НИКОЛАЙ НЕГОДНИК

–  Так чего грустишь-то?
– Переспросил архиерей, переводя дыхание.

–  Посольство еще неделю назад должно было вернуться, - пояснил князь.
– Из Татинца, черти бы его побрали.

–  А зачем?

–  Зачем вернуться, или зачем побрали?

–  Не о том спрашиваю. На кой ляд Николаю Васильевичу с нами связываться? Ему вроде и своих забот хватает.

–  Уже и по имени отчеству величаешь? Недавно лишь самозванцем называл.

–  Ну и что?
– Савва поставил на стол пустой ковш и вытер губы рукавом.
– В сем грехе перед Господом я покаялся. Власть, она от Бога, а князь татинский это силой подтвердил. Сам же небось не квасу испить его зовешь.

–  У меня политика.

–  Мне-то уж не ври, - укорил архиерей.
– Знаю твою политику.

–  Знаешь, - согласился Юрий Всеволодович.
– И чего тогда перечишь?

Савва только руками развел. Всем хорош славельский князь, да вот есть у него мечта многолетняя - досадить родичам нелюбимым, из-за которых и покинул стольный Владиславль, забравшись в здешнюю глухомань. Это сейчас в Славеле хорошо, и как говорят проклятые латынцы, цивильно, а во времена былые медведи не только по улицам ходили, но и горшки с кашей из печей воровали.

Но за многие годы княжество окрепло, прибавило земель, и разбогатело до такой степени, что родственники перестали досаждать грабежами приграничных деревушек. Но не оттого что опасались, а просто не хотели разорять то, чего считали почти уже своим по лествичному праву. Юрий Всеволодович, по обыкновению своему, и послал бы племянников в кощееву задницу, только это ничего не меняло. Сыновей ему Господь не дал, а единственная дочь, отданная в Гледен за тамошнего князя, погибла вместе с мужем при нападении на город булгар.

–  Не хочешь отдавать?

–  Не хочу. Вот им, бляжьим детям!
– князь Юрий повернулся и ткнул кукишем точно на закат.
– Их там осьмнадцать рыл, и все с большими ложками к моему столу. Для того ли все собирал, чтобы потом эти земли по кусочкам растащили? Уж лучше черту лысому отдам.

–  Не поминай черта!
– повысил голос архиерей и грохнул кулаком, случайно расплющив серебряный ковшик.
– Хотя бы при мне не поминай. Тьфу, ввел во искушение.

–  Да я…

–  Ладно, -отмахнулся Савва.
– То для порядку сказано. Грех это малый, а если к пользе Земли Русской, то вроде как и не грех вовсе.

–  А покойный отец Павлин говорил…, - попробовал усомниться князь.

–  Да чего он знал, окромя содомии, тот грек немытый? Настоящий черт, если честно сказать, нечистым не является, и направленный умелой рукой, естественно с молитвой, пользу может принести немалую. От пьянства кого отвадить, или с колокольни сбросить… Э-э-э… В смысле, если звонарь приболел, то и к обедне прозвонят.

–  И не помрут тут же в корчах?

–  С чего бы это? Чай не бесы какие, и к диаволову семени отношения не имеют. Ты же домовых демонами не зовешь? А что с хвостом, так и не с такими изъянами живут. У боярина Вечкана жену видел?

–  Что, и у нее хвост?
– поразился Юрий Всеволодович.

–  Ну, так далеко я не заглядывал, - улыбнулся Савва.
– К тому веду, что у чертей нрав помягче будет.

Князь усмехнулся в ответ:

–  Так вот почему он так в Татинец с посольством рвался.

–  И ты его отпустил?

–  Да уже и вернуться должен. А что не так?

Архиерей долго молчал, пытаясь расправить злополучную посудину, а потом задумчиво произнес:

–  Не нравится он мне.

–  И правильно, не баба же…

–  Не о том говорю. Мутный какой-то твой боярин.

–  Может пьет тайком?
– предположил князь. И тут же себе возразил: - Это вряд ли, уж больно бережлив и за лишнюю куну удавится.

–  Вот, - Савва качнул головой, - скупердяй известный, а двоих франконских рыцарей с оруженосцами с самой зимы кормит-поит, да привечает.

–  Это от Папы Римского которые приехали? А вроде трое было…

–  Угу, было. Ты почто их в Татинец послал?

–  Я?
– искренне удивился Юрий Всеволодович.
– И не думал, я их в другое место посылал. Может перепутали второпях?

Архиерей хорошо помнил, как долго и безуспешно франконы пытались добиться приема. Но князь все отказывал, ссылаясь на то, что гордый, но слишком уж смрадный рыцарский дух вызывает у него воспаление в железах и разлитие черной желчи. Рыцари продолжали настаивать на личной встрече, но мыться перед тем отказывались, им де в доспехах в бане слишком жарко будет. И в один прекрасный момент своего добились - князь Юрий вышел на крыльцо самолично, и пояснил причины своего отказа громко и подробно. Неизвестно, поняли ли посланцы Григория Пятого правильно, но только в тот же день уехали все шестеро, считая оруженосцев. А вернулись вчетвером, имея в поводу лишнего коня, груженного помятыми латами.

–  В том и дело, что было, - повторил Савва.
– Повесили франконов татинские лешаки.

–  За что?

–  За шею, знамо дело.

–  Нет, причина в чем?

–  Да вроде убили кого-то…

Юрий Всеволодович нахмурился и забарабанил пальцами по столу.

–  Не по Правде князь Николай сделал. Нехорошо.

–  А мне нравится, - неожиданно заступился архиерей.
– Око за око, зуб за зуб. По Божьим законам живут, святые писания чтят. Да и чего Николаю Ярославова Правда, коли он не из Рюриковичей?

–  Да оно и хорошо, что не Рюрикович.

Савва вопросительно поднял бровь:

–  И чем же?

–  Греха Каинова на нем не будет.

–  Так ты…

–  Догадался? Вот и ладушки. Пока живой, я это сделаю.

Из записок Николая Шмелева.

"Да кто же знал, что жизнь княжеская не медом намазана? Сейчас вернуться на четыре года назад - уговорил бы Серегу принять на себя эту достойную и почетную обязанность. Не зря он волхв премудрейший. А я…, а я дурак. Но дурак начитанный, и потому из многочисленных книжек вынес стойкое заблуждение - стоит только накинуть на плечи красный плащ, а на голову соответствующую шапку, как тут же сам собой образуется большой и перманентный ништяк. Нет, какие-то трудности конечно будут. Интриги завистливых соседей там, или подкладывание в мою постель шпионящих баб-с.

Угу, хренушки. За тот плащ на торгу приезжие грекосы просят столько, что жаба душит, и за четыре прошедших года так и не смог с ней договориться. И баб нет. В смысле - вообще нет. Какие-то, конечно, бегают по городу… Но ни одна сволочь не догадывается, что князь тоже живой человек. Да и поняли бы, что с того? У меня несколько иные представления о женской красоте.

И какая свинья писала, что наивные и малообразованные люди в прошлом будут заглядывать в рот пришельцу из будущего, с благоговением выслушивая великие откровения? Дождешься от них, как же. Им слово - они в ответ восемь. Я идею - мне отчет о состоянии казны. А на предложение построить что-нибудь такое, что принесет денег много и сразу, просто покрутили пальцем у виска.