Низина

Ричард был не только женат, успел стать уже дедушкой. Уехав из Род-Айленда, он очень скучал по нему и всегда мечтал вернуться сюда, когда выйдет на пенсию. Год назад они с женой Клэр продали свой дом в Ист-Лэнсинге и купили коттедж в Сондерстауне, неподалеку от Субхаша.

Ричард открыл курсы вольных слушателей при одном из университетов Среднего Запада и до сих пор числился там членом правления, хотя за всю свою жизнь умудрился ни разу не надеть галстука. Он был полон радужных планов: писал книгу, затеял перепланировку кухни, вел в Интернете политический блог. А еще они с Клэр планировали поехать в Южную Азию — в Пномпень и Хошимин.

— Нет, ты можешь в это поверить? Я наконец-таки съезжу во Вьетнам!

Субхаш выборочно поведал ему подробности своей жизни. Рассказал о жене, с которой они теперь жили порознь, о дочери, которая выросла и уехала в другие края. О лаборатории, в которой он работал уже почти тридцать лет. О дополнительной работе приглашенного консультанта по вопросам нефтяных загрязнений. Как и в те далекие студенческие времена, сейчас он не имел семьи, но его теперешнее одиночество было совсем другого рода.

— По-прежнему работаешь полный рабочий день?

— Пока да.

— И по-прежнему ездишь на моей машине?

— Нет. С тех пор, как президент Никсон ушел на пенсию и трансмиссия полетела.

— Ой, а я всегда рассказываю Клэр, как ты классно готовил карри, лук измельчал в блендере.

Ричард, оказывается, ездил в Индию, побывал в Нью-Дели и навестил родные места Махатмы Ганди в Гуджарате. Правда, до Калькутты он так и не добрался.

— Может, на обратном пути из Вьетнама, — сказал он. А потом вдруг спросил: — А твой брат-наксалит? Что с ним приключилось?

Они с Ричардом обменялись номерами телефонов и электронными адресами. Иногда стали встречаться, чтобы прогуляться или выпить в городе пива. Два раза ездили на рыбалку — забрасывали удочки у камней в Пойнт-Джудит и оба раза отпускали выловленных рыб обратно в море.

Субхаш все собирался пригласить Ричарда и Клэр к себе домой, приготовить карри. Он хотел подгадать с этим приглашением к приезду Белы, чтобы Ричард мог с ней познакомиться. Но это почему-то пока никак не получалось. Они с Ричардом продолжали общаться все так же легко и свободно, как в былые времена. Перезванивались, переписывались по электронной почте и в блоге Ричарда, где тот вел статистические обзоры о военных расходах в Ираке.

Однажды утром Субхаш смотрел по телевизору новости Си-эн-эн и увидел замигавший сигнал на мобильнике, пультом убавил громкость. Он не ожидал услышать в трубке голос жены Ричарда Клэр, женщины, с которой он пока еще даже не был знаком. Она сообщила ему, что Ричард умер несколько дней назад. В ноге оторвался тромб и добрался до легких, это произошло через день после велосипедной поездки Ричарда и Клэр к мысу Роум-Пойнт.

Субхаш положил трубку, выключил телевизор. Он растерянно и сиротливо смотрел в окно — в кронах деревьев галдели птицы.

Он подошел поближе к окну, всмотрелся в этих птиц, они как-то пытались кормиться на дереве в эту зимнюю пору. Яростная энергия проявлялась в их шумной возне, в их прыжках с ветки на ветку. Так шел процесс выживания, который сейчас казался ему оскорбительным.

Первый раз в жизни Субхаш был на похоронах в морге. Первый раз в жизни видел мертвое тело в гробу. Он смотрел на безжизненное лицо Ричарда, и ему казалось, будто чья-то умелая рука отлила его из воска. Вспомнилась мать, мертвая, накрытая покрывалом.

После похоронной церемонии в морге он был на поминках в доме Ричарда. Длинный стол, уставленный закусками — тарелками с сыром, салатами. Люди в темной одежде подходили к столу, пили вино, закусывали.

Клэр стояла в окружении детей и внуков, выражала признательность людям за то, что пришли, пожимала им руки. Рассказывала, как все произошло. У Ричарда, оказывается, не было никаких признаков недуга, пока он не пожаловался, что ему трудно дышать. А на следующее утро он растормошил Клэр и, не в силах говорить, указал ей на телефон. Он умер в машине скорой помощи, за которой Клэр ехала следом.

Люди собирались кучками в кружок, разговаривали. Кто-то из дальних родственников фотографировался — для них это скорбное собрание было возможностью в кои-то веки повидаться. Те, кто приехали издалека в Род-Айленд, собирались съездить в Ньюпорт на следующий день.

Элиза Силва была соседкой Ричарда и Клэр.

Она подошла к Субхашу, стоявшему перед окном с видом на березовую рощу. Когда он повернулся к ней, она представилась и сказала:

— Я видела Ричарда и Клэр несколько недель назад — они шли держась за руки, словно только что познакомились. — И еще добавила, что на пруду за рощей, когда он покрылся льдом, Ричард с Клэр катались бы на коньках, тоже держась за руки, как обычно.

У нее была кожа оливкового оттенка, почти такого же, как у Субхаша. Волосы уже поседели, но брови оставались еще черными. Волосы забраны сзади в хвост заколкой, как это часто делала Бела. На ней хорошо сидело черное платье с длинными рукавами, на шее — серебряная цепочка.

Они говорили о том, насколько давно каждый из них знал Ричарда. Но оказалось — у них есть и еще одна общая тема. Это выяснилось случайно, когда он назвал свое имя. И она тогда спросила, имеет ли он отношение к Беле Митра, которая училась у нее, когда она преподавала историю Америки в школе.

— Я ее отец.

Он до сих пор нервничал, когда произносил эту фразу вслух.

Субхаш с интересом смотрел сейчас на женщину, которая когда-то учила его дочь. Элиза Силва относилась к ряду людей, которые участвовали в жизни его дочери и о которых он ничего не знал с той поры, как Бела достигла определенного возраста. Он до сих пор помнил имена учителей из ее начальной школы. В старших классах она предъявляла только дневник с оценками, где надо было расписаться кому-то из родителей.

— Вот вы не знали меня, а все-таки разрешили взять вашу дочь в ту поездку в Хэнкок-Шэйкер-Виллидж, — сказала она, имея в виду экскурсию, куда возила тогда учеников.

— Да, мне стыдно за свое невежество. Я даже не знаю, где этот Хэнкок-Шэйкер-Виллидж находится.

Она рассмеялась:

— Это действительно стыдно.

— А почему только одна экскурсия?

Она объяснила, что были экскурсии и в другие места, потом спросила, где Бела живет сейчас.

— Да нигде. Кочует с места на место.