Ночь Серебра

— В лесу, подле самой Границы, они остановились на ночлег, — продолжала Астра. — Четверо их теперь. Не устояли перед силою рун кузнец молодой из Полесья да девчонка ещё какая-то. Я её всё рассказать заставила…

— Сказывал я тебе: не трогать их до поры! — князь вскочил с места, сурово сдвинул тёмные брови. — А ну как они её искать бросятся?

— Не тревожься, она в порядке, — усмехнулась Астра. — Ни один волос не упал с её головы. Хотя, что лгать… Один всё-таки пришлось забрать у неё. Она во сне поведала, что, мол, есть где-то река, долга да серебряна, а о тайне только тому ведомо, у кого вёсла в руках.

И сам князь, и его ратники молчали, никто не хотел говорить о реке: ещё жива была память о том, как много солнцеворотов тому назад, после набега на полесские земли, Ольгерд велел выставить границу вдоль реки. Молчание грозило снова затянуться, но тут с левого краю стола подал голос один из воинов:

— Я знаю, о чём она сказывала.

— Айдар? — Ольгерд недоверчиво прищурился, отчего его взор, и без того ледяной, напомнил взор сказочного дракона. Ратник тем временем поднялся, облокотившись обеими руками на гладкую поверхность столешницы, обвёл всех сидящих тяжёлым взором. Он не принимал участия в том нападении и оттого не понимал, почему никто не пожелал начать разговор.

— Река сквозь лес и Границу протекает только одна, искать им долго не придётся, — молвил он. — Защиту бы поставить, чтобы не прошли, но это уж, княже, не мне решать, — на мгновение обернувшись к князю, Айдар прижал ладонь к груди, почтительно поклонился. — Там перевозчик Эйвинд живёт. Помнишь, княже, дочь у него была, твои люди её увезли силою?

Ольгерд поморщился: до сих пор колом в груди стоял набег на Полесские земли несколько солнцеворотов назад. После того, как у одной семьи ненароком отыскали двоих детей, доселе от князя укрытых — парнишка и девчонка, которые намедни сбежать умудрились, — Ольгерд велел обыскать все окрестности во избежание повторения. Не смея ослушаться приказа, ратники, неосведомлённые в самой сути пророчества, разоряли чужие дворы, увозили чужих детей, не разбираясь. Ханна, дочь старого перевозчика, была середь них, и Ольгерд приказал оставить её: уж больно много знает о реке, о Границе, и — теперь уже — о нём самом. Что сталось с Ханной теперь, он не ведал: да разве ж можно судьбу всех пленников упомнить.

— Помню, — буркнул князь, отведя взор. А Айдар тем временем продолжал:

— Более, кроме как к той реке, идти им некуда. Надо погоню послать.

— Это можно, — Ольгерд сощурился, в полутьме горницы Астре даже показалось, что его светлые глаза чуть заметно сверкнули. — Значит, ты и поведёшь. Пускай человек шесть пойдёт… Больше не надобно. Свободны все.

С этими словами он встал и махнул обеими руками в сторону распахнутых дверей в подтверждение слов своих. По очереди поклонившись князю, все начали спешно покидать главную горницу, расходиться, но только Астра медлила, замерев у самой двери. Когда вокруг более никого не осталось, Ольгерд устало и раздражённо взглянул на ведьму.

— Ну чего тебе ещё?

— А спасибо? — хитро прищурилась Астра. В глубине ярких зелёных глаз зажёгся какой-то нехороший огонёк. — Стараешься для тебя, значит, стараешься, а ты и не взглянешь…

— Спасибо, коли хочешь, — угрюмо бросил Ольгерд и нахмурился. — Можешь не стараться: я тебя не держу.

А в следующее мгновение Астра оказалась подле него. Её тонкие, холодные руки лежали на его плечах, и даже сквозь одёжу он чувствовал ледяное прикосновение её стройного, статного тела. Его руки крепко сомкнулись за её спиною, и она будто переломилась, слегка откинулась назад, заглянула в глаза. Ольгерд почувствовал, как сердце бьётся чаще обыкновенного, а на лбу выступает испарина.

— Что ты хочешь? — хрипло спросил он, изо всех сил стараясь, чтобы она не заметила его волнения.

— Не ты, а твоя клятва на крови держит меня, — так же негромко ответила Астра. — Я не могу уйти, пока мы не закончим начатое. Да и, знаешь ли, не только клятва…

Она едва заметно потянулась к нему. Ольгерд резко вдохнул и почувствовал тонкий, сладковатый аромат её тела. От Астры пахло лесом и ещё чем-то таким неуловимым, немного резким. Но прикосновения её были холодны, как лёд, и всякий раз, когда их пальцы или руки соприкасались, Ольгерд вздрагивал, словно всё тело прошивало сотней ледяных игл. И поэтому, когда ведьма потянулась к нему, он не сделал ответного движения, мало того — оттолкнул её.

Бледность тенью скользнула по лицу Астры, но, обняв себя обеими руками, она довольно скоро совладала с собою.

— Отчего ты такой? — прошептала она. — Отчего ты не отказываешься от моей помощи, но отказываешься от меня?

В её хрипловатом голосе промелькнуло даже некоторое отчаяние, но Ольгерду не стало её жаль. Много лет подряд она пыталась стать центром его жизни, но не могла, всякий раз натыкаясь на невидимую преграду, которую он сам для себя выстроил за много минувших солнцеворотов.

— Потому что я не люблю тебя, — спокойно отмолвил он, — чего ты добиваешься?

Астра невесело усмехнулась. Острые слова, что клинок. Всё ж таки князь Загорья — не из тех, кому легко вскружить голову приятными речами. Астра знала, что он закалён неудачей, но предпочитала не интересоваться. Иных путей к отступлению у неё не оставалось, и она пошла на уступку.

— Ты был неправ, когда охотился только за мальчишкой, — промолвила она так равнодушно, точно потеряла к Ольгерду всяческий интерес. — С ним есть та, кто намного сильнее его. Девчонка, которая рассказала нам о реке… она куда важнее.

Ольгерд нахмурился, скрестил руки на груди. Кроме брата и сестры, успевших ему порядком надоесть своею неверностью, теперь ещё появилась какая-то другая их соратница, у которой, по словам всеведающей Астры, тайной силы куда поболее будет, чем у них обоих.

— Надо, чтобы они взяли эту девчонку, — задумчиво произнёс Ольгерд, глядя куда-то в сторону. — Да порасспросили… Впрочем, ежели им удастся, я её сам и расспрошу.

— Я передам, — улыбнулась Астра и, щёлкнув пальцами, исчезла в сполохе тёмного вихря. Ольгерд несколько раз моргнул и протёр глаза. Уж сколько зим эта рыжая ведьма вертится подле него, а он всё никак не может свыкнуться с тем, что она может внезапно исчезнуть. Исчезнуть, оставив после себя только лёгкий, невидимый след своего аромата.

* * *

Ярико всю ночь так и не сомкнул глаз и с трудом дождался утра. Чтобы не забыть странные речи Славки и передать их остальным, он раз за разом повторял про себя всё, ею сказанное, благо что наговорить она успела не так уж и много. Он и сам ломал голову над сказанным, но ничего придумать не получилось: при чём здесь река? О какой тайне должно быть кому-то ведомо? А вёсла в руках — так мало ли у кого они могут быть… И поэтому, лишь только Всемир, Велена и Славка проснулись, Ярико предупредил, что, пока не разгадают смысл сказанного, никуда далее не пойдут.

— Река — это ясно, — хмурилась Велена. — А вот почему серебряна? При чём здесь серебро?

— И у кого же могут быть вёсла в руках? — вторил ей Всемир.

Славка молчала. Она выглядела испуганной и подавленной случившимся. Шутка ли, во сне невесть чего наговорить…

— У кого-то, у кого они в руках постоянно, — ответил Ярико, и вдруг вскочил. — Перевозчик! Точно, перевозчик!

— А река? — подняла голову Славка, доселе не проронившая ни слова. — Где реку-то искать?

— Пойдём к Границе, река здесь только одна: та, что к ней на подходе, — уверенно сказал юноша. И как только раньше такое в голову не пришло! — Ну, вставайте, пойдём, что ли. Тут до Граничных земель совсем недалече.