Но-шпа на троих

– Значит, вы не помните Галю Сорокину.

– Нет. Да и какое она может иметь отношение к вашему недугу? – высказала легкое недовольство Инна Семеновна.

– Понимаете, Галка верит в вас как в бога.

– Это слишком сильное высказывание. Так говорить не следует, – занудила Инна Семеновна, – помните, мысль материальна, а словом вполне можно убить!

И что я плохого сказала? Вроде бы ничего особенного.

– Галя сейчас в больнице, она, узнав, что я пойду к вам на прием, очень просила взять у вас небольшой автограф для себя. Пару строчек с пожеланием здоровья.

– Я не эстрадная певица, – твердо отрезала Инна Семеновна, – никогда не раздаю свои подписи.

– Но вот другая ваша пациентка, кстати, тоже моя добрая подруга, Альмира Богачевская, получает от вас сейчас поддержку.

– Я очень хорошо знаю Альмиру, – кивнула Инна Семеновна, – да, действительно, ее сын приезжал одно время за заряженной водой, я специально обрабатывала жидкость с учетом заболевания.

Вот это интересно! Врачи до сих пор не способны поставить бедной Альмире диагноз, а Топильской он ясен?

– Неужели Альмиру можно вылечить простой водой? – вырвалось у меня.

– Простой нет, – пояснила Топильская, – а заряженной да. Вода запоминает информацию и доносит ее до всех органов. Мой вам совет, собираясь пить минералку, только негазированную, шепните пару раз над стаканом: «Дай здоровье» – и увидите через полгода результат.

– Так просто?

– Ну мое воздействие сильнее, ваше будет слабым, но и оно поможет.

– А что с Альмирой?

Инна Семеновна села за стол.

– На этот вопрос я ответить могу, но не стану. Есть такое понятие, как врачебная тайна. Вам бы тоже не понравилось, начни я обсуждать ваши проблемы с посторонними.

– Но Альмире очень плохо! Медики не способны пока поставить диагноз! Вы просто обязаны, если, конечно, что-то знаете, рассказать об этом.

Топильская спокойно сложила бумаги ровной кипой, прижала их сверху прессом в виде собаки и пожала плечами:

– Не имею привычки навязываться. Я говорила о своих соображениях Альмире и ее сыну, но они не восприняли информацию всерьез и предпочли обратиться к официальной медицине. У каждого свой дао.

– Что? – не поняла я.

– Дао, жизненный путь, – расшифровала непонятное слово целительница. – Помните русские сказки? В них содержится много мудрости. Вот стоит витязь на перепутье и читает надписи на камне: «Налево пойдешь – погибнешь, направо – женишься, прямо – коня потеряешь». И дальнейшая его судьба зависит исключительно от личного выбора. Можно сколько угодно ругать злую участь, но если припомнить, то у каждого человека без исключения была ситуация выбора. Учиться – не учиться, жениться – не жениться, врать – не врать, убивать – не убивать… Вы выбрали свой дао, пошли по жизни и получили то, что заслужили. Если отправились на курсы парикмахеров, то смешно ожидать, что вас там обучат китайскому языку! Приняли решение и получили то, что из него вытекает. Каждый человек достоин своей судьбы. Впрочем, можно и изменить ситуацию.

Понимая, что Инну Семеновну сейчас унесет бог знает в какие степи, я заныла:

– Ну неужели вам жалко, а? Черкните для Галки пару строк, ведь ей очень плохо! Я заплачу. Она уверена, что ваш автограф ее спасет. Только напишите так: «Галине Сорокиной желаю излечиться от…» – и укажите ее болячку.

Инна Семеновна придвинула стопку бумаги на другую сторону стола и сдалась:

– Ну хорошо, обычно я не делаю этого, но раз вы так просите… Точно название болезни писать не стану, просто сделаю мысленный приказ, этого достаточно!

Она потянулась к ручке. Я буравила экстрасенса глазами, посылая ей телепатический сигнал: «Ну, давай же, открывай скорей нужный файл, посмотри, приходила ли к тебе Галка, ну, не тормози, живей».

Инна Семеновна сняла колпачок, встряхнула ручку, потом отложила ее в сторону и взяла мышку.

Я постаралась скрыть бурное ликование. Так, я верно рассчитала! Она же не помнит ничего про Сорокину, а «мысленный приказ» отправить надо!

Внезапно Топильская нервно отбросила ручку:

– Нет!

– Что «нет»? – удивилась я.

– Не стану ничего писать!

– Вы же согласились!

– Да, потому что не знала, в чем проблема, а теперь понимаю, вашей подруге ничего не поможет, кроме искреннего раскаяния, молитв и многодневного поста. Галина ходила к Сокирко, я вообще против присутствия сей дамы в нашем учреждении, это ужасно! Извините, я очень устала, мне надо отдохнуть перед следующим сеансом.

– Но…

– И не просите, – твердо перебила меня Инна Семеновна, – есть ситуации, в которых я бессильна помочь, потому что человек несет вполне заслуженное наказание. Он сам виноват, полностью. Вот обратись ко мне вновь Альмира, я сразу бросилась бы ей на помощь, там беда, болезнь, а в случае с Сорокиной гадость и грех! Пусть господь простит меня за резкие слова. Извините, если я сейчас не лягу, то потеряю сознание.

Я встала, пошла к двери, увидела на столике у входа бутылку минеральной воды, вспомнила, как Альмира, отхлебывая из такой, произнесла: «Когда сильно заболеешь, во все поверишь. Вот мне кажется, что заговоренная водица от Топильской помогает» – и спросила:

– Разве вы сейчас не работаете с Богачевской?

– Нет, – прошелестела Инна Семеновна.

– И воду ей не посылаете?

– Нет. А вы подождите немного в приемной, – слабым голосом сообщила экстрасенс, – через некоторое время принесут вашу бутылку.

Глава 22

Я вышла из кабинета и вновь увидела Аллу Марковну, та заботливо воскликнула:

– Устали? Идите сюда!

Взяв меня под руку, Алла Марковна толкнула дверь, расположенную позади ее стола, и мы оказались в уютной комнате, похожей на гостиную. На буфете стоял чайник, на столе чашки и вазочки, наполненные конфетами, печеньем и пряниками.

– Вы садитесь на диванчик, – захлопотала Алла Марковна, – сейчас вам чайку сделаю. Или больше кофейку хотите? Мы, правда, не рекомендуем кофе после сеанса, но если очень тянет, то можно!

– Спасибо, – улыбнулась я, – право, не стоит так хлопотать. Впрочем, я с удовольствием выпью чаю.

– Вот и отлично, – сказала Алла Марковна, – а я с вами поболтаю, пока Инна Семеновна соберется с силами и водичку для вас зарядит. Уж извините за задержку, но сразу у нее не получается, устает очень, ей восстановиться надо.

Я кивнула:

– Понятное дело.

– Инна Семеновна, – щебетала Алла Марковна, – гений, она очень честный, ответственный человек. Чего греха таить, встречаются иногда такие, с позволения сказать, целители. Возьмут больного, ширь, пырь – и готово, платите денежки. А Инна Семеновна всю себя отдает без остатка, отсюда и результат. Конечно, такая работа изматывает, отнимает силы полностью. Мне иногда страшно смотреть вечером на Топильскую, просто тень, а не человек. Я уж грешным делом тут сказала: «Инна Семеновна, душечка, нельзя же себя так загонять! Откажите кому-нибудь». А она так рассердилась! «Как тебе, Алла, не стыдно! Люди ждут моей помощи!» Очень уж Инна Семеновна добрая, во вред себе!