Нити Судьбы

Праздник подходил к концу, небо начинало светлеть. Веселые мелодии музыканты больше не играли. Медленная, нежная музыка разливалась по округе. Чонсок и Лайя неспешно кружили, покачиваясь в такт. Вдруг девушка резко отошла на пару шагов от него, не отпуская его руки, потом закрутилась обратно, прислоняясь к груди и снова отходя. Чонсок поддержал её импровизацию, на ходу подстраиваясь. Остальные, заметив необычный танец, остановились и принялись наблюдать. Лайя озорно улыбнулась азуру, добавляя танцу более смелые элементы. Волшебство музыки, шикарный вечер, ясное небо и потрясающий партнер дарили ей пьянящее чувство свободы и эйфории. Когда прозвучали последние аккорды и Лайя с Чонсоком замерли, то раздались громкие аплодисменты окружающих. Она радостно засмеялась и слегка поклонилась публике.

Гости прошли на верхнюю террасу, откуда открывался необыкновенный вид на рассветное небо. Лайя с замиранием сердца смотрела вдаль, стараясь запомнить каждую секунду, чтобы потом оставить этот миг на бумаге рисунком. Девушка была счастлива и жалела лишь о том, что не могла разделить эти мгновения с Фенрисом и Тэмином. Подул ветерок, и она обняла себя руками, пытаясь согреться. Чонсок снял пиджак и накинул ей на плечи, оставшись в одной рубашке. Чужое тепло укутало её, принося покой и умиротворение.

– Рассвет, как начало новой жизни… – прошептал Чонсок.

Лайя на секунду встретилась с его задумчивыми глазами и снова устремила взор в светлеющее небо.

***

Они медленно брели через весь город домой. Маски давно были сняты, позволяя ночной прохладе обдувать лица.

– Спасибо за этот вечер, – сказал Чонсок.

– И тебе, – улыбнулась она. Пройдя ещё немного, Лайя решилась спросить: – Ты скучаешь по прежней жизни? Той, которую оставил в империи?

– Немного, – ответил он.

– А по чему скучаешь больше всего?

– По сестре, – с любовью и тоской в голосе проговорил воин, – а ещё по стремительному галопу в наших бескрайних полях, по уютным вечерам с книгой, по танцам… по дому… по всему… – Он замолчал, окунаясь в мыслях в свои воспоминания. На губах застыла грустная улыбка, а потом тряхнул головой, сбрасывая наваждение. – Но я ни о чем не жалею и ничего бы не менял. А что насчет тебя? Есть то, о чем ты сожалеешь?

– О-о-о, про мои сожаления можно писать целые тома, – сказала девушка, – мне иногда кажется, что само моё существование – это уже повод для сожаления…

– Не говори так, – перебил её Чонсок, заходя вперед, останавливаясь перед ней и смотря в её глаза. – Я знаю, мы не очень-то ладим с тобой, в первую очередь из-за моего отношения к… твоим особым талантам. Но… Признаю, я ошибался. Твоя магия прекрасна, она способна исцелять. Я всё чаще начинаю склоняться к мысли, что Боги не могли наказать людей способностью к колдовству. Они, скорее, благословили их, подарили возможность творить добро…

– Спасибо, Чон, – она была тронута. – Все светлые ведьмы такие…

– А тёмные? – его голос снова заискрил настороженностью.

– Разные, – уклончиво ответила Лайя. Это действительно была непростая тема, и развивать её не хотела, вечер мог тогда стремительно закончиться разочарованием. Она попросила: – Расскажи мне про Азуриан, что захочешь…

– Это запросто, я про свою империю могу говорить часами, – с улыбкой произнес Чонсок.

Лайя просто шла рядом и молча слушала глубокий голос азура, вдохновенно рассказывающий про свою страну. Иногда она задавала вопросы, он терпеливо пояснял всё так же, с пылом и гордостью. Она видела, как оживилось его лицо, когда он рассказывал, и удивлялась, насколько сильно он любил свой народ и свой дом. Лайя не могла похвастаться такими же чувствами к королевству. Всё, что она видела от своей страны – это короткие промежутки спокойствия, затерявшиеся между болью потерь.

Не доходя до дома, Чонсок остановился и сказал:

– Давай подождем этих двоих.

– Кого? – Лайя удивленно заозиралась по сторонам, никого не наблюдая.

– Тэ и Фенрис идут за нами уже пару часов, – пояснил Чонсок и добавил чуть громче: – Выходите!

Вскоре она увидела два приближающихся силуэта. Хищную грацию эльфа сразу узнала, а вот второй… выглядит как Тэмин, но походка?..

– Если-и-и-и бы я знал, что будет э-э-этот се…сере… ай, тьфу! – заплетающимся языком говорил Тэмин, когда подошел к ним. – Ни-никаких больше танцев! – он перевел затуманенный алкоголем взгляд на Чонсока. – А ты! Ты лапал её! Я в-в-все видел! И я сейчас тебя… – Тэмин сжал руки в кулаки, качнулся в сторону воина.

Чонсок пораженно смотрел на друга, а потом повернулся к Фенрису и грозно спросил:

– Что ты с ним сделал? Он же пьян!

Фенрис хмыкнул и равнодушно пожал плечами. Тэмин тряхнул головой и сфокусировался на эльфе. Подошел и приобнял его за плечи.

– У меня-я-я теперь новый друг! Крас-с-си-и-ивый! – сообщил танэри.

– Новый друг?! Красивый?! – Чонсок аж побагровел. – Пошли домой, пьянь! – он схватил Тэмина за локоть и поволок его за собой, никак не реагируя на слабые попытки того выбраться и разлетавшуюся брань.

Лайя пребывала в некотором ступоре. Никогда не думала, что увидит Тэмина таким… разочарованным. Даже алкогольное опьянение не смогло перекрыть отраженную в глазах боль. Поведение Фенриса тоже настораживало. Он напряженно держал спину и четко ставил ноги, а когда танэри приобнял, не сбросил руку. Лайя подошла ближе к эльфу, чтобы проверить свою догадку. От него разило спиртным. Он пьян так же, как и Тэмин.

Фенрис всё же заметил её присутствие и окинул оценивающим взглядом с ног до головы, задерживая внимание на её неприкрытой шее и ключицах. Хищный и злой блеск в его глазах покоробил девушку, и она плотнее укуталась в пиджак Чонсока. Фенрис отметил её движение и презрительно скривил губы. Он сейчас ей как никогда раньше напомнил, кем он был. Она не могла с собой ничего поделать – этот страх жил в ней с детства. Ищейка. Лайя бросилась догонять удаляющихся азуров, не задумываясь о том, как это выглядело со стороны.

В своей комнате она скинула туфли и, не снимая платье, завалилась на кровать. Только приняв горизонтальное положение, она поняла, насколько сильно у неё гудят ноги. В дверь тихонько постучали. Наверное, Чонсок за пиджаком зашел. Она кряхтя поднялась и открыла дверь.

– Можно войти? – спросил Фенрис и, не став ждать ответа, зашел.

Лайя собралась отступить, но он взял её за руку, удерживая. Эльф подошел чуть ближе и уткнулся лбом ей в плечо. Лайя невольно замерла, забывая от нахлынувших чувств сделать вздох. Было что-то в этом жесте… потерянное, открытое… сокровенное.

– Прости, – прошептал он, – за то, что напугал. Я злился на тебя. Я злился на себя, – он хотел ещё сказать что-то, но не находил слов.

Девушка чуть повернула голову, легким, едва ощутимым поцелуем коснулась серебристых волос. Фенрис этого не заметил.

Когда он отстранился и посмотрел на неё, это снова был тот Фенрис, к которому она уже успела привыкнуть: отстраненный и сдержанный.

– Ты сегодня была особенно красива. Я бы очень хотел быть там с тобой, – тихо признался он.