уголь, уголь и еще раз уголь, а уголь, как не трудно догадаться, отлично горит — нанес чуть ли не больше урона, чем сам взрыв. При том, что всех предыдущих событий даже тушить пожары оказалось фактически некому. Эти жаркие августовские дни еще долго местные будут называть «Вторым великим пожаром».

Количество погибших подсчитать даже примерно не представлялось возможным. Одно было понятно — речь идет на тысячи, а скорее на десятки тысяч человек. В середине 19 века — Лондон самый большой город в мире с населением почти два миллиона человек. Ближайший европейский конкурент Париж, отставал от своего британского конкурента чуть ли не вдвое, а в Санкт-Петербурге в это же время проживало всего семьсот примерно тысяч человек.

При этом пострадало в основном беднейшее население столицы, поскольку верхушка во главе с молодой королевой и королевским двором покинули Лондон еще в самом начале вспышки эпидемии холеры. В итоге результат получился двойственный — управление Британской империей удалось худо-бедно сохранить хоть и с определенными перебоями, а вот столица погрузилась в абсолютно неуправляемый хаос. Потерявшие буквально все люди подобно настоящему цунами бросились прочь, сметая все выставленные ранее властями карантинные кордоны и разнося холеру по остальной части острова.

Естественно, ни о какой посылке новых войск на континент в такой ситуации уже и речи быть не могло. Премьер-министр Роберт Пиль распорядился привлечь для разбора завалов армию, и все восемьдесят тысяч штыков уже стоящие в районе Дувра и ожидающие транспортный флот для переброски во Францию были срочно отозваны обратно.

В сложившейся диспозиции глупо было не воспользоваться моментном и не нанести удар по стоящим под Царьградом английским, неаполитанским и турецким войскам. Ради такого дела из Баварии и Ганновера была отозвана часть дивизий и кружным путем через Магдебург, Берлин, Суворовск, Москву и Екатеринослав переброшена в Одессу, откуда по морю перевезена в порт Бургас. Благодаря железной дороге переброска двух полнокровных пехотных корпусов заняла всего двадцать дней — невиданная ранее оперативность.

Пользуясь полнейшей растерянностью, царившей среди английского генералитета, генерал Астафьев нанес молниеносный удар в спину английским частям, осаждающим перешеек Галлиполийского полуострова. Двести пятьдесят километров восьмидесятитысячная армия русского генерала от инфантерии — это звание он получил за битву при Франкфурте и дальнейшие успехи на ганноверском направлении — наполовину состоящая из болгарских и валашских добровольцев преодолела всего за шесть дней и обрушилась на тылы Нейпира подобно снегу на голову. Одновременно со стороны полуострова ударили держащее там оборону войска довершив эффектный разгром и принудив остатки британцев к сдаче.

В любом другом случае подобный маневр был бы невозможен, он и тут-то дался, если честно, с огромным трудом. На тоненького фактически прошли. Набранная с бору по сосенке армия за время стремительного марша тупо уменьшилась в два раза. Люди, проходящие в полной выкладке по разбитым войной дорогам по тридцать-сорок километров в день — еще и погода подгадала, все шесть дней марша температура воздуха держалась на отметке сильно за 30 градусов, и на небе не было ни тучки, — просто падали на обочинах от изнеможения. Не выдерживали лошади, ломались телеги и повозки, через многочисленные мелкие речушки артиллерию приходилось буквально перетаскивать на руках.

Из восьмидесяти тысяч штыков и сабель к побережью Мраморного моря вышло в итоге единомоментно меньше тридцати тысяч человек, которых Астафьев и бросил сходу в атаку. Только благодаря полной дезорганизации управления экспедиционным корпусом и, если говорить совсем уж честно, большой удаче, эта авантюра закончилась успехом. Ну еще потому, что собранный со всех уголков континента сброд полтора года «осаждающий» перешеек Галлиполийского полуострова, к этому моменту уже фактически не был армией. Разбегаться турки и неаполитанцы начали раньше, чем по ним начали прилетать первые снаряды и пули. Ну а у реально попытавшихся сопротивляться англичан шансов просто не было.

Более того, только очень большими усилиями офицеров удалось остановить начавшуюся было резню ставших задирать руки в гору солдат противника. Последние полгода история с осадой крепости Корфу буквально не сходила с первых полос газет, дополнительно солдат на эту тему прогревали полковые жандармы, и теперь красные мундиры островитян совершенно отчетливо действовали на простых русских парней подобно тряпке того же цвета на быка.

Сентябрьский успех у Галлиполи поставил пятидесятитысячную группировку, осаждающую Царьград, в, по сути, безвыходное положение. С одной стороны они имели ненавистный город, под «стенами» которого топтались без особого результата уже второй год, с другой — Черное мое, ставшее для Российской империи, фактически, внутренним, с третьей — превосходящую по численности и оснащению русскую армию. Вопрос о капитуляции буквально повис в воздухе.