Ночь Серебра
Шрифт:
Велена замялась, опустила взор. Надёжа никого не велела пускать-то… Так она и ответила нежданному гостю. Всемир снова усмехнулся.
— Да будет тебе, меня-то они знают, — он снова поднял руку, взъерошил свои светлые волосы, отчего подковы в связке глухо звякнули. Ещё раз поглядев на него с некоторым сомнением, Велена убрала засов и позволила Всемиру пройти.
Когда молодой кузнец вошёл на двор, Велена сразу поняла, что он сказывал ей правду. Будь он чужим человеком для хозяев, он бы вёл себя иначе; уж она знала. Но он просто прошёл к дому, сел на завалинку, положив свою связку подков на плотную холстину,
— Долго молчать-то станешь? Хоть бы отмолвила что…
— Что? — Велена резко обернулась от неожиданности и вдруг зарделась, ненароком столкнувшись с пристальным взором тёмных глаз молодого кузнеца.
— Да что пожелаешь, — Всемир неопределённо пожал плечами. — Я вот тебя не видал нигде ранее. О себе бы рассказала, что ли?
Велена смущённо улыбнулась, тряхнула головой, откидывая назад пышную копну золотистых волос. Всемир прищурился, любуясь, как на тонких прядях, слегка распушившихся от ветра, заиграли солнечные блики.
— О себе говорить не можно, — тихонько промолвила девушка, запустив пальцы в распущенные волосы и расчёсывая их, точно гребнем. Всемир невольно залюбовался её изящными, непринуждёнными движениями. — Да и нечего мне о себе-то рассказывать. Имя моё тебе известно, а более и не надобно ничего…
Всемир понял, что разговор у них не сладится. Не похожа была Велена на всех весёлых и открытых полесских девчонок: уж больно тиха да строга. Но в тишине и недружелюбном молчании дожидаться хозяйку, которая, всего вероятнее, снова заговорилась с соседкой, не хотелось, и Всемир снова попытался начать разговор.
— А пришла-то ты откуда?
— Из Загорья, — ровно ответила Велена. Казалось, ей вовсе не интересно отвечать на расспросы, да и желания никакого нет. — Мы с братом в лесу разошлись. Сразу, как только граничные земли миновали, так и разошлись…
— С братом? У меня тоже брат есть… был, — Всемир вдруг перебил сам себя и опустил голову, ненароком вспомнив о худом. Велена встревоженно приподняла одну бровь, подсела к кузнецу поближе, положила свою маленькую ладошку на его широкую ладонь.
— То есть как это… был? — прошептала она. Подняв взор, Всемир встретился с её испуганными, широко распахнутыми глазами и понял, что от ответа не уйти.
— Близнецами мы были, — вздохнул он. — Я и Бажен, значит… А солнцеворотов пятнадцать назад, я уж не помню точно, ратники из Загорья примчались. Много кого из наших убили да в полон увели. Отец мой погиб тогда же, первейший кузнец на деревне был… А Бажен пропал, то ли они с собою его увезли, как ещё многих, то ли погиб он, да кто ж теперь ведает…
Всемир снова вздохнул и опустил глаза. Велена прижалась щекой к его плечу и погладила по руке.
— Прости, — прошептала она. — Не знала я.
— Да брось, — Всемир махнул рукою. — Мне уж давно слова о нём сердце не бередят. Отыскать бы его, хоть что-нибудь узнать, услыхать о нём, да только где? Отец князя нынешнего помер давно, а теперь…
— Ольгерд правит в Загорье, — тихо произнесла Велена, и Всемир заметил, как при этих словах она напряглась вся, сжалась
невольно: боится… — Ему обо всём ведомо. А как Ночь Серебра пройдёт — так он и вовсе всем миром править станет.— Что за Ночь Серебра такая? — Всемир нахмурился. Он что-то слыхал об этом поверье ранее, но особо о нём ничего не знал.
Поначалу Велена не хотела рассказывать кузнецу о поверье, о рунах, но постепенно беседа пошла гораздо более легко; они разговорились. Как оказалось, Всемир знал историю таинственного появления рун и не менее таинственного их исчезновения от матери, которая в своё время тоже пыталась достать хотя бы одну, но удача не улыбнулась ей ни разу, да там и охота пропала. Велена сказала, что долго она в деревеньке не задержится: не сей день, так завтрешним или следующим днём продолжит путь, и Всемир сам не понял, как сорвались с уст нечаянные слова:
— Я с тобою пойду… ежели позволишь.
— Зачем? — насторожилась Велена. Всемир пожал плечами: как можно было объяснить девчонке, что, едва он услыхал о рунах, то почувствовал, как сердце рванулось и замерло — это шанс! Шанс если не собрать все руны, то отыскать брата. Да и, впрочем, девчонка непутёвая навряд ли одна со всем справится. Помочь бы…
— Так, — уклонился юноша от прямого ответа. — Мало ли, что. Как же ты одна-то? В лесу? Тем более в Загорье?
Улыбка тронула тонкие губы Велены, и снова на правой щеке появилась крохотная ямочка. Юноша не мог не улыбнуться в ответ.
— Что ж, и на том спасибо. Как пожелаешь, — ответила Велена. Всемир кивнул: он ожидал, что гордая девчонка будет против его помощи, но ведь это и не ей одной надобно было. Да и в Загорье все равно наведаться стоит. Руны рунами, сказки сказками, а может, кто о брате его что-то слыхал, может, вспомнит, расспросить народ хорошо бы.
Они ненадолго замолчали. В тишине вдруг скрипнули несмазанные петли калитки, и на двор вошла Надёжа.
8. Река
— И ты! — поражённо ахнула Надёжа, выслушав сбивчивую историю Всемира, которую он накануне рассказывал Велене. — И ты с ними! А ведь говорила я: нет добра от этих рун! Ничего доброго не принесут они! Да и не явится вам ни одна, вы почти дети, ничего не пережили ещё такого… Сколько народу за них сгинуло, никому слава Ольгердова прадеда покою не даёт!
И вдруг она осеклась, замолчала, прикрыв рот свободной ладонью. Всемир и Велена переглянулись и поняли, что хозяйка, сама о том не догадываясь, ненароком сболтнула лишнего. Ольгердов прадед? Велена чуть приподняла брови, ожидая, что Надёжа договорит, и та, поняв, что от расспросов теперь уж никак не отвертеться, пригласила гостей в избу.
Пока Всемир разбирал свои подковы, Надёжа поставила отвар из шиповника и листьев земляники. По избе распространился лёгкий, немного терпкий аромат засушенных ягод. Велена отлила себе немного в плошку и, обхватив нагревшуюся посуду обеими ладонями, блаженно зажмурилась. Всемир, в какой-то момент оборотившись, снова поймал себя на том, что залюбовался ею, но она не видела его пристального взгляда. Тем временем хозяйка управилась со всем и, сев на высокое деревянное кресло с резною спинкой, подобрав одну ногу под себя, начала рассказ.