Нити Судьбы

– Тебя это тоже касается! – крикнул он эльфу, надавливая на лезвие чуть сильнее, и Лайя почувствовала жжение и кровь, стекающую по шее.

Фенрис нехотя бросил свой меч.

– Вот так, теперь отходите, – скомандовал здоровяк.

Лайя встретилась глазами с Тэмином и пристально смотрела какое-то время, надеясь, что он поймет. Потом медленно моргнула, давая знак, и резко откинула голову назад на плечо здоровяка, а в это время кинжал танэри влетел ровно в глаз разбойника, застревая там. Главарь мешком упал на землю. Лайя по инерции завалилась следом. К ней уже бежали Фенрис и Тэмин. Фенрис одной рукой приподнял её, а второй зажал неглубокий порез на шее, что разбойник оставил посмертно Лайе. Тэмин разрезал веревки, освобождая её руки. Порывшись в своих карманах, он извлек белый платок и протянул девушке.

– Где взял? – прохрипела Лайя, прикладывая его к ране на шее.

– Спёр недавно в одном из домов в селении, понравился… – прошептал Тэмин и подмигнул, добавляя: – Только Чону не говори.

Лайя слабо улыбнулась, собрала края рубашки вместе, прикрывая тело, и поднялась, отходя в сторону, желая остаться одна.

Чонсок осматривал поле боя на предмет выживших.

– Этот ещё живой, – сказал воин, стоя возле лучника.

Лайя подошла к нему. Разбойник смотрел на неё с мольбой, а потом поднялся, становясь на колени, и заплакал.

– Пощади, прошу, – такой юный голос. – Пожалуйста…

Лайя какое-то время задумчиво смотрела на его заплаканное лицо. А пощадил бы он её, если бы у неё действительно не было спутников? Или встал в очередь и насиловал бы со всеми? Пощадил бы, если б это она стояла на коленях и в слезах умоляла? Дать ему шанс? Или дать кому-то шанс выжить, уменьшив количество мерзавцев на этом свете?

Девушка выхватила кинжал из-за пояса Чонсока и одним быстрым движением перерезала лучнику горло. Вытерла об свои штаны чужую кровь с лезвия и вернула воину.

– Надо проверить, что они успели награбить, и уходить, – спокойно сказала она своим спутникам, снова уходя от всех подальше.

Тэмин догнал её и взял за локоть.

– Лайя… – тихо сказал он. Столько сочувствия и жалости было в его голосе.

Девушка на мгновение сильно зажмурилась, сдерживая крупную дрожь, которая начинала бить её тело, и, отстраняясь, холодно ответила:

– Со мной всё в порядке, – и пошла дальше.

Он в два шага нагнал её, развернул и крепко прижал к себе, обнимая и целуя в висок.

– Не в порядке, – говорил он, прижимая к себе, – не в порядке.

– Отпусти, – девушка старалась выбраться, но юноша крепко её держал, обнимая. – Перестань так себя вести! – Она предприняла ещё одну попытку выбраться, но захват лишь усилился. – Ты делаешь меня слабой.

– Иногда можно побыть слабой, совсем чуть-чуть… – прошептал он.

Лайя вдруг затихла, и предательские слезы полились из глаз. Она уткнулась ему в изгиб шеи, пряча лицо, стыдясь своей слабости. Слёзы всё текли и текли, а из груди вырывались рыдания. Тэмин ничего не говорил, не успокаивал. Он просто стоял и крепко обнимал. Его руки показались ей сейчас домом, куда всегда можно вернуться, как бы плохо ни было.

Когда к ней вернулась способность управлять собственными чувствами, Лайя отстранилась.

– Ну вот, я испортила тебе кофту, – сказала она с сожалением, рассматривая свою кровь, которая вперемешку со слезами отпечаталась на его одежде.

– Купишь мне новую, – ответил Тэмин. Серьёзность его тона шла вразрез с веселым блеском глаз.

– Договорились, – Лайя улыбнулась и легко стукнула в знак согласия своим кулаком по его.

– Твои вещи, – сказал Чонсок, подходя к ним и протягивая её сумку и оружие.

Девушка благодарно кивнула, забрала их и отошла в сторону, села на землю и отвернулась от мужчин. Тело после побоев дико болело – сил делать вид, что всё нормально, не было. А так можно было не опасаться, что они увидят застывшую на её лице гримасу боли. Лайя переоделась, а потом достала мази и целебные травы: нужно обработать разбитый нос и губу… ещё бы сжевать что-то из обезболивающего…

Эльф присел перед ней на корточки и забрал у неё из рук баночку. Когда он только успел подойти?

– Я помогу. Ты говори, что делать, – его голос и дыхание совсем рядом с её лицом опять заставляли её трепетать, на блаженные секунды забывая о боли.

Первая мысль сказать, что справится сама, была сразу же отброшена, как неразумная. Помощь всё-таки была бы не лишней. Лайя пояснила, куда какие мази наносить, и закрыла глаза, не в силах смотреть на его лицо так близко. Она и так возле него начинала волноваться, а после вчерашнего вообще сгорала от смущения и стыда.

Фенрис бережно, едва касаясь, исполнил указание. Несмотря на его усилия, ей всё равно было очень больно. Был в этом и плюс: все романтические мысли вылетели у неё из головы вместе со смущением и другими глупостями.

– Готово, – услышала она и открыла глаза.

От нежности в его взгляде Лайя растерялась, тихо выдохнула. Повисла неловкая пауза, где глаза двоих отражали воспоминание пережитого вчера, снова волнуя тела.

Воцарившееся на какое-то время молчание прервал бодрый голос Тэмина, сообщивший, что улов неплохой: достаточно много монет, стрел и ещё кое-какие побрякушки, которые можно попробовать сдать в городе.

Лайя поспешила собрать свои вещи, а Фенрис отошел на безопасное для собственного душевного равновесия расстояние. В путь отправились сразу, как девушка махнула рукой, сообщая, что готова. Тэмин забрал у неё сумку, помогая нести, и пристроился рядом, периодически бросая теплые взгляды на спину идущего впереди Чонсока.

– Помирились? – тихо спросила Лайя у Тэмина.

Тэмин мечтательно улыбнулся и ответил:

– Да, – а потом потрепал её по макушке, – всё благодаря тебе, сам бы он не решился.

– Так вы и поссорились благодаря мне, – заметила Лайя.

– Не совсем из-за тебя, хотя ты и стала первоначальной причиной, – произнес танэри, а потом ещё больше понизил голос, не желая, чтобы все слышали, но желая всё объяснить. – В нашей стране всё, что отклоняется от нормы, очень строго осуждается и карается, в основном смертью. И если в королевстве маги могут жить в Башне под надзором, и только ведьм убивают, то в империи все люди с даром подлежали бы уничтожению, если бы рождались, как вид. Азуров с детства учат презирать и ненавидеть всё, что относится к магии и ворожбе. Чонсок лишь типичный представитель своего народа. Я тоже таким был, – последнее он сказал с грустью.

– Был? – тихо переспросила Лайя.

– Был, – подтвердил он, – а потом обстоятельства поменялись.

– Эти обстоятельства… я?

Тэмин весело рассмеялся.

– Не заигрывай со мной, ведьмочка, и не выманивай признания в любви, – он сказал специально громко, чтобы Фенрис услышал. Тише добавил только это: – Моё сердце занято.

– Болван, – смутилась Лайя, но всё же рассмеялась. – Я ничего такого не имела в виду!

– Да-да, я так и понял, – посмеиваясь, он пошел дальше.