Ночь Серебра

— Здорово придумала, — улыбнулся он. — Давай, ты сможешь.

— Но у меня никогда ранее не выходило, — вздохнула Славка, в отчаянии взглянув на него.

— Не выходило, так выйдет.

Славка снова зажмурилась и постаралась сосредоточиться. Какое же у неё растение? Может быть, какое-то дерево? Хрупкое дерево, цветущее белоснежным? Не успела она об этом подумать, как её ладоней коснулось что-то прохладное. Открыв глаза, она увидела листья на тоненьких веточках совсем близко от своих рук. Неужто получилось? Славка с радостной улыбкой обернулась к Ярико, и тот тоже улыбнулся.

А дерево всё росло и росло, и вот оно уже доходит девушке до пояса, до плеча, и вот оно уже выше неё. Славка даже вынуждена была отойти в сторону, чтобы ветви не попадали в глаза. Положив обе ладони на тёплый, шершавый ствол, она сосредоточилась на том, чтобы его рост не останавливался, не замедлялся. Спустя некоторое время макушки дерева уже не было видно, и вдруг раздался радостный возглас Ярико:

— Черёмуха! Славка, гляди, черёмуха!

У Славки кружилась голова, ствол и нижние ветви дерева теряли чёткие очертания, однако она дождалась, пока самый верх черёмухи не исчезнет вдалеке, и только тогда позволила себе открыть глаза и отойти. Лицо её было покрыто бледностью, на ногах она стояла нетвёрдо.

— Иди один, — проговорила она, обессиленно опустив ресницы. — Я не могу…

— Почему? — испугался Ярико. Славка опустилась на корточки, сжала виски двумя пальцами. В ушах звенело так, будто она глубоко нырнула.

— Видать, нельзя так делать, сил нет совсем, — прошептала она ещё тише, закрыв лицо руками.

Ярико присел перед нею, отнял её ладони от лица, слегка сжал тонкие запястья.

— Славка, милая, давай же, — он заглянул ей в глаза, когда она подняла взор. — Я не пойду без тебя.

— Не могу, — повторила она и села прямо на холодную, влажную землю.

— Да я тебя на руках понесу, — Ярико обхватил её за плечи и потянул вверх, заставляя подняться. Она с трудом встала. Её слегка пошатывало. — Только пойдём. Ну? Давай!

Она полезла первой, а он остался внизу, чтобы, в случае чего, успеть её подхватить. Несколько первых саженей они преодолели без особенного труда, разве что Славка часто останавливалась, садилась на ветку и подолгу отдыхала. Ей бы в постель тёплую сейчас да выспаться хорошенько, а не мучиться здесь, в холоде да сырости, думал Ярико, глядя на неё с жалостью. Но она молчала; ни слова более об усталости или бессилии не произнесла, ни единым всхлипом не пожаловалась. Только на самом верху она вдруг резко замерла, повиснув на одной ветке и судорожно ища опору. Юноша поднял взор: там, в двух-трёх саженях от них, густо клубился тёмный, почти чёрный дым, застил светлеющее небо. Точно такой же, как и перенёс их сюда…

— Что это?

— Не бойся, — в очередной раз повторил Ярико. — Ежели окажемся в нём — попадём туда же, откуда и пришли. Давай-ка я первым прыгну, а то вдруг чего…

Славка спорить не стала и пропустила его вперёд. Он протянул руку: боли Тьма не причинила, дорога была, возможно, безопасна. Подтянувшись на руках, он нырнул в чёрное облако с головой, и Славка тут же юркнула туда вослед за ним, чтобы ждать ему не пришлось.

Ярико не ошибся: они очутились на широкой поляне, залитой серебряным светлом луны, у самого алтаря. Огляделись и увидели Ольгерда, стоявшего к ним спиной. Славка окликнула его слабеющим голосом:

— Отец!

Он оборотился. В серых глазах сверкнуло что-то новое, непривычное. Тусклый, холодный отсвет луны упал на лицо его, и Славка вдруг прикусила губу, тихонько ахнув. Это был совсем не тот Ольгерд, что каких-либо полчаса назад просил у Славки прощения: что-то неуловимо изменилось в суровых чертах его, а что — понять было невозможно.

— Уходим, — прошептал Ярико. Славка заметила кинжал, лежавший прямо у ног её, осторожно наклонилась, крепко сжала рукоять и неожиданно для себя самой без сил опустилась наземь, будто сложилась. Юноша успел подхватить её, но вдруг знакомый голос, холодный, мелодичный, послышался в ночной тишине.

— Далеко собрались?

— Княже! — крикнул Ярико, обернувшись в отчаянии. — Нешто не видишь! Помоги нам!

Но Ольгерд стоял молча чуть поодаль, скрестив руки на груди и будто не слыша его просьбы. Астра тем временем подошла ближе, слегка взмахнула рукою, и знакомые чёрные нити Тьмы потянулись из-под её тонких ладоней. Славка что-то шептала, что-то пыталась сказать, но Ярико не слушал её. Схватив её за руку, он протянул свободную руку вперёд и лёгким движением поджёг траву между ними и ведьмой.

— Не подходи!

— Да неужто мне твой огонь помеха? — Астра рассмеялась, чуть запрокинув голову. Она вошла в самое пламя, и золотистые лепестки быстро сникли, а за ведьмой потянулась тоненькая ледяная дорожка. Славка и Ярико, не сговариваясь, бросились в сторону, но Астра в тот же миг появилась прямо перед ними, будто они и не двигались с места.

— Ко мне их, — коротко бросил Ольгерд. И Тьма снова накрыла поляну.

19. Брат

Когда Тьма рассеялась, Ярико увидел, что они оба сидят на земляном полу, а вокруг их обступают, словно теснятся, серые каменные стены. В голове промелькнула раздосадованная мысль: только выбрались из одной темницы — и сразу же в другую! Тут уж никакая черёмуха, никакой огонь не поможет. Оставалось только ждать.

Вдруг в темноте что-то зашуршало, и почти тут же плеча Ярико коснулась маленькая ладошка Славки.

— Хвала богам, ты здесь, — прошептала девушка, облегчённо вздохнув. — Что нам теперь делать-то?

— Спать, — коротко бросил Ярико. — Всё равно на сей раз уж ничего не добьёмся.

Славка не отвечала; приглядевшись, юноша увидел, что она уже уснула, свернувшись калачиком на холодном полу, как зверёк. Осторожно, чтобы не потревожить, он подтянул её к себе поближе, переложил её голову к себе на колени. Славка не проснулась, только пробормотала что-то неразборчивое и снова затихла. Он провёл пальцами по её волосам, неровно остриженным — в них запутался маленький белоснежный цветок черёмухи.

Свартрейн и Астра вернулись в княжеский терем; до утра никто бы не заметил отсутствия Ольгерда, а после уж тянуть было бы невозможно. Ночь откатывалась за холмы, небеса светлели, тонкая алая полоса рассвета тронула верхушки деревьев и покрыла их нежным румянцем. Фигуры стражников на подворье, застывшие, точно изваяния, казались чёрными безликими силуэтами.

Свартрейн уже почти совсем отвык от жизни на земле, в Яви. Там, откуда он пришёл, воздух был отправлен злобой, ненавистью, болью и человеческими страданиями, и он был привычен только к такому миру, другого он себе не представлял. Нелёгкую задачку задала ему рыжая ведьма, ужасно нелёгкую… Но руны и Ночь Серебра куда важнее, нежели каких-нибудь несколько лун на земле. Это можно пережить, ежели очень постараться и не открыться ненароком пред остальными — пред теми, кто знал князя Ольгерда достаточно хорошо и близко.