Ночь Серебра

— Да брось, — усмехнулся Всемир. — Почудилось тебе. Лес, сама знаешь, неосторожных не жалует!

— Идёмте, — поторопил их Ярико. — Скоро стемнеет. Славка, не бойся. Мало ли, ветка какая…

С этими словами он развернулся и зашагал дальше, и все остальные поспешили за ним. Уже вечерело, и с наступлением темноты в лесу начало постепенно холодать. Пора было искать местечко для ночлега, где можно безопасно развести костёр и не быть замеченными. Искали долго: то попадалась слишком открытая местность, то, наоборот, кусты окружали маленькую полянку так густо, что костёр разводить было опасно. Наконец, после долгих поисков и скитаний Велена заявила, что никуда более не пойдёт и останется там, где сей же час стоит, и остальные, тоже уставшие за целый день пути, сдались.

Астра остановилась, перевела дух, прислонившись спиною к тёплой, нагревшейся за день коре сосны. Густой, терпкий запах смолы вскружил голову. Все чувства к ночи обострились так, что Астра уж боялась и шаг сделать, чтобы оставаться незамеченной: как-никак, невидимкой она становиться всё ж умеет, а вот чтоб ещё и не было её слышно, это постараться надобно. Самой слабенькой из всех четверых казалась маленькая девчонка в алом льняном платье. Хрупкая, невзрачная, тихая — слова лишний раз не молвит. С такой справиться, мыслила Астра, много труда не надобно. И, улучив момент, когда девчонка подойдёт поближе к зарослям, она ухитрилась сорвать с её косы ленту и выдернуть один тёмно-русый волосок. Оставалось только поджечь его и заставить спящую девчонку проболтаться… Астра щёлкнула пальцами. Тонкий волосок вспыхнул зеленоватым пламенем, свернулся крохотным колечком и исчез. Девчонка поморщилась во сне. Астра пригляделась: её тонкие губы, доселе крепко сжатые, зашевелились.

Ярико не спалось. Он лежал на спине, закинув обе руки за голову, и смотрел вверх. Там, вдалеке, покачивались пушистые верхушки сосен, длинные лапы деревьев напоминали изогнутые, вывернутые в неестественных положениях руки. Ярико задумчиво смотрел в огонь, уже угасающий. Лепестки пламени, то поднимаясь, то уменьшаясь до размеров ладони, плясали перед глазами, и юноше вдруг почудилось, что среди обыкновенного огня в костре пляшут маленькие человечки — точно такие же, как обычные люди, только крохотного росту… Ярико протёр глаза, отгоняя наваждение, и человечки исчезли.

Ночной лес дышал тишиной, вокруг не раздавалось ни звука, ни скрипа, ни шелеста, только костёр сонно потрескивал сухими поленьями. Все спали; Велена, как обычно, улеглась поближе к огню, Всемир даже во сне не выпускал из рук короткого клинка, а Славка спала от огня дальше всех, свернувшись калачиком, как зверёк. Губы её шевелились, будто она с кем-то беззвучно разговаривала. Ярико снова было лёг на землю, но вдруг в ночной тишине ему послышался какой-то шёпот.

— Река долга да серебряна, — вдруг разобрал он, прислушавшись. — Долга да серебряна…

Ярико вскочил, ошарашенный услышанным, и огляделся, но никого, кроме него да спящих ребят, вокруг не было видно. А Славка тем временем повернулась на спину, раскинула руки в разные стороны, и промолвила вполне разборчиво:

— Холодна вода в ней, точно лёд по зиме, а о тайне лишь тому ведомо, у кого вёсла в руках…

Глаза её были открыты, но взор казался пустым и бессмысленным. Ярико бросился к ней, схватил за плечи, начал трясти, но она не просыпалась. Голова её безжизненно моталась из стороны в сторону, косичка прыгала туда-сюда. Юноша выпустил её плечи и, немного помедлив, ударил по щеке.

— Славка! Проснись!

Тут же Славка вскинулась, моргнула, очнулась будто. И встретилась с изумлённым и испуганным взором Ярико. Девушке передалась его тревога, и она вся как-то сжалась, сцепила руки замком перед собою, ссутулилась.

— Что такое?

— Ты чего?

— А что?

— Спишь и… — Ярико нахмурился, провёл влажной ладонью по лицу. — И разговариваешь…

— Не слыхала я, — ужаснулась девушка и тут же прикрыла себе рот ладошкой, да уж поздно было: рассказала обо всём.

— Ты о тайне сказывала, — вспомнил Ярико. — И о реке какой-то. Холодная, серебряная. А о тайне ведомо только тому, у кого вёсла в руках. Чёрт знает что!

Славка выдохнула, собираясь с мыслями, потёрла виски. Неужто она так во сне и сказала обо всём? А ежели бы подле неё не Ярико был, а кто-то ещё другой? Враг? Так бы все тайны и выдала, сама о том не догадываясь.

Знала бы она, как была близка к истине в мыслях своих…

Астра удовлетворённо хмыкнула, по привычке повертела в руках рыжий завиток. Несомненно, отроки не так просты, как кажется, и поэтому надо опередить их. Предупредить людей. Добраться до реки раньше, чем это сделают они.

9. Перевозчик

Щёлкнув пальцами, Астра привычно почувствовала, как всё тело окутывает послушный тёмно-фиолетовый вихрь, зажмурилась на мгновение, а потом, открыв глаза, увидела, что стоит на подворье самого князя. Поглубже завернувшись в свой тёмный плащ, она быстро прошла к терему, поднялась на крыльцо, коснулась холодной ладонью замочной скважины. Все двери для неё были открыты.

Астра вспомнила, как впервые вошла сюда ещё совсем молоденькой девчонкой. Она и сейчас такой казалась: подумаешь, минуло каких-то сто солнцеворотов да ещё три десятка… Белогор любил её. Некоторое время, те несколько счастливых зим, пока они были вместе, Астра даже чувствовала, что у неё в груди бьётся живое, горячее сердце. Чего, конечно, быть и не могло… Но Белогор стал точно одержим. Чего нельзя было сказать о нынешнем князе, правнуке его: Ольгерд был слишком холоден, чтобы суметь разжечь такую страсть, слишком расчётлив, чтобы броситься на поиски рун в порыве безрассудства, слишком отрезвлён прежними неудачами, чтобы без оснований надеяться на мгновенный успех.

Астра знала, что не люба она Ольгерду. Князь ещё с молодости окружил себя верными и преданными, такими же холодно-сумасбродными и жестокими, готовыми пойти в самое пекло по единому его слову. А о любви, и уж тем более о любви ведьмы, Ольгерд не задумывался. Не секретом для Астры было так же и то, что князь уже был когда-то влюблён без памяти, а такие люди, как он, любят в своей жизни только раз. И там уж — либо до того, как вступит лада на Звёздный Путь, либо — до глубочайшего разочарования. Что произошло с первой и единственной возлюбленной Ольгерда, Астра не знала, да и не старалась узнать. До того ли было…

Из главной горницы оносились приглушённые голоса. Астра ступала неслышно и мягко, словно рысь. Она и вправду напоминала в тот момент бесстрастную, благородную рысь: спокойная, величавая, а в зелёных глазах, оттенённых яркой рыжинкой распущенных по плечам локонов, светился какой-то нехороший огонёк. Подойдя к запертой двери, она снова коснулась замочной скважины, выждала немного и беззвучно толкнула дверь. Та подалась с лёгкостью, без единого скрипа, и тут же Астра остановилась на пороге перед всем Советом. Ольгерд, доселе молча сидевший во главе длинного стола, хмуро поглядел в её сторону, но ничего более не сказал. По рядам ратников прокатилась волна неразборчивого встревоженного шёпота, в котором Астра разобрала только одно слово — "рыжая". В ледяном молчании она неторопливо обошла стол и всех, за ним сидящих, почувствовала добрый десяток взоров, вперившихся в её спину, прямую, как струна. У самого подножия княжьего трона она остановилась, слегка склонила голову.

— Дозволь, княже, слово молвить, — произнесла она негромко, но в наступившей тишине её слова отозвались эхом где-то под высоким деревянным сводом.

— Говори, — равнодушно откликнулся Ольгерд, нетерпеливо смахивая с лица чёрные пряди, слегка вьющиеся. Астра мельком оглядела всех присутствующих.

— Я нашла их, — наконец промолвила она после затянувшейся паузы. — Нашла, княже.

В светлых глазах Ольгерда сверкнуло и тут же пропало едва заметное любопытство, и ведьма это подметила: заинтересовать сумела, значит, уже неплохо.