Но бывают времена...

– Капитан Ваманкар.
– поприветствовал коллегу Васильев.

– Капитан Васильев.
– кивнул ему индус.
– Соединяйте.
– это уже предназначалось сектоидам в камерах.

Зал тотчас наполнился тихим шелестом и фиолетовым туманом. Шелест постепенно сменился шепчущими голосами. При желании можно было расслышать интонации этих голосов и отдельные слова и фразы - они просили, успокаивали, требовали, яростно кричали, молили, были мужскими и женскими, детскими и старческими, человеческими и чужими.

– И тогда, на исходе третьего дня...

– Группа целей, дистанция двести, огонь под...

– Ничего не бойся, слышишь...

– Ты смешной...

– Нет, нет, только не ты...

– Мы отвергли эту гипотезу...

Усилием воли Васильев прекратил их слушать. Он знал, что ни к чему хорошему это не приведет - в памяти еще вставали лица сошедших с ума псиоников, безумно хихикающих и что-то бормочущих себе под нос про "неразделенных богов".

Туман сгустился, совершенно скрывая все, что было за пределами небольшого пятиметрового круга, на одном краю которого стояли оба капитана. На другом краю клубок тумана сгустился, постепенно принимая очертания человеческой фигуры. Вот фигура полностью сформировалась, и перед глазами мужчин предстал их непосредственный шеф - Рамон Гарнье.

– Командир.
– тут же вытянулись оба капитана.

– Капитаны. Как патрулирование?

Мужчины как по команде скривились. Гарнье усмехнулся:

– Понимаю. Ну, тогда можете порадоваться, вам обоим скоро некогда будет отдыхать. Ваше первое задание - выдвинуться на планету...

Гарнье замолчал, а два клуба тумана рядом с ним начали приобретать форму человеческих фигур. И если при виде одной из них в голове у Васильева прозвенел тревожный звоночек, то при виде второй он тут же почтительно склонился на одно колено.

– Указывающий Путь, это честь для нас.

– Встаньте, ваша верность Единству не нуждается в подтверждении... подобным.

Подождав, пока оба капитана встанут, Указывающий продолжил:

– Я полагаю, вам еще не объясняли в чем суть вашего задания? Тогда пусть мсье Гарнье продолжит, а мы с мсье Ренаром дополним по мере необходимости.

– Хорошо. Итак, сперва вы выдвинетесь на планету под названием Акуза. Там недавно была обнаружена заброшенная база эфириалов. Ваша задача - исследовать комплекс, если это возможно, выявить его ценность и степень угрозы, нейтрализовать её по мере необходимости и сил, и обеспечить целостность самого комплекса до прибытия основных сил. После этого...

– Дальнейшие указания, - прервал его Ренар.
– вы получите после выполнения этой задачи.

Гарнье вперил в него взгляд и столкнулся с немигающим взором черноволосого. Безмолвная борьба взглядов продолжалась пару секунд, после чего Рамон отвел глаза, признавая поражение.

– Ну хорошо. Данные по комплексу и планете я вам перешлю. И капитан, тамошняя фауна вам... не понравится. Вопросы?

– Что значит "не понравится?"

– Гигантские черви в полтысячи тонн весом, плюющие кислотой и глушащие добычу инфразвуком.

– Мило.
– не удержался Ваманкар.

– Еще вопросы будут? Если нет, то мы покинем вас.
– дождавшись утвердительного кивка, фигуры Ренара и Указывающего растворились в тумане.

– Говнюк.

Гарнье улыбнулся, но тут же принял серьезный вид.

– Говнюк или нет, но он прав. Большего вам знать пока не нужно. Как я вижу, у тебя есть вопросы, Андрей?

– Да, насчет рядового Руссо. У меня нет полного доступа к его личному делу, несмотря на то, что я являюсь его командиром. При каждом обращении о причине психического расстройства мне упорно отвечают - "Недостаточный уровень доступа". Не просветите меня на этот счет, шеф?

Гарнье нахмурился.

– У Анри Руссо была семья - жена и дочь. Была на Гидерии. Во время карантина он пытался спасти их, угнал один из "Херувимов", но был остановлен своими сослуживцами, после чего избил своего командира. Был отправлен в карцер, где и узнал о зачистке. Пытался покончить жизнь самоубийством, но попытка оказалась неудачной. После переведен в психиатрическую клинику, где находился на принудительном лечении три с лишним года. Признан частично реабилитированным и возвращен в строй.

– Превосходно, значит, я получил не только жизнерадостного психа, но еще и несостоявшегося самоубийцу? Вы меня любите, шеф.

– Угу, прямо-таки обожаю. Гарнье, конец связи.

– Ну что скажешь, Биджей?

– У меня нехорошее предчувствие насчет всего этого, даже не беря в счет твоего Руссо.

– А с чего ему быть хорошим, учитывая, что на вводной оказался этот хитрожопый француз? Сам знаешь, что фамилия Ренар уже давно стала синонимом слова "проблемы".

– Да, знаю. Отсоединяйте.

Подождав, пока пси-усилитель закончит работу, оба двинулись на выход. Взглянув по пути на камеры, Васильев произнес:

– Сколько вижу, а все никак не могу привыкнуть.

– Не жалей их. Проиграй мы Первую войну, вполне могли оказаться на их месте.

– Знаю, но...
– Васильев вздохнул.
– сектоиды в качестве аккумулятора, церберы, администраторы, флатоиды. Мы сражались с эфириалами, чтобы избежать подобной участи для всех, а сейчас с энтузиазмом режем и себя, и других ради опытов и "великой цели".

Ваманкар резко остановился и ткнул пальцем в грудь Андрея.

– Ты думаешь, мне это нравится? Или Гарнье, Ткаченко, Указывающему? Но это - единственный шанс на победу в борьбе с Врагом, единственный шанс на то, что у нас будет будущее, что оно вообще у кого-нибудь будет!

Развернувшись, Ваманкар быстро пошел в другую сторону от Васильева, но все же услышал его тихий голос:

– Стоит ли такое будущее, чтобы за него боролись?

***

Ласаана.

К этой станции у Каллуса, как и у большинства турианцев и СПЕКТРов, было двойственное отношение- с одной стороны, она была рассадником преступности, которую он поклялся искоренять, а с другой - она сама контролировала эту преступность, а в её недрах можно было найти такие вещи, о которых в большинстве миров Пространства Цитадели даже не слышали. Но сегодня СПЕКТР пришел сюда за вещью иного рода, и вещь эту можно было приобрести только у одной разумной на станции.

Накинув на голову капюшон, Каллус проскользнул мимо очереди жаждущих попасть в "Загробную жизнь" и устремился к входу в клуб. Один из вышибал попробовал его остановить, но едва увидев, кто перед ним, тут же отошел в сторону, на ходу вызывая кого-то по омнитулу.

Едва открылись двери в клуб, турианцу в нос и уши шибанула дикая смесь из оглушительной музыки, аромата изысканных духов и не менее сильной вони немытых тел. Немного постояв у входа и подождав, пока глаза привыкнут к вечному полумраку, царившему здесь, Каллус снял с головы капюшон и двинулся к ложе напротив входных дверей. Снял с бедра пистолет, отдал его охраннику и проследовал в святая святых Ласааны - обитель Арии.