"Никто" так не смотрит

Дебил, ему даже в голову не пришло, что у Есении организм может иметь физиологические особенности! Сколько случаев есть, когда у женщин плева рвалась аж во время родов.

Но нет, его понесло...

Набросился на неё, желая услышать подтверждение своего «приговора».

Услышал.

И что дальше? Вот что?

А она ушла. Гордо.

Не закатила истерики, всё поняла.

Другая по меньшей мере фыркнула, что он может катиться со своим заёбом по поводу девственности, куда пожелает!

Есения же просто скрылась в ночи.

Чтобы потом обрушиться в болезнь.

Снова не чувствуя пойла, выпил вискаря.

У него эмоции вышли на передний план. Неожиданно и гадко вышло. Он ласкал её, сходил с ума, хапал её запах и её нежность. Трогал её кожу, и не мог натрогаться.

Есения же добрая девочка...

Он покается. Попробует поговорить.

А дальше... дальше будет действовать.

Хрен он её так просто отпустит.

– Мазур, ты будешь работать или как?

Это Гор.

– Или как. Я возвращаюсь.

Их разговор с Гором прервал Бессарион.

– Потап Тимофеевич, файл куда вам.

В руках Бессо держал папку. Иногда лучше информацию держать на всех носителях.

Потап протянул руку.

– Давайте.

Бессо замедлился.

– В чем дело?
– рыкнул Мазур, ощериваясь.

Значит, что-то Бессо накопал.

– Хотите совет? Посмотрите один.

Гордей среагировал первым.

– Пошли-ка, Бессо, покурим.

Он даже не видел, как вышли мужики.

Смотрел на папку.

Надо открыть.

Давай...

Руки Потапа почему-то дрогнули.

На фото, которое лежало сверху была запечатлена Есения. Точнее ее лицо и плечи. Разбитые... отекшие... с синяками и ссадинами.

У него пол перед глазами пошатнулся.

Не понял...

Хотя нет. Понял. Отлично понял...

Как она говорила? Вспоминай, сука!

«У меня никогда не было отношений, Потап. Ты у меня первый».

«- Кому-то позволяла себя трогать?

– Нет».

Она и не позволяла...

Её трогали. Насильно.

Она никогда не врала. Никогда!!!

Потому что считала его первым. Первым мужчиной! Первым, с кем согласилась на отношения. Кому доверилась.

А он?..

Потап нащупал стол. Ноги ослабли. Пришлось проморгаться, чтобы снова начать хотя бы немного соображать.

Дальше принялся читать.

Какие-то отписки директора детского дома. Объяснительные. Что-то от полиции. Потому что Есения заявление подала...

Об изнасиловании.

А его не приняли...

Потому что, блять, директриса дала показания, где рассказывала, что девочка по имени Есения Дарова сама кокетничала с мальчиками и прочее-прочее.

А потом заявление просто забрали. Дело замяли. Как ничего и не было.

Потап обошел стол и рухнул в кресло.

«- Сколько у тебя было до меня мужиков?

– Двое...»

«...я доверю тебе, Потап. Себя...доверяю...»

Слова клеймили, выжили один шрам за другим.

Разносили его в клочья...

Он набрал Ясю.

Гудок, второй... Точно телефон занят.

С кем она разговаривает, черт побери?

Снова набрал через минуту.

Та же история.

Схватил другой телефон - пошли нормальные гудки.

– Алло, - уставший голос Есении ему ответил почти сразу же.

– Яся...

Потап не узнал своего голоса.

Он затаился.

Пожалуйста... Яся... Пожалуйста...

Тишина. Звенящая. И бьющая наотмашь.

А потом пустота.

Яся сбросила звонок.

Потап набрал снова.

Гудки... Гудки! И ничего!

«Абонент вне зоны...»

***

Никуда Потап не полетел. Не смог. Снова и снова смотрел на фотографию избитой Есении.

Двое у неё было...

По очереди держали?!

Воспалённое воображение подкидывало одну сцену за другой.

Как она сопротивлялась. Как кричала. Как дралась и звала на помощь.

Его Есения сто процентов дралась. Она бы без боя не далась.

Что он скажет по прилёту? Что мудак? Что напортачил так, как ни разу в жизни не портачил? Ей от этого легче станет?

И Потап оставался в Африке. Работал, ушатывался до такого состояния, что ночью падал на кровать.

А сна ни хера не было.

Была Есения.

Которая улыбалась и танцевала в бликах костра.

Для него...

ГЛАВА 18

В универе стояла зловещая тишина. Именно так оценила своё возвращение к учёбе Есения. Она предоставила справку от врача. И всё же ждала своего исключения.

Но её никто никуда ни к кому не вызывал.

Выдыхать она не спешила.

Алёна, как-то непривычно смущаясь и неловко улыбаясь обмолвилась, что Мазуров вместе с Гордеем оставались в Африке. Когда они вернуться Есения уточнять не стала.

Хотя надо бы.

Чтобы подготовиться.

– Как самочувствие? Говорят, ты совсем хворой была?
– Лиза пыталась шутить, но глаза пытливо рассматривали её.

– Подшаманили. И как видишь, бегаю уже, - отшутилась Есения.

– Пошли кофе что ли попьем.

– Пошли.

Они сделали себе по капучино из автомата и присели на подоконник.

Мимо проходили студенты. И каждый - абсолютно каждый - смотрел в их сторону!

Есения снова стала объектом чрезмерного внимания. На этот раз она любопытствующие взгляды воспринимала совершенно равнодушно. Замечала их через констатацию факта.

– Говори уж, Лиз, - сказала она, сделав пару глотков кофе.

– Хочешь я вон той любопытной вмажу?
– хмыкнула Лиза, кивком головы показывая на девочку в белом блейзере.

– Не хочу, - улыбнулась в ответ Есения.

Они снова посидели в тишине. Последние дни тишина не просто окружила Ясю, она точно впитала её в себя.