Но бывают времена...

– Что-то не так?
– осведомилась Лаис.
– Может, воды?
– азари перегнулась через спинку стула, оставляя саларианца лицезреть её нижние 90.

Талат нажал на волдырик еще сильнее, заставив имплантат выделить ударную дозу реагентов. По телу пробежал приятный холодок, а совладавший с собой саларианец откашлялся и произнес:

– Нет, спасибо, все в порядке.

Азари чуть заметно нахмурилась, но повернувшись к Талату лицом уже надела на него дежурную улыбку.

– Тогда продолжим?
– мило осведомилась она, чуть-чуть изменяя тембр голоса.

"Твою ж.... Все-таки надо было взять с собой бутылку" - обреченно подумал саларианец.

Вернувшись в офис, Талат увидел, как Коррет сосредоточенно готовил асси. Саларианцу сперва показалось, что старый друг хочет опять отпустить одну из своих шуточек, но едва увидев Талата, турианец нырнул куда-то рукой и, вытащив бутылку человеческого алкоголя, кинул её другу. Схватив бутыль, Талат сел за стол и достал из отделения стакан. Немного подумал и засунул обратно. Открыл бутылку и одним махом опорожнил её на четверть.

Клац! Удивленно обернувшись, Талат увидел, как Коррет пристраивает на подоконник снайперскую винтовку.

– Пристрелить её?
– деловито осведомился он.
– Отсюда я еще достану.

– Не надо.
– хрипло ответил ему Талат и устало махнул рукой.
– Новую пришлют.

– Ну, как хочешь.
– Коррет пожал плечами.
– Но видок все же я заценю. А, да, Его Интрижейшество Ренар связывался. Сказал, что говорить будет лично с тобой.

База XCOM "Гризли". Поверхность Хасаши.

Щелк! Голова одного из бойцов разлетелась во все стороны фонтаном костей черепа, мозга и осколками шлема. Неизвестный снайпер уже наводил прицел на другую цель. Щелк! Щелк! Щелк! Стремительно уполовинившаяся группа наконец смогла занять укрытия и даже начала наугад отстреливаться, пытаясь зацепить неведомого противника. Один из бойцов вскинул переносный "Боксер" и выпустил веером шестерку гранат, засыпавшими осколками обширную территорию. Правда, уже после смерти бойца - тот погиб почти сразу после выстрела, прошитый зарядом масс-винтовки насквозь вместе с оружием.

Огонь от уцелевших бойцов, казалось, только усилился, пока один из них не попытался криками восстановить порядок в остатке группы. Ему это удалось - на 3,21 секунды, пока следующий выстрел не снес его голову вместе с плечевым суставом. Оставшиеся в живых два бойца на секунду замерли, а потом, не сговариваясь, бросились наутек. Ими овладело то самое чувство, которое никогда никому не помогало - страх. И потому с ними снайпер решил поступить по другому.

С пронзительным щелканьем заряд винтовки вырывает из сустава ногу одного из беглецов, и он с отчаянным криком падает. Второй на бегу оборачивается, замедляется, и после секундной задержки, чертыхаясь, бежит к раненому - только для того, чтобы после очередного щелчка обезглавленным телом рухнуть перед его носом.

– Ииии.
– протянул Васильев, отключая таймер.
– 52, 1. Неплохо, но я видел и получше.

– А каков норматив?
– поинтересовался у него стоящий рядом конструктор.

– Со стандартным снаряжением - минута тридцать против отделения седьмой степени угрозы при непосредственном контакте. Время начинает отсчитываться с первого выстрела. Но ваша М-17 не входит в набор стандартного вооружения. У нее более долгий период фокусировки и охлаждения, чем у ВСС-12, потому время дополнительно увеличивается на двадцать секунд.

– Вот только пробивная сила увеличена. М-17 пробивает стандартные кинетические щиты до девятого класса включительно одним попаданием. С броней дела, правда, обстоят несколько хуже, выстрел в голову "Бладхарт" не выдержит, но в любую другую часть тела - да. Один выстрел - вторым пробивает.

– Времени на второй выстрел у снайпера может и не быть. Но, как бы то ни было, увеличенная пробивная сила снижает время выполнения норматива на двадцать секунд, что дает нам в сумме ту же минуту тридцать. И Вяземский все равно уложился в это время. Следующий этап?

– Да, начинайте.

– Приготовься, Шумахер, выдаю шестую степень.
– Васильев ткнул в пару иконок.
– А вот тебе и бонус.
– пробормотал он, создавая голограммы двух церберов.
– Я полагаю, уже можно опробовать "Мороз"?

– А зачем мы еще здесь?

– Активируй усилитель.
– прогудело в ушах у Вяземского. Снайпер молча остановился и ткнул в кнопку на наручном компьютере. В глазах зарябило, по коже пробежал неприятный морозец, а мышцы свело судорогой. Но продлилось это все недолго - буквально секунды. А после в нос резко шибануло свежим запахом озона, в теле наступила приятная легкость, а глаза расширились до формата "Я видел в аниме такое дерьмо, которое тебе и не снилось". Казалось, что можно голыми руками не то что сворачивать горы, но даже зажигать звезды!

Вот только Шумахер прекрасно знал, что это не так. "Мороз" был аналогом стимулятора. Очень действенным, дорогостоящим... и так не опробованном до конца. Он улучшал на короткое время практически все параметры инъектируемого - слух, зрение, обоняние, скорость реакции и мышления, физическую силу и ловкость, координацию движений. Вспороли брюхо? Не проблема, скорость регенерации выше, чем скорость речи саларианца. Захотел встать вторым Цезарем? Тоже не проблема. Нужно стать олимпийским чемпионом? Фигня вопрос. Но это все в идеале. А на практике инъекция "Мороза" могла с гарантией отправить на больничную койку или с куда большей вероятностью в пассажиры к Харону.

К счастью для снайпера, усилитель сработал именно так, как и надо. Потому и легкое царапанье и скрежетание когтей по камням он услышал едва ли не раньше, чем аппаратура шлема.

"Церберы. Вот же ж с... самка собаки" - прокомментировал он про себя и круто развернувшись, рванул к куче камней неподалеку. Не то, чтобы Шумахер сомневался, что Васильев подкинет ему какую-нибудь гадость, но все же надеялся, что сегодня обойдется без них. Но, похоже, не судьба.

Добежав до кучи камней, Вяземский прошмыгнул в едва заметную расщелину между ними, кинув позади себя едва заметный кругляшек мины-ловушки. Шустро забрался по едва заметным уступами и выщерблинам в камнях наверх, и, устроившись наверху, включил маскировку.

Как он и думал, стандартное отделение шестой степени сопровождали двое Церберов. Кружась по маршруту в виде неправильного шестиугольника вокруг отделения, они на долю секунды останавливались, приподымая вверх закованные в броню головы, а потом вновь срывались с места. Само отделение было голограммами штурмовиков второго эшелона - самых многочисленных наземных войск Единства.

Всмотревшись через прицел, Шумахер увидел знакомые, отдающие голубоватым светом глазницы шлемов псиоников, тубусы гранатометов, выглядывающие из-за плеч некоторых бойцов. Рядом с головой одного из противников виднелась антенна полевого комплекса связи. Он и стал первой жертвой.